— Директор Макгонагалл вызывает… вас! — веснушчатый коротышка заикался от страха.
— Макгонагалл?
— Да! К себе в кабинет. Прямо сейчас. Извините! — и он, дёрнув шеей так, словно бы его укололи шипом, бросился наутёк.
Драко нахмурился, открыл дверь и плавно выскользнул наружу. Вокруг было тихо и темно, и только одинокий факел рядом с его дверью посылал рваные блики на противоположную стену. Драко не боялся темноты. Он научился в ней разбираться, когда она сомкнулась тугим кольцом вокруг него и его семьи. Он чувствовал её и вкушал, и темнота оседала на его языке вкусом пепла, когда он перешёптывался с ней на одном наречии.
Драко вгляделся в черноту коридора и медленно усмехнулся. Нарочито медленно он закрыