Парень хмыкнул, покачал головой и вернулся к своему ужину. В отличие от меня, он уже опустошил больше половины свой тарелки и с удовольствием доедал остальное. Я позавидовала ему, но, снова глянув на свою порцию, почувствовала приступ тошноты. Казалось, стоит съесть всего кусочек, и ужин, на пару с обедом, тут же полезут обратно.

Хорошо хоть спонсор нашего вечера – Иван Сергеевич. Меня бы жаба задушила, если бы я отдала свои кровные за такой дорогой ужин и ничего в итоге ничего не съела. Ехать в ресторан, было его идеей, но только после того, как я попросила не вести меня домой. Разговаривать с братьями сразу не хотелось, нужно было немного успокоиться. Кто же знал, что парень трапезничает в заведениях, где я не то что гостем никогда не бывала, но даже в качестве работника побоялась бы устроиться. А его лично хозяин встречать вышел – оказался бывшим благодарным пациентом и хорошим знакомым.

– Вань, а что мне делать-то?

Вино наконец дало в голову. Язык немного заплетался, а разум плыл на волнах. Я ощущала, что могу себя контролировать, но отчего-то делать этого совсем не хотела. Блондин же после моего вопроса чуть не подавился. Кашлянул и удивленно поднял голову, не донеся до рта очередную вилку:

– Что я слышу? – стараясь скрыть ехидную улыбку, протянул он: – Ты впервые обращаешься ко мне не официально.

Я фыркнула и снизила голос до заговорщицкого шепота:

– Если честно, не дорос ты еще до Ивана Сергеевича, – снова шмыгнула носом, подперла кулаком подбородок и тяжело вздохнула: – Ванька-дурак, вот ты кто.

Парень фыркнул.

– Ты всегда так быстро пьянеешь? Всего три бокала, а взгляд уже не фокусируется.

– Я не пьяная. – возразила я. – С чего ты взял? И все у меня фокусируется.

Блондин покачал головой и кивнул на тарелку:

– Поешь. Иначе потом будет гораздо хуже.

– Не хочу, – честно вздохнула в ответ: – Мне тошно. Зачем ты вообще меня сюда привез?

Печально оглянулась, а потом пораженно застыла.

– Ты, – испуганно прошептала: – Ты отомстить мне хочешь, да? Том-ям уже заказал?

Иван Сергеевич смотрел на меня несколько мгновений, видимо пытаясь понять, о чем я говорю, а потом рассмеялся. Искренне так, от души и заразительно. Я тоже не сдержалась и отчего-то улыбнулась.

Поесть что-то серьезное этим вечером я так и не смогла, но маленькую порцию разноцветного гавайского мороженого из тертого льда умяла за милую душу. Из ресторана мы выходили еще минут через сорок, за которые дурман уже успел выветриться из головы. Настроение, которое еще полчаса назад было игривым и позволяло забыть насущные проблемы, подло испарилось.

– Теперь я понимаю, почему люди начинают пить, – тихо пробормотала, когда мы уже сели в машину, и я застегивала ремень безопасности. – Проблемы кажутся не проблемами.

Иван Сергеевич хмыкнул и завел машину.

– Проблема остается проблемой, пока для нее нашлось решения, – произнес он. – Если сбегать от нее подобным способом, она не рассосется. Скорее будет только расти.

За окном быстро замелькал тонущий в ярких огнях ночной город, а мой телефон завибрировал в кармане. Я достала его, задумчиво посмотрела на экран, где высветилось имя Марка, и тихо спросила:

– А что, если решения нет?

Никитин бросил на меня быстрый взгляд и пожал плечами:

– Может, плохо искала?

Я понятливо кивнула. Примерно такого ответа я от него и ожидала, но только вот облегчения он мне не принес. Наверное, подобные вещи перестают казаться банальным, только когда сами приходят в голову. А до того момента суждено смотреть на них свысока, только отдаленно понимая, что когда-нибудь они могут стать дельным советом.

Я сбросила брата и написала смс, что еду домой. Иван больше не смотрел на меня, сосредоточившись на дороге, но по тому, как сжимались его пальцы на руле, я понимала, что его тоже что-то беспокоит.

– Ты согласилась прийти на второй сеанс?

