– Ну где это видано, чтоб одна рота, без оружия и амуниции строилась десять минут? Будем тренироваться, так дело не пойдет!

Герман, стоявший рядом с Сергеем, негромко произнес:

– Этот долбоя'щер начинает потихоньку доставать…

– Долбоящер! – коротко хохотнул Сергей. – Такого определения я не слышал…

– Послужи на флотах, еще и не то узнаешь.

– Рота, выходи строиться на зарядку! – зычно прокричал Логинов, при этом его простоватое круглое лицо покраснело от напряжения. – Пулей в строй! Шустрее, курсачи, шустрее! – подгонял он столпившихся у выхода курсантов. Вдруг остановил взгляд на Сергее. – Романов, ты в армии сержантом, вроде, был?

– И даже старшим сержантом, а в чем дело?

– Я сразу это понял, сам в «учебке» два года замкомвзводом прослужил, – и закончил просительно. – Слушай, сгоняй роту до плаца, позанимайся физкультурой, а то мне надо с каптеркой разобраться, шапок да шине'лок вчера сотню получил, девать пока некуда.

Сергей согласно кивнул и, повернувшись, побежал к выходу.

Прошла первая училищная неделя. В голове Сергея сплошной винегрет из формул, терминов и специфической авиационной лексики – ежедневно проходило по пять-шесть пар, и гора учебного материала навалилась как-то разом. Подойдя однажды к Максиму Кленову, спросил:

– Как успехи, земе'ля?

– Да вроде все нормально. Учат здесь, должен заметить, основательно. А как у тебя дела, старик? – Максим изучающе смотрел на Сергея.

– Хреново, честно говоря, – тот удрученно махнул рукой. – После армии от школьных знаний почти ничего не осталось.

– Не гунди, все встанет на свои места, вот увидишь, – ободрил Максим. – Пошли на обед, рота уже строится.

В столовой летного училища идеальная чистота, ровные ряды столов на десять человек, новенькая сияющая посуда. Обед обильный, разнообразный и сытный, но сидевший рядом с Сергеем Герман Юдин вздохнул:

– И все-таки это не флотский нажористый рацион, там после еды от «банки» едва отрываешься.

– Неужели, не наелся? – Сергей с изумлением глянул на него. Тот неопределенно пожал плечами, взял стакан с компотом, брезгливо проговорил:

– Наешься тут, ага! Глядя на нашего старшину, последний аппетит потеряешь. Посмотри: мечет, словно ткацкий челнок, да еще и чавкает, словно хряк… – он достал белоснежный платочек, не без изящества отер губы.

– Ну что ты прицепился к нему, Герман? Может, он кроме армии, да вот теперь училища, ничего и не видел. Парень из деревни, где ему было очень-то воспитываться? И семьища, наверное, человек десять.

– Цивилизованный человек прежде всего, обязан уметь культурно вести себя за столом. Этой житейской истине очень давно меня обучила маман, – Юдин холодно посмотрел на Сергея. – Каждый должен брать пример с других, если уж самому Бог не дал… Посмотри, это ископаемое жрет котлету и пюре ложкой, а поставлен командовать нами. Черт-те что!

Дней через десять после начала занятий Сергея неожиданно вызвали к командиру учебной роты Фомину. Войдя в его кабинет, Сергей поднес правую ладонь к виску, громко доложил:

– Товарищ старший лейтенант, курсант Романов по вашему приказанию прибыл!

– Присаживайтесь, Романов, – тот указал рукой на стул.

Сергей сел, теряясь в догадках: зачем он понадобился начальству? Нарушений за собой не припоминал, а аудиенция у командира роты предполагала, как правило, разговор о чем-то, касающемся дисциплины.

– Собираюсь назначить вас старшиной третьей учебной группы, – начал Фомин без предисловий. – Вы как, не против?

– В армии накомандовался, – уклончиво ответил Сергей. – Сейчас и без этого времени нет – учеба. Школу закончил три года назад, уже многое забыто, надо навёрстывать.

– У всех плохо со временем, – понимающе кивнул офицер. – И у всех одна отговорка – время. Знаю, что после армии труднее учиться, но зато у вас имеется опыт младшего командира. Я посмотрел ваше личное дело – вы служили в ВДВ. Чем там пришлось заниматься, Романов?

– Тактической разведкой, – пояснил Сергей. – То есть разведкой ближнего тыла противника.

