— После Победы. Или раньше. Я не знаю, — он отвернулся и пошёл вперёд, меж стеллажей. — Первый раз всё случилось в Выручай-комнате, в тот день, когда Кребб устроил пожар.

— Ты прикасался к каким-то странным вещам? — Гермиона шагнула следом, спрятав пакет с семенами в карман.

— Нет, у меня было мало времени. Я должен был достать диадему.

— Может быть, ты использовал какое-то странное заклинание?

Он посмотрел на неё со снисходительной иронией:

— Ты обезоружила меня прежде, чем я смог сделать хоть что-то.

— У тебя была возможность атаковать. Почему ты не сделал этого?

Драко остановился, поморщился и прикоснулся пальцами к виску. Мысли медленно разверзались, пропуская в голову пока ещё неясные очертания теней.

— Я не знаю. Поттер задал мне вопрос, и с этого момента я помню происходящее лишь наполовину. Всё остальное занимали грязные кошмары в моей голове.

— Что он спросил?

Малфой до боли напряг челюсть, ощущая, что ему становится только хуже.

— Почему я не рассказал Белле о том, что узнал вас, — тяжело и тихо ответил он, закрыв глаза. Голова закружилась, и по телу прошлась дрожь, когда в мыслях проблеснул первый бордовый отблеск.

— И почему же? — Гермиона настороженно наклонила голову и попыталась рассмотреть его выражение лица. Драко резко отвернулся, прижав ладонь ко лбу, и стремительно зашагал к выходу.

— Закончим на сегодня, — громко бросил он, и дверь в теплицы захлопнулась.

Снег скрипел под ногами, а руки колол холод — Драко забыл перчатки на стеллаже с папоротниками. Он почти бежал, хотя понимал: от мрачной тени, расправляющей когти в его голове, вряд ли получится скрыться. Драко прислонился к оледенелой и почерневшей от пожара стене сторожки Хагрида.

В мыслях, пульсируя и перебивая друг друга, извивались её «почему» и боль.

16

В высокие витражные окна библиотеки царапалась метель, но внутри было тепло и сухо. Гермиона, опёршись локтем на спинку стула, держала перед собой черновой вариант плана выполнения итоговой работы по зельеварению.

— Приготовление лунного зелья. Этап третий, число: третье февраля тысяча девятьсот… — Гермиона опустила пергамент и прищурилась. — Ты записал?

Драко остановился, выводя очередной завиток на бумаге. Грейнджер доверила ему запись отчёта о выполнении, мимоходом похвалив почерк. Она привыкла к Малфою, хотя иногда вздрагивала — зачастую его присутствие становилось почти бесплотным.

— Да, — хрипло ответил он и тут же прочистил горло. Гермиона посмотрела на его лицо и заметила, что под глазами собралось ещё больше теней, чем обычно. Драко выглядел как смертельно больной, и только движение глаз и скул выдавали в нём присутствие жизни. Нахмурившись, Гермиона опустила взгляд: его пальцы, свободно лежащие на бумаге, мелко подрагивали. В глаза непроизвольно бросилось зачёркнутое слово, и Грейнджер резко приблизилась.

— Ты записал неверно. Теперь придётся всё делать заново, — она разочарованно закусила губу и вытащила из стопки листов ещё один. Драко покорно отодвинул испорченную бумагу в сторону и занёс перо над новой страницей.

— Итак… — в горле першило, и Гермиона тяжело сглотнула. — Приготовление лунного зелья, этап третий… Малфой!

Он отмер и понял, что всё это время пялился на пустой лист. Неловко съёжившись, Драко склонился над столом ещё ниже, стараясь показать своё усердие.

— Так не пойдёт, — Гермиона выдернула листок из-под его пальцев и отложила в сторону. — Нужен перерыв.

— Я не устал.

— Конечно, — она язвительно искривила губы. — То-то ты выглядишь бледнее покойника.

Драко бросил на неё задумчивый взгляд, но тут же отвернулся.

— Что с тобой?

— Я стараюсь не спать, — спустя время ответил он.

— Почему?

— Не хочу видеть снов.

Гермиона понимающе кивнула. В какой-то момент она поняла, что испытывает некую брезгливую жалость к Драко Малфою.

— Как же зелье сна без сновидений?

— Его не выдают без разрешения Макгонагалл, — он стиснул перо в руках, сминая и уродуя его. — А я не стану её просить.

