Повсюду была бойня. Тела монстров говорили о том, что люди отчаянно сражались с подступившим врагом, а многочисленные тела людей — что несли огромные потери. Останки людей обглодали, у некоторых не было конечностей, но больше всего шокировало то, что некоторые остались живы: они кричали, просили о помощи, тянули к нашей машине руки, но Алексей непреклонно оставлял их позади.
— Их раны смертельны. Даже если и попытаемся им помочь и истратим медикаменты, они всё равно вскоре скончаются. Они уже погибли, — грустным тихим голосом приговорил Алексей. — Эти твари очень кровожадны, и они никого не оставляют в живых… — он сделал паузу, пытаясь подобрать слова, но было видно, что ему это не удастся.
Хуже всех ощущала себя Лера: как девушке ей было это куда неприятнее, чем нам, парням. Она сидела в самом дальнем углу машины с грустным лицом и со своей любимой винтовкой. Старалась не смотреть в окно, потому как знала: то, что там увидит, точно её не обрадует.
В пути мы находились уже часа четыре-пять. Часы остановились, и поэтому я потерял счёт времени. Солнце недавно село, и мы ехали в абсолютной темноте, лишь автомобильные фары освещали эту непонятную пугающую черноту. Вдали от светлых городов, где на каждый клочок земли приходились фонари и лампы, поездка по области действительно оказалась пугающе мрачной. Мы двигались в сторону одного из маленьких городков. Оставалось уже совсем немного до того мгновения, когда ступим на твёрдую поверхность и раздобудем еды, а то тело уже немело, а желудок нещадно урчал. После съедения последних крекеров с консервами, прихваченных с кухни, прошло много часов, и хотелось надеяться, что вся эта поездка вскоре закончится. Старался не думать об обратной дороге: вдруг Алексей знал срезку или объезд, который быстро вернёт нас обратно на ту укреплённую базу. Этими мыслями себя успокоил. И когда я стал таким оптимистичным?
— Осторожно! — вдруг вскрикнула Рязанова.
Алексей резко нажал на тормоза — машина с диким скрежетом остановилась.
— Что там?! — спросил он нервно.
— Там… там кто-то пробежал! — Лера указала трясущейся рукой вперёд.
Подбежав к кабине водителя, в темноте я разглядел четыре жёлтых огонька. Странное чувство вдруг овладело мною, что я где-то их уже видел.
— О, Боже, только не это! — Нахмурился Алексей, поставив автобус на ручной тормоз, и быстро пробежал в салон, где ловко взобрался через люк в салоне на крышу, на которой стоял станковый пулемет.
И тут я вспомнил где их видел. Несколько дней назад. На той базе, куда нас привели! Это те самые чудовища с молотилками. Эти четыре… Отбивателя теперь пойдут на нас?! Во время размышлений над этим меня как будто бы заморозило, и я не смог двигаться в течение нескольких секунд, пока странное наваждение не покинуло меня. Это был страх.
— Лера, заряжай! — крикнул ей сверху Алексей
Очевидно, Валерия оказалась куда более расторопнее меня: в то время, как я находился в ступоре от увиденного, она уже подскочила к люку и стала подавать боеприпасы Лёше.
— Мы сможем с ними справиться? — обеспокоенно поинтересовался я у них обоих. Не получил ответа, а увидел лишь испуг в глазах Леры.
— Лучше выключи свет и заглуши мотор! И хватит задавать вопросы! — Эти слова вывели меня из оцепенения, и, не медлив ни секунды, выполнил распоряжения Алексея.
— Стреляй же! — крикнула Лера Захарову.
— Нет… Постой! Они нас не заметили. Они не слышат нас. Если не выдадим себя, посидим тихо, тогда они могут пройти мимо, — ответил ей с улыбкой Алексей.
— Не слышат? Что ты имеешь ввиду? — спросил я у него.
— У этих тварей нет глаз, но зато у них хороший слух и чутьё, так что поймали тишину и просто наблюдаем за ними, — с непонятной мне радостью сказал Лёха.
Сердце билось очень быстро, и казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. По телу прошлась рябь и меня начало трясти — это был ужас. Он завладел моими душой и разумом — не мог им сопротивляться. Парализовал меня. Стало противно от того, что я такой трусливый, но я не мог перебороть его: было очень страшно. Страшно, что эти твари заметят нас; страшно, что эти твари тронут нас; страшно, что эти твари тронут Леру…
— Какого чёрта?! — вдруг в тишине в полный голос произнёс Алексей.