– Кем были по должности, какой профессией овладели?

– Являлся заместителем командира разведывательно-диверсионной группы. А должности у нас были взаимозаменяемые, в составе РДГ не более десяти человек, поэтому снайпер должен уметь заменить водителя, подрывник – медбрата, сапёр – радиста, пулеметчик – гранатометчика и так далее… Кроме этого каждый имеет парашютную и горно-альпийскую подготовку, владеет приемами защиты и нападения, в спецназе это называется «десантное самбо».

– Понятно… – сказал офицер и, помедлив, предупредительно-осторожно поинтересовался. – Ну, а как служилось в Афганистане?

– Да как вам сказать… Служил, как и все. Война есть война, та же самая работа, только иногда под обстрелами.

– А ля герр комм, а ля герр… – медленно и задумчиво проговорил Фомин.

– Что вы сказали, товарищ старший лейтенант? – не понял Сергей.

– Так звучит на французском знаменитая фраза: «На войне, как на войне», – пояснил тот. Потом чуть мечтательно добавил. – Я вот тоже хотел отслужить срочную в войсках специального назначения, но не довелось, поступил в наше училище, закончил его и остался на военной кафедре преподавателем конструкции авиадвигателей. Потом ротным назначили, ваш набор будет моим вторым выпускным курсом. – Фомин помолчал, затем встал, подчеркивая тем самым, что разговор по душам закончен. – Итак, мое решение следующее: вы вступаете в командование третьим взводом курсант Романов. Только теперь взвод не боевой, а учебный. Приказ будет подписан сегодня. Надеюсь, что будете помогать мне воспитывать молодежь, как и другие бывшие солдаты, – он дружески пожал Сергею руку.

– Разрешите идти?

– Идите, старшина Романов, желаю вам удачи. Погоны с тремя шевронами получите у Логинова, я распоряжусь.

– Есть! – четко повернувшись налево-круго'м, Сергей вышел из кабинета.

Лётное обучение в училище начиналось на пилотажно-тренировочном самолете Як-18. Эту короткокрылую, верткую машину Сергей нередко замечал в воздухе: летчики пригоняли самолеты с учебного аэродрома на базовый для технического обслуживания и, заходя на посадку, пролетали над училищем на небольшой высоте. Но близко этого самолета Сергей еще не видел.

Однажды после занятий, оставшись в учебном корпусе один, чтобы получше разобраться с запутанной аэродинамической схемой, Сергей засиделся допоздна. Когда со схемой было покончено и более или менее стройное понятие отложилось в его голове, отправился побродить по бесконечным аудиториям. Читая названия кабинетов, он добрался до конца длинного коридора и остановился перед дверью с надписью «Класс-ангар». Здесь Сергей еще не был, в этом помещении занимались старшекурсники. Оглянувшись, он убедился, что в коридоре никого нет и осторожно повернул ручку. Дверь оказалась незапертой, курсант вошел и остановился пораженный. Настоящий Як-18, затащенный сюда по частям и собранный прямо в классе, стоял, опираясь о пол выпущенными стойками шасси, слегка задрав нос с двухлопастным воздушным винтом. Сергей подошел поближе и стал его рассматривать.

Этот Як когда-то летал, а теперь он был лишь наглядным пособием. Часть обивки с самолета снята, чтобы курсанты могли нагляднее представлять себе его компоновку, крылья широко и стремительно раскинулись чрез весь класс. Сергей не мог оторвать взгляд – неужели он сам сможет когда-нибудь подняться в небо вот на таком же маленьком самолетике? Ему верилось и не верилось в это. А что, если попробовать сесть в кабину? Поколебавшись с минуту, Сергей подошел к двери, прислушался, в коридоре было тихо. Тогда он вернулся к самолету и, поставив ногу на подножку-скобу, поднялся на рифленый порожек у основания крыла, потянул прозрачный колпак-фонарь кабины назад. Готово, теперь можно садиться. Только бы никто не вошел. Сергей перенес ногу через борт кабины и осторожно опустился на холодное сиденье, обитое черной потертой кожей. Теперь он был один на один с самолетом. Боясь резко повернуться, стал осматриваться. Перед его глазами находилась приборная доска с бесчисленными датчиками, стрелки которых застыли на нулевых индексах. Повсюду торчали рычажки тумблеров и какие-то рукоятки.