Через какое-то время парень все-таки не сдержался от вопроса. Я задумчиво посмотрела на него и пожала плечами:

– А есть ли смысл?

– Ты же так хотела все вспомнить.

– Хотела, – согласно кивнула: – Но Валентин Петрович сказал, что повторный сеанс возможен не раньше, чем через полгода.

– Не удивительно, – покачал головой блондин. – Если ты так отреагировала, хотя даже ничего не вспомнила, что с тобой будет, когда ты все узнаешь? Тебе восстановиться нужно и морально подготовиться...

– Да-да, – со вздохом перебила я: – Он сказал тоже самое. А еще, что до этого момента стоит походить к психологу.

Я даже не заметила, как прошло время, и мы подъехали к дому. Очнулась, когда Иван остановил машину у моего подъезда и погасил фары. Он расслабленно откинулся на кресло и повернул ко мне голову. В неярком синеватом свете его лицо выглядело слишком бледным, а волосы казались седыми.

– И что ты планируешь? Хочешь, я могу записать к кому-нибудь в нашей клинике?

Я фыркнула.

– Честно говоря, думала, ты предложишь свои услуги.

– Свои? – Никитин покачал головой и едва заметно улыбнулся. – Нет, свои точно не предложу.

– Почему это? – изумилась я. Поймала его странный взгляд и тут же быстро добавила, чувствуя, как алеют щеки: – Не то, чтобы мне хотелось... Просто интересно, откуда такая категоричность?

– Не категоричность, а профессиональная этика. – поправил меня парень.

Я терпеливо ждала пояснения, но его не последовало. Вместо этого Иван как-то подозрительно быстро сменил тему:

– Карасёв сказал мне, что тебя взяли на стажировку в нашу клинику.

Я кивнула, чувствуя, как в груди щекочется неопознанное чувство, от которого неловкость нарастает.

– Когда начинаешь?

– С понедельника.

– А что насчет диплома? Все еще отказываешься принимать мою помощь?

Я фыркнула и сложила на груди руки:

– Если ты думаешь, что я хоть каплю изменила к тебе отношение – то сильно ошибаешься. Просто... – неловко кашлянула и разорвала наконец слишком продолжительный зрительный контакт между нами: – Просто за то, что ты мне сегодня так помог... Ну... Короче, считай, что временно помилован.

Никитин тихо рассмеялся и устало потер большим и указательным пальцами внутренние уголки глаз.

– Уникум ты, конечно, Варя. – протянул он сквозь улыбку.

Я обиженно фыркнула и расстегнула ремень безопасности. Уже собралась выходить, но замерла, схватившись за дверную ручку. Чтобы собраться с мыслями и решиться, пришлось прикрыть на время глаза.

– Спасибо тебе, – наконец проговорила без тени ехидства или смеха. – Правда, спасибо. Ты даже не представляешь, как важно для меня... всё это...

– Не представляю, – так же серьезно отозвался Никитин. – Но, если ты захочешь рассказать и объяснить, то я весь к твоим услугам.

– Ты же говорил, что помогать мне неэтично.

– Только, если в качестве психолога, – напомнил Иван Сергеевич. – А я не об этом.

Вот странно, вроде же ничего такого не сказал, тогда почему меня уже который раз за вечер обдает горячая волна смущения? Наверное, вино так до конца и не выветрилось, а ощущение трезвости – иллюзия.

Я криво улыбнулась, еще раз пробормотала "спасибо" и вышла на улицу.

– Варя... Варя!

Меня осторожно потеребили за плечо, а я удивленно дернулась и вырвалась из задумчивости.

– Ты в порядке? – Таня смотрела на меня, замерев над разделочной доской с поднятым в руке ножом. – весь вечер сама не своя.

– В порядке, – вздохнула я, – прости, пожалуйста, я задумалась.

Встрепенулась и поспешно сгребла уже нарезанные консервированные ананасы в салатницу. Потянулась за новыми кольцами, но под руку шмыгнула неожиданно появившаяся Катюша и вырвала у меня из рук несколько штук.

– Догнал! – следом за девочкой на кухне оказался встрепанный Марк.

Племянница, уже собиравшаяся запихать фрукт в рот, взвизгнула положила кольца обратно на стол и бросилась убегать от Марка.