- Вы покричите по телефону, сорвёте голос и будете только беззлобно шепта-ать. А я сделаю Вам горячего молока с мёдом и Вы снова поправите-есь… А потом снова будут звонить из «Онеги» и бригадир с Комендантского, но Вы на их матюки наплюёте и покажете себя взрослым и выдержанным мужчино-ой…

Заметив, что Дмитрий Олегович, наконец, заснул, Маша тихонько чмокнула его в макушку и ушла в гостиную смотреть что там ей сегодня нудного покажут по телеку…

Ей предложили на выбор какой-то бесконечный сериал про затянутую любовь и старый голливудский боевик. Остановившись на стрелялках, Маша поудобнее устроилась в огромном кресле и благополучно заснула…

Среди ночи она, сквозь дремоту, почувствовала, что её нежно приподняли и куда-то понесли, а потом осторожно уложили на удобную кровать, обняли, легко, как пёрышком, поцеловали в щёчку и прижали к чему-то тёплому и очень уютному. Девушка сонно улыбнулась и прижалась в ответ…

- Маш, - послышалось хриплое в районе макушки.

Девушка лежала на широкой мужской груди, перекинув на босса левую ногу, и постепенно выходила из сна.

- М-м?

- Ты такая мягкая, как котёнок, - прошептал Дмитрий Олегович, лениво поглаживая обнажённую спину с задравшейся маечкой, - ты ж от меня не уйдёшь? – рука переместилась на голое плечо и чуть прижала девушку к спокойно вздымающейся груди.

- До понедельника я – с Вами, - так же сонно и хрипло пробормотала девушка.

- Я имею в виду, на работе… Денис сказал, ты ищешь другое место.

- Вы же сами сказали, - всё так же лениво и с хрипотцой, - не хочу в один миг остаться на улице.

- Я же просто шутил. Ты не заметила? Я часто шучу… - рука опустилась на мягкую попку, медленно поглаживая её через трикотажные шортики.

- Не заметила, - хрипло сказала девушка, - Вы только обвиняете и кричите.

- Ничего я не кричу, - запротестовал мужчина, не прекращая своих манипуляций с рукой, - просто я же должен был как-то реагировать…

- Могли бы просто спросить, как было дело, - всё ещё полностью не вернувшись в реальность, сонно пробормотала Мария.

- Агнесса – хороший бухгалтер и с нами лет десять. Разве могу я ей не доверять?

Маша, наконец, окончательно проснулась и зашевелилась. Босс попытался её вернуть обратно, с усилием прижимая к груди.

- Не трепыхайся. Так хорошо ведь лежали…

- Вы, Дмитрий Олегович, со своей Агнессой Романовной «хорошо и доверительно ложитесь». Она Вам много чего честного нашепчет. А мне пора Вам завтрак готовить.

Маша раздражённо поднялась с кровати.

- Вам штанишки подать?

- Вот до чего вы, бабы, всегда беспокойные! – разозлился босс усаживаясь и свешивая ноги на пол, - Не понимаете по-хорошему!

- Мы, бабы, всего лишь у Вас работаем, - огрызнулась девушка, - И эту черту попрошу не переступать!

- Так ты продолжишь поиски новой работы? – крикнул босс вслед выходящей Маше.

- Посмотрим!..

***

Завтракали они молча, каждый уткнувшись в свою тарелку. Маша нажарила оладий и подала их со сметаной. Дмитрий зло и, как-то прям, беспощадно уничтожал один оладушек за другим. Возобновлять прерванный разговор никому не хотелось.

Мария Валентиновна обиженно вспоминала, как босс, натравленный на неё Горгоной, бросался на неё, как цепной пёс. А Дмитрий Олегович думал: чего ей ещё надо? Отношение к ней на работе хорошее. Её таланты вполне оценили. Изысканными, вон, обедами кормят. А она? Ну, извинилась бы просто перед, между прочим, начальницей отдела за своё развязное хамство, и всё! Неужели, так сложно вести себя, как хорошая и воспитанная девочка?!

Тот факт, что Маша уже извинялась и, притом, очень вежливо и достойно, он в памяти раздражённо отметал, как неискреннюю игру и продолжал в голове осуждать девушку и придумывать для неё новые упрёки…

После завтрака Мария потребовала от босса снова залезть в постель и смотреть свой дурацкий телевизор во всю стену. А сама, отыскав в ванной ведро и тряпки, молча и сосредоточенно принялась за влажную уборку.