Гермиона не стала спрашивать почему. Она чувствовала, что между директором и Малфоем была едва осязаемая, но очень прочная неприязнь.

— Ты можешь сварить его сам, — она пожала плечами, стараясь не думать о том, что пытается помочь.

— Украв ингредиенты? — он попытался улыбнуться ей, но Гермионе стало тоскливо. Она коротко выдохнула, пожевала губу и перегнулась через стул, чтобы дотянуться до своей сумки.

— Держи. Ты должен, по крайней мере, быть в сознании, чтобы мы смогли завершить задание, — она протянула ему две связанных между собой бутылочки с узнаваемой этикеткой. Малфой недоумевающе и почему-то испуганно посмотрел на неё. Ему захотелось притянуть эту неуверенно протянутую руку и поцеловать несколько раз — четыре или пять, если она позволит, — но Драко повёл плечами и произнёс:

— Кажется, тебе они тоже нужны.

— Не одного тебя мучают кошмары, — она пожала плечами. — Но возьми. Я смогу раздобыть ещё, если потребуется.

Она лгала. Мадам Помфри поклялась костьми своих предков, что последний раз выдаёт ей зелье. Гермиона решила не думать, что будет после того, как её ночи снова окунутся в бесконечный кошмарный сон.

— Спасибо, — немного помешкав, он осторожно взял зелье и спрятал его в своём кармане. Гермиона неловко кивнула в ответ и тут же отвернулась к окну.

— Зимой красиво. Не видно разрушения и кажется, будто всё по-старому.

— Тебе бы хотелось, чтобы всё так и оставалось? — Драко внимательно наблюдал за тем, как она рассеянно поворачивается к нему и хмурится.

— Конечно, — рвано кивнула. — То есть наверное. Кто этого не хочет?

Драко улыбнулся и вскинул брови.

— Полагаю, ни один человек в этом замке.

Гермиона почему-то разозлилась.

— Если у тебя было паршивое прошлое, это не значит, что оно было таковым и у остальных, — и принялась перекладывать с места на место листы, чувствуя неприятное копошение тревоги в груди.

— Разумеется, — он ответил без тени какой-либо эмоции, но Гермиона всё равно почувствовала вину.

— Я хотела сказать, что тогда всё было одновременно проще и сложнее.

— Ты бегала по следам Волдеморта всю свою юность, — тихо хмыкнул он.

— Но по крайней мере я знала, в каком направлении бегу.

Гермиона выпрямилась и замерла, вцепившись взглядом в спокойное лицо Драко. Его серьёзные глаза говорили больше, чем она могла прочесть в молчании. Грейнджер почувствовала себя уязвимой, и ей вдруг стало невыносимо страшно от того, что она сказала.

— А ты, — она сглотнула и через силу заставила себя говорить, — хочешь узнать, что с тобой произошло?

— Не знаю, — честно ответил он, все ещё изучая её черты лица, тронутые тревогой. — Я думаю, что сойду с ума из-за этого.

— Всё не может быть так плохо, — попыталась подбодрить она дрожащим голосом, но увидела, что её слова не произвели должного впечатления.

— Когда-то я устану бороться с тем, что происходит в моей голове.

— Тебе необходимо узнать, с чего всё началось. Может быть, ответ ближе, чем ты думаешь.

Малфой молчал, угрюмо уставившись перед собой.

— Что произошло перед тем, как ты оказался в Выручай-комнате?

Драко стиснул зубы и поморщился. То, с каким усердием она пыталась копаться в его памяти, почему-то причиняло почти физическую боль.

— Несколько дней я был дома. Оправлялся после заклятья Поттера.

Гермиона нахмурила брови и отвернулась от него. В подёрнутой дымке забвения пронеслись те ужасные мгновения, закованные в огромном и тёмном особняке Малфоев. Некоторое время она усиленно восстанавливала хронологию, пока наконец не покачала головой:

— Но Гарри не применял к тебе никакого заклятья.

— Нет, Грейнджер, — его тон вдруг стал встревоженным и злым. — Поттер обезоружил меня и выстрелил моей же палочкой. Наверное, ты была очень напугана, поэтому не обратила внимания.

Гермиона не решилась с ним спорить, видя, как под тёмной тканью пиджака напряглись худые плечи. Они находились в молчании несколько минут, прислушиваясь к шёпоту снега за окнами.