Я посмотрел в сторону четырёх жёлтых огоньков, всё ещё находившихся на приличном расстоянии от нас, только теперь их стало трое, так как один «покраснел». И тут прозвучал громкий и страшный гул, который можно было услышать за несколько километров.
— Т-т-только не эт-то! — сказал, заикаясь я.
— Они всё-таки учуяли нас? Они будут атаковать?! — спросила дрожащим голосом Лера и опустилась на автобусное сиденье.
— Не нас, — ответил, выждав паузу, Алексей Захаров. — Они нашли кого-то другого!
Я беспрестанно наблюдал за этими огоньками через решётчатое лобовое стекло: тот, что первым стал красным, подошёл к другому, и он тоже рассвирепел.
— Что они делают?! — обескураженно вскрикнул я.
— Они убивают друг друга! — радостным голосом ответил Алексей, тихо хихикнув.
— Но… зачем? — спросила Рязанова.
— Наверное, что-то не поделили! — пошутил он. — Мне это неизвестно, но происходящее нам на руку!
— Глядите, они уходят с дороги! — заметила Лера, также как я внимательно глядя в лобовое стекло.
— Тем лучше для нас, — отозвался Захаров, слезая с крыши обратно в салон. — Переждём пару минут, а потом поедем.
— Ты выглядишь таким спокойным, ты что вообще не испугался? — обратился я к улыбающемуся, который доставал сигарету дрожащими руками из пачки. На эти огоньки ему походу было всё равно.
— Мне страшно, так же, как и вам, но я просто не подаю виду. Ведь должен же кто-то в нашей компании сохранять трезвость ума в тяжёлых ситуациях, — сказал он с усмешкой. — Иначе мы бы уже давно были покойничками.
Не знаю почему, но эта фраза подняла мне настроение, и я рассмеялся.
На часах было уже 19:23, как подсказал Лёша. Огоньки исчезли в темноте, и, подождав на всякий случай ещё немного в полной тишине, мы решили, что пора заводить машину и ехать дальше. Миновав то место, где видели Отбивателей, мы увидели их тела, разодранные и недвижимые они всё равно внушали в наши сердца страх.
— Обычно их называют Отбивателями, я же их называю или Лампочками или Огоньками, — вновь шутливо заметил Алексей и тем самым прогнал в нас с Лерой последние остатки тревоги.
— Огонёк? Довольно милое имя для такой страшной твари, — ответил я ему с усмешкой пережившего инсульт.
— Ты видел у них в животе жёлтый огонек? Так вот, когда эта тварь бесится, то он становится красным и тогда… лучше этой твари на глаза не попадаться, иначе рискуешь отправится на тот свет.
— Я смотрю, ты неплохо разбираешься в них.
— Опыт, друг мой, опыт! Если бы ты видел столько, сколько удалось повидать мне…
— Что с тобой было?
— Ты же, по-моему, некоторое время жил на военной базе, да? — с нотками пренебрежения уточнил Захаров.
— Было такое, да.
— А вот нашу «часть города» не эвакуировали и предоставили самим себе, — раздражённо отметил он.
Он замолчал на пару секунд. Было понятно, что вспоминал что-то такое, о чем другим он не рассказывал. Я взглянул в его глаза и увидел боль и скорбь. Человек, который сейчас вёл автобус, военный и строгий, частенько улыбающийся, был такой же ранимый как я или Лера. Мы все одинаковые. Мы все оказались в одном аду. Никто из нас этого не хотел. У нас были разные жизни и свои планы, но вирус перевернул всё, сделав их едиными для всех.
— Мою семью убили, — оборвал Алексей.
— Очень тебе сочувствую, — с приторным сочувствием произнесла девушка.
Рязанова Лера этого не знала, хотя она с Алексеем была знакома намного больше моего. Он являлся одним из тех людей, что свои чувства и мысли держали при себе и редко говорили о них с окружающими. Он ни с кем не делился о своем прошлом. Никто не знал, что у него на душе, но сейчас он решился переступить через боль. Он что-то чувствовал, предвидел нехорошее?
