В последних числах августа 1967 года мы с Николаем прибыли в речное училище первыми. Училище располагалось в затоне Самусь, в тридцати километрах от Томска. Мой приятель мой не выдержал испытания на чужбине и сбежал на следующий день домой к родителям. Я остался один в комнате, терпеливо дожидался моих сокурсников.

Постепенно стали прибывать мелкими группами будущие курсанты. Было интересно наблюдать как формируется наша группа. Парни прибывали со всех концов нашей необъятной Родины. Анатолий Саламатин из окрестностей Одессы, его избрали старостой группы и сразу приклеили прозвище Одесса, так и называли его до конца учебы, он не возражал и носил это звание с гордостью. Два землячка, Пётр Скопинов и Анатолий Урбанович, прибыли из солнечной Мордовии. Много ребят было с Алтайского края, один из них приехал из Горной Шории, из очень малочисленной этнической группы, внешне был похож на китайца, ему тоже припечатали прозвище Мао, так он, в конце концов, стал отзываться на присвоенное прозвище и никогда не обижался. Большая группа ребят прибыла из Кемеровской области из разных населенных пунктов.

Среди прибывших были интересные, оригинальные личности и даже встречались весьма экзотичные персоны. Вот об этих необычных представителях нашей группы я и продолжу своё повествование.

Как звали этого гиганта, прибывшего с Кузбасса из шахтерского городка, я уже не помню. Не запомнил, наверное, потому что, когда он протиснулся в дверной проем нашей комнаты в общежитии, и, заполнив ее своей фигурой на четверть объема (во всяком случае, нам с моим соседом по комнате, так показалось), мы сразу на свой страх и риск окрестили его Тарзаном. Ростом он был под два метра, сложен пропорционально, широк в плечах, довольно упитан. Как выяснилось позже, весил юноша почти сто пятьдесят килограммов. За время пути к месту назначения оброс щетиной цвета воронового крыла, которая покрывала значительную часть лица. Прическа была короткая, волосы того же цвета, что и щетина на лице.

Знакомство было весьма необычным. Мы, как кролики в берлоге у медведя, молча наблюдали за его движениями, не решаясь приступить с расспросами, которые обычно обрушивали на вновь прибывших. Тарзан, несмотря на его габариты и угрожающий внешний вид, оказался весьма подвижным, легок в движениях и, к нашему удивлению, компанейским парнем. Первым завел дружелюбный разговор. Занял свободную кровать у окна. Кровать была коротка для его роста, и он с легкостью выломал железные прутья панцирной кровати, освободив место для ног.

Одновременно с Тарзаном прибыл его земляк, полная противоположность гиганту. Его звали Володя, мелкий парнишка, чуть выше полутора метров, с серьёзным выражением на лице. Аккуратный и рассудительный малый. Держался он с достоинством без суеты, несмотря на свои габариты, особенно на фоне гиганта-земляка. Как водится, противоположности притягиваются друг к другу, так и в дружбе Тарзана и Володи наблюдалась полная идиллия. Володя занял кровать рядом с земляком. Теперь наша комната была укомплектована.

Кроме меня, четвертым жильцом был мой тезка Сашка Лукин, парень из Анжеро-Судженска. Красавцем его не назовёшь, но было в нем какая-то чертовщинка, за что любят юные девушки нашего брата. Весьма скрытная личность, вечно куда-то уходил, иногда с ночёвкой. Ему тоже дали прозвище Дон Жуан. Он слыл завоевателем девичьих сердец и не только сердец. Был случай, когда мы работали на полях подшефного совхоза на уборке картофеля, так Дон Жуан умудрился после полевых работ замутить роман одновременно с шестнадцатилетней школьницей и её тридцатипятилетней мамашей. На танцах он познакомился с юной особой, проводил ее до дома. Дом девушки находился в рабочем посёлке, километрах в семи от деревни, в которой мы работали и квартировались. Была ранняя осень, темнело рано, шел мелкий дождик, дорогу развезло, и его оставили ночевать. Мать юной Джульетты работала медицинской сестрой в психдиспансере, была не замужем. Накормив танцоров котлетами, заботливо принесенными из кухни лечебницы, дочурку мамаша отправила спать в детскую комнату, а жениха устроила на ночлег в своей светёлке, во избежание греха. Однако то, что считается грехом для дочурки, отнюдь не является грехом для молодой разведённой мамаши. Ночь была бурной! На следующий трудовой день производительность труда при сборке картофеля у Дон Жуана резко снизилась, и мы подтрунивали над ним по этому поводу. Особенно любопытные среди нас выпытывали подробности ночного похождения, он неохотно поделился, и мы, развесив уши, слушали его, удивлялись и тайно завидовали.