Дмитрий Олегович, было, попробовал запротестовать и даже говорил, что в понедельник всё равно приходит уборщица, но Мария Валентиновна огрызнулась что-то насчёт того, что больному требуется чистота и что с её появлением в квартире, всё заросло грязью и пылью, поскольку, она не только плохой работник, а также, развязная и, к хорошим людям, непочтительная хамка, но ещё и как соседка по квартире, конечно же, полная засранка и, мол, зачем, вообще, таким замечательным и справедливым боссам её так долго терпеть…

***

Обед их прошёл немногим лучше завтрака. Всё так же молча и обиженно Дмитрий Олегович похлебал свой суп с кусочками курицы, а потом съел и блинчики с творогом. А Маша сосредоточилась на мысли, чем будет заниматься ещё такую долгую половину дня.

В холодильнике оставалось ещё полкило деревенского творога, поэтому Мария придумала налепить вареников. Занятие это небыстрое и трудоёмкое. А значит, часа два-три точно можно спокойно «убить», не заостряя внимания босса на своём нежелании с ним общаться.

В течение дня девушка лишь время от времени гнала Дмитрия Олеговича в ванную на процедуры, молча проделывала с ним все уже привычные манипуляции и возвращалась к своим прерванным делам на кухне.

Босс тяготился их ссорой, перестав мысленно девушку обвинять и авансом давая той своё великодушное прощение. Но как подойти к делу в реальности он не знал, а подходяще-нейтральный повод с ней заговорить всё никак не придумывался.

Поэтому мужчина ужасно обрадовался, когда измерив себе вечером температуру, разглядел на градуснике спасительные тридцать семь и два.

Он робко появился на пороге кухни. Маша как раз в этот момент заваривала для него ромашково-шиповниковый чай.

- Машунь, - начал он жалобно и несмело, - у меня снова температура… Ты меня спасёшь?

Девушке стало стыдно: ну, в самом деле! Человек оправляется от тяжёлой и мучительной болезни. При всём при том, что болеть он вообще не привык, и все эти страдания и нервная нестабильность для него – вновинку. А она, как склочная и злопамятная девица, мусолит и наслаждается лишь личной обидой.

Она обеспокоенно пощупала немного горячеватый лоб босса и виновато спросила:

- Сколько?

- Тридцать семь и два, - гордо отрапортовал мужчина, обрадованный тем, что девушка оттаяла, - Мне надо прилечь, да? – он заискивающе и с готовностью выполнить любое требование сиделки, заглянул ей в глаза.

Машу умилила такая его воодушевлённая покорность, она нежно улыбнулась и сказала:

- Я заварила Вам чай. Сейчас положу малины, попьёте, и отправимся в спальню – я Вас уложу.

- А тридцать семь – это опасно? – стараясь выжать все бонусы от своего тяжёлого предсмертного состояния, серьёзно спросил мужчина, усаживаясь за стол и пододвигая к себе чашку.

- Тридцать семь – не опасно, если продолжите лежать…

Девушка заметила в глазах босса совсем детское разочарование, как будто он ждал подарка от Деда Мороза, а выяснилось, что это всего лишь родители раскладывают яркие коробки под ёлкой. Поэтому она нахмурилась и изобразила недовольство:

- Но это очень неприятно. Я ожидала, что температуры больше не будет. И Вам останется лишь набираться сил.

- Вот-вот! – радостно подхватил мужчина, делая маленький глоток, - Мы же с тобой были уверены, что я почти что здоров, а тут вернулась опасность. Ты, Маш, если что, на меня не обижайся, ладно?! Это не я, а болезнь! Прям сейчас ощущаю, что хотел бы поплакать… Ты ж меня будешь утешать?..

После чая Маша опять уложила босса в постель, подоткнув одеяло и присев рядом у изголовья. Дмитрий Олегович жалобным слабым голосом попросил поперебирать его волосы и рассказать что-нибудь «утешительное», поскольку больному нельзя волноваться, а Маша обещала, мол, его милосердно утешить.

Мария, про себя усмехаясь такой бесхитростной манипуляции, послушно стала гладить его по голове и рассказывать усыпляющие истории про то, как его любят на работе и какой хороший он босс…