— Видишь? — голос Игнис был деревянным, слова она произносила с трудом, тщательно выговаривая каждую букву, — Я не смогла сражаться потому, что легат сбил мою маску. Она защищает меня не только от ран, но и скрывает увечья от всего мира, и когда я лишилась ее…

Игнис сглотнула, с трудом удерживая рвущуюся наружу панику. Все ее естество вопило благим матом: «скорее надень маску обратно, закройся, спрячься, это ошибка, ошибка, ошибка!», но она боролась с собой и продолжала демонстрировать собеседницам кошмарные ожоги.

— Так что я отлично тебя понимаю, я точно также отгородилась от всего мира, укрывшись за этой маской, — она трясущимися мальцами протянула серебряный артефакт собеседнице, и та машинально взяла его. — Ну что ж, теперь мы с тобой чувствуем себя одинаково неуверенно и неуютно. Попробуешь еще раз сделать водную стрелу?

Блаклинт, пораженная откровенностью Игнис, кивнула, и, не говоря ни слова, вытянула свободную руку вперед. С кончика указательного пальца северянки сорвались три голубых пули, которые, одна за другой, врезались в камень, пробивая его навылет. Водорожденная пораженно переводила взгляд со своего пальца на Игнис и обратно. Она сама не могла поверить, что все получится так легко и просто.

Впрочем, в этом ривеландка была не одинока — Игнис, говоря на чистоту, сомневалась, что ее метод сработает, и, тем не менее, успехи были налицо. Естественно, она не была столь самоуверенна, чтобы предположить, будто бы за пару секунд можно исцелить душевные раны Блаклинт, но в одном огнерожденная не сомневалась — сегодня они сделали первый шаг вперед.

— Вот видишь, — Игнис выдавила из себя улыбку, надеясь, что та выглядит не слишком жалко, — ты все можешь, когда хочешь.

— Это благодаря тебе, — Блаклинт шмыгнула носом, а уже спустя секунду повисла на шее у Игнис, рыдая.

«Ну что не так на этот раз-то?» — устало подумала Игнис, когда горячие слезы закапали ей на обожженную щеку.

— Спасибо, — прошептала Блаклинт ей на ухо, — спасибо, что выслушала и не погнала прочь. Спасибо за все.

Игнис, сдержав горестный вздох, обняла чародейку и погладила ее по волосам, успокаивая. Несмотря на то, что они обе были ровесницами, Блаклинт иногда вела себя, как маленький ребенок. Маленький, одинокий, брошенный взрослыми ребенок, жаждущий любви и заботы.

«В этом и таится корень ее бед? Быть может», — подумала Игнис, переводя взгляд на деликатно отвернувшуюся Клариссу. — «Осталось только понять, как с этим бороться и что можно будет свалить на графиню, раз уж она здесь. Ладно, придумаю что-нибудь».

Остаток пути через Ничейные земли оказался на удивление скучным и незапоминающимся. Игнис и не ожидала, что все пройдет так спокойно, особенно — после ночного нападения невесть откуда взявшихся изначальных.

Ни новых отрядов фанатиков, ни магических насекомых, ни мутантов — исконных обитателей этих проклятых мест — ничего не встретилось путникам. И, пожалуй, это было хорошо. Орелия, непрерывно воскрешавшая товарищей по отряду и латавшая их страшные раны, была на пределе, свидетельством чему служили раны, полученные Древней во время сражения с легатом. В обычной ситуации даже такая сильная тварь, как легат, не сумела бы повредить Целительнице, а сейчас той пришлось отращивать новую руку, что также отнимало немалое количество сил. Ситуацию усугубляло человеколюбие Древней, которая, несмотря на прямой запрет Ридгара, в последующие дни привела в порядок каждого из гвардейцев, получивших раны — даже самые незначительные — в бою с магическими насекомыми.

Впрочем, хуже всего, конечно же, было то, что Ступившей на Путь Вечности пришлось воскрешать уже целых шесть раз. Сколько крови у нее осталось? Быть может, всего одна капля?

Мысль о том, что Орелия может в один прекрасный день превратиться в обычную металлическую куклу, пугала девушку до дрожи.

«А значит, нужно быть осторожнее», — думала Игнис.

Впрочем, у скучного безопасного путешествия были и свои преимущества, причем достаточно серьезные. В последние дни огнерожденная все ближе и ближе знакомилась с Блаклинт, Клариссой и, конечно же, Лариэсом.

Полукровка сразу показался дочери Вороньего Короля интересной личностью, и каждая беседа лишь убеждала ее в собственной правоте. И было в нем что-то такое… загадочное, что ли? Нечто, привлекавшее внимание Игнис и заставлявшее девушку клещами тянуть из воина сведения о личной жизни.

На сердце лункса определенно лежал тяжкий груз, но разговорить Щита на эту тему у Игнис не выходило, как она ни старалась, однако огнерожденная и не думала сдаваться.

Конечно, можно было бы пообщаться с Клариссой, но, во-первых, та вряд ли стала бы распускать язык о личной жизни своего капитана, а во-вторых, как Игнис показалось, графиня была по уши влюблена в него, а значит, лишние вопросы либо расстроят, либо рассердят ту, кого принцесса начала считать подругой. Да, подругой… Какое интересное слово, если так подумать. Непривычное, но очень теплое.

Скажи кто пару месяцев назад, что она будет называть так дилирисскую аристократку и северянку из рода Иссонов, Игнис рассмеялась бы ему в глаза.

Поистине, жизнь полна сюрпризов.

Каждый вечер Игнис вместе с Блаклинт и Клариссой отправлялись прочь от лагеря, чтобы немного потренироваться вдали от посторонних глаз. Да, они рисковали, но альтернатива на взгляд огнерожденной была куда хуже. И, надо сказать, каким-то образом методика Игнис работала, причем неплохо. Блаклинт перестала трястись при каждом шорохе, в ее действиях начала появляться уверенность, и даже… гордость, что ли?

Возможно, помогло и то, что Кларисса уже перед второй их тренировкой прихватила с собой пару учебных мечей и начала давать водорожденной уроки фехтования. По собственному опыту принцесса знала, что умение постоять за себя без помощи магии заметно поднимает самооценку.

Игнис также фехтовала с Клариссой, но увы, ни разу еще не сумела одолеть обворожительную графиню. Та дралась, как бешеный зверь, неистово и яростно, но при этом — каждая ее атака была выверена и точна, а защита оказалась практически идеальной. Эрик не шутил, когда называл лейтенанта одной из лучших в королевстве — ее мастерство оказалось поразительным.

А еще девушки много болтали по душам, и в некоторые моменты Игнис даже начинало казаться, будто северянка и южанка ей точно сводные сестры — старшая и младшая. Нет, она не была готова открыться новоприобретенным подругам полностью, отлично понимая, чем это может грозить в будущем, и все-таки… все-таки чертовски приятно было найти ровесниц, с которыми можно просто, по-человечески, поговорить.

И, кажется, чувства эти были взаимны. По крайней мере, Блаклинт стала меньше краснеть и смущаться по поводу и без оного, начала шутить и вообще, все больше и больше становилась похожа на нормального человека.

Игнис полагала, что неделя-другая, и они с Клариссой сумеют-таки вытащить на свет Божий уверенность Блаклинт, отобранную, как отчего-то казалось, Кайсой. Огнерожденная сознательно не касалась данной темы, обходя ее по широкой дуге, но, зная натуру безумной королевы, не сомневалась, что именно та виновата в ментальных проблемах водорожденной.

Самым страшным для девушки было то, что, в общем-то, помочь Блаклинт справиться с терзавшими ее демонами, оказалось совершенно несложно, а значит, будь хоть кому-нибудь в Ривеланде до нее дело, принцессе вполне можно было бы помочь, причем без труда. Хотя, и эту вероятность также не следовало списывать со счетов, могло оказаться, что талантливую — а в том, что Блаклинт одарена сверх всякой меры, не было ни малейших сомнений — девочку сознательно растоптал кто-то из родичей. Со слов отца, королевский двор Ривеланда, до отказа забитый магами воды, был тем еще гадюшником, в котором каждый старался подобраться поближе к трону, и единственным критерием успешности считалась магическая сила. Но и на этот вопрос нельзя было получить ответ, просто спросив, а потому Игнис, как и в случае с Лариэсом, не торопила события, рассчитывая выяснить истину позже.