– Скажите мне, бывший старшина Романов, как вы докатились до мордобоя? – спросил полковник, сурово глядя на вытянувшегося у двери Сергея. – Я сейчас изучал ваше личное дело: вы были младшим командиром, воспитателем солдат. Служили в элитных войсках Вооруженных Сил. Вы десантник, тем более – разведчик. Принимали участие в боевых действиях, имеете государственные награды. И вам как никому должно быть знакомо чувство войскового товарищества. Но здесь не армия, не война, поэтому и вопрос решается проще: очистить от вас и вам подобных наше училище. Самолетом может управлять лишь тот, кто научился хорошо управлять собой! Эти слова принадлежат великому летчику Михаилу Громову, а уж он-то знал, что говорил…

Сергей стоял, не поднимая глаз. Полковник терпеливо ждал.

– Поднимите голову и извольте смотреть прямо. Умели шкодить, умейте держать ответ. Докладывайте, из-за чего произошла драка? – глаза Симакова сузились, его высокий лоб прорезала глубокая морщина.

Сергей молчал, понимая, что все кончено. Раз полковник назвал его бывшим старшиной, то вряд ли теперь имеет смысл говорить что-либо в свое оправдание.

– Вы намерены отвечать? – начальник училища возвысил голос.

– Могу сказать только одно, товарищ полковник, – наконец произнес Сергей. – Я и курсант Юдин… Словом, мы поговорили по-мужски… Больше мне нечего добавить.

Словно подводя итог этого общения, Симаков пристукнул по столу ладонью и сухо произнес:

– Вы свободны, курсант Романов. Я по три раза вопросов не задаю.

Сергей медленным шагом вышел из кабинета. Рота встретила его молчаливым сочувствием. Максим Кленов подошел, сел рядом и, положив руку на плечо, тихо, словно извиняясь, сказал:

– Ничего, старик, может, все еще обойдется. Не надо падать духом, ты ведь десантник.

– Нет, Макс, теперь труба. Выставят. А я даже слова за себя не сказал. Впрочем, какая разница? Симаков с самого начала назвал меня бывшим курсантом…

– Как это бывшим? Он что, уже все решил?

– Судя по-всему – да.

– И ты не объяснил, как все было? Рехнулся, что ли?! – Максим решительно встал.

– Куда ты? – спросил Сергей.

– Куда надо!

Полковник Симаков уже собирался уходить из кабинета, как в дверь настойчиво постучали.

– Войдите, – разрешил начальник училища. Вошедший вытянулся у двери, четко доложил:

– Курсант двадцать шестой учебной роты Кленов.

– Слушаю вас.

– Товарищ полковник, здесь только что был старшина моей группы Романов… Он… Вы его… Он уже отчислен? – запутался в словах Максим.

– Можно сказать – да, – полковник подошел ближе, всмотрелся в глаза мальчишки, стоявшего перед ним. – А в чем, собственно, дело?

– Он вам не рассказал, как все было… – задохнулся Максим. – Романов не виноват. Понимаете, товарищ полковник… Оскорбили человека… В нашем училище оскорбили девушку… Оскорбили грязно и подло! Сергей искал ее столько времени. Нельзя же так… Рубить с плеча…

– Вы присядьте для начала, Кленов. Давайте-ка все по порядку и, по возможности, спокойно. Уже очень скоро вам будут доверять человеческие жизни, поэтому учитесь управлять эмоциями.

Сергей со страхом ожидал приказа по училищу. И вот он, отпечатанный на стандартном листе бумаги, в руке командира роты:

– …Учитывая хорошую успеваемость, а также примерное поведение до вышеизложенного случая, приказываю:

Курсанта старшину Романова С. А., с занимаемой должности снять, объявить строгий выговор с занесением в личное дело и оставить в училище до первого замечания. Курсанту Юдину Г. В., объявить строгий выговор с занесением в личное дело, перевести в двадцать пятую учебную роту и оставить в училище также до первого замечания.

Сергей судорожно перевел дыхание, сердце неистово колотилось в груди.

Сергей и Ольга возвращались с катка. Падал большими хлопьями снег, было не холодно и, так же как на катке, улицы густо заполнены народом.

– Устала? – Сергей поправил на плече спортивную сумку с коньками.

– Немного.

– Сегодня суббота, завтра подольше поспишь, отдохнешь. Так что торопиться некуда, погуляем.

– Послушай Сережа, – Ольга неожиданно остановилась. – А давай пойдем ко мне. У тебя ведь до девяти увольнение, а сейчас только начало седьмого.

– В таком затрапезном виде? Нет! – решительно запротестовал он. – Знатьё, так я бы «парадку» надел. Может, лучше в другой раз, а?

– Никаких других! Мы идем сейчас, тем более, что уже почти пришли. И вид у тебя вполне респектабельный.

На звонок открыли сразу, словно поджидали. В дверном проеме стоял высокий мальчик лет двенадцати, Сергей понял, что это брат Ольги, сходство было в овале лица и в губах.

– Вот, знакомься, это – Сергей, – она подтолкнула брата поближе. Слегка смутившись, тот хрипловато произнес:

– Олег.

Они обменялись рукопожатием.

– Ты не думай, Сережа, что у него бас, это обычная ангина, – улыбнулась Ольга. – Ему приказано сидеть дома и лечить горло.

– Приказано, приказано… – Олег с возмущением глянул на сестру. – Никакой ангины уже давно нет, сама все выдумываешь и докладываешь папе.

– Ничего, братик, профилактика еще никому не помешала, – Ольга шлепнула его по затылку. – Ну, марш в свою комнату. Раздевайся, Сережа, проходи.

Сергей помог ей снять коротенькую дубленку, поискал глазами место на вешалке и остолбенел: на крючке, куда он только что собирался ее повесить, висела шинель, окантованная по контуру ворота красной каймой.

«Генерал-майор», – как-то даже опасливо посмотрел Сергей на погон с зигзагом-молнией и крупной вышитой звездой на нем. Он осторожно пристроил свою куртку подальше от шинели, непроизвольно поправил одежду.

Они прошли в комнату, Ольга указала Сергею на большое мягкое кресло:

– Присаживайся, Сережа. Вот журналы, газеты, не скучай, а я сейчас.

Она вышла. Сергей стал осматриваться. Освещенная теплым светом хрустальной люстры большая зала была обставлена со сдержанным вкусом: книжный шкаф светлого дерева с обширной библиотекой, просторный сервант с посудой, объемный стол с вазой-ладьей, стулья с темно-коричневой обивкой, два кресла по углам, журнальный столик. На стенах картины и чеканка. В горшочках цветы с длинными вьющимися стеблями. Заботливо ухоженная комната веяла спокойным уютом.

– Давайте знакомиться! – неожиданно раздался за спиной Сергея негромкий дружелюбный голос. Он оглянулся. У входа стояла миловидная женщина среднего роста, одетая по-домашнему. Слегка наклонив голову с уложенными узлом светлыми волосами, она с легкой улыбкой смотрела на оробевшего гостя. На ее еще довольно свежем лице явно проступали черты юной красоты дочери, Ольга была весьма похожа на мать. Сергей встал, сделал шаг вперед, остановился, растерянный.

– Ну, что же вы? Смелее! Меня зовут Валентина Андреевна, а вас Сергей Романов, верно? Вот видите, я кое-что уже знаю, – она дружески прикоснулась к его плечу. – Наконец-то дочь удосужилась познакомить мать со своим молодым человеком. Спасибо, что зашли, Сергей. Однако, чем бы вас занять? Ольги не будет минут двадцать, прогнала меня из кухни, желает приготовить ужин сама… Я этому рада, предзнаменование неплохое… Вот что, Сергей, помогите-ка мне передвинуть стол, а сами отправляйтесь в Ольгину келью, там и стерео-музыка, и магнитофон, а в помощь я пришлю вам Олега.

Сергей облегченно вздохнул, всё оказалось значительно проще, чем он ожидал.

– Кто у вас родители? – спросила за ужином Валентина Андреевна.

– Отец геолог, точнее – автомеханик геологоразведочной партии, мама техник-геофизик, работают почти всегда вместе, всё поле.

– Поле – это, кажется, сезон геологических работ?

– Совершенно верно. И я с ними с самого детства в тайге: то с матерью на полигоне, то с отцом в вездеходе. Так и путешествовали, только сестры дома оставались да бабушка.

– Мы вот тоже попутешествовали: и в Белоруссии служили, и в Германии, и в Латвии, а четыре года назад прибыли в Омск, – Валентина Андреевна пододвинула поближе к гостю вазу с вареньем, поинтересовалась. – У вас, Сергей, вероятно, большая квартира, раз столько домочадцев?