Вернувшись в училище после совхозных работ неутомимый бабник взялся за охмурение прекрасной половины женского населения. Самусьские девчонки парочками прохаживались под окнами нашей общаги, вызывая на прогулку сердцееда. Когда девчачьи возгласы надоедали нам, Тарзан открывал окно и, скорчив устрашающую физиономию, предлагал свою кандидатуру для прогулки вместо Дон Жуана. Возмутительницы спокойствия, как правило с возгласами возмущения, ретировались восвояси.

После уборки урожая, перед учебными занятиями нам устроили банный день, выдали новенькое бельё и обмундирование. Тарзану, с его габаритами, подобрать форменную одежду не удалось. Самый большой размер трещал по швам на его могучей фигуре. Пришлось шить на заказ. Нужно отдать ему должное, он честно на протяжении двух лет носил сшитую для него форму, вплоть до выпускных экзаменов, в отличие от нас. Мы носили форму (особенно на втором году учебы) только в необходимых случаях, то есть на занятиях в аудиториях и при общем построении. В свободное время предпочитали штатское, более демократичное и свободное облачение, типа свитеров.

Тарзан был парнем с юмором, вечно подшучивал над однокашниками. Народ на его колкие шуточки не обижался, попробуй обижаться на полтора центнера живого веса, укомплектованного пудовыми кулаками-гирями. Вечером, после занятий, лёжа на кровати он любил читать газеты вслух. Особенно местные издания типа «Томские вести» или многотиражку «Речник», предпочитая раздел «Районные новости». Обязательно комментировал прочтённую статью. Его политинформацию собрались послушать курсанты из других комнат. Бывали жаркие дискуссии о событиях в мире, на речном флоте и, естественно, в нашем районе.

Однажды в комнате собрались завсегдатаи. Володя принес из красного уголка свежие газеты и передал Тарзану. Тот, как обычно, с выражением начал читать передовые статьи «Комсомолки». Затем, отложив в сторону центральное издание, принялся за чтение районной многотиражки. Осветив трудовые подвиги передовиков района, перешел к чтению новостей. Прочтя несколько заметок, продолжал:

«Вчера в реке Томи, у дебаркадера, было обнаружено тело молодой девушки. Тело истлело, но кое-что – цело. Патологоанатомы пытаются установить личность погибшей. Следственная группа приглашает молодых людей для опознания личности. За оказание помощи в опознании личности погибшей, установлено вознаграждение в размере пятидесяти рублей».

Тарзан, помолчав, аккуратно сложил газету, положил на тумбочку, затем с серьёзным выражением на лице многозначительно сказал: «Да! Вот она судьба-сука, крутит нами как ей вздумается. Жаль девчонку». Слушатели безмолвно моргали глазами, как бы соглашаясь с Тарзаном. Потом, не сговариваясь, почему-то, повернули головы в сторону дамского угодника. Дон Жуан под пристальными, вопросительными взглядами принялся судорожно трясти ногой и нервно ёрзать на кровати.

Тарзан, глядя в его сторону, серьёзно сказал: «Ну что, Санёк, попытай счастье, это по твоей части. Чем чёрт не шутит, вдруг опознаешь, ведь кое-что цело и пятьдесят рублей твои, такие деньжищи на дороге не валяются».

Сердцеед что-то невнятно промычал, достал из тумбочки пачку с сигаретами-гвоздиками «Дымок» и молча вышел из комнаты. Какое-то время все сидели молча, глядя в сторону Тарзана. Тот, в свою очередь, лыбился, с трудом сдерживая себя, чтобы не расхохотаться. Володя взял газету, бегло пробежался по разделу «Новости» и, не обнаружив последнего текста, принялся хохотать. Потом успокоился и изрёк: «Ну, земеля, разыграл комедию!» Народ сообразил в чём прикол и принялся дружно ржать. Когда Дон Жуан вернулся, ребята уже разбежались по своим комнатам, где продолжали хихикать над шуткой. Сашка взял газету и, просмотрев её, сообразил, что его разыграли. Бросив многотиражку, он выразительно постучал костяшками, сложенных в кулак пальцев по голове, глядя в сторону Тарзана, гневно выдавил из себя: «Клоун!» Тарзан дружелюбно улыбался, поглаживая себя по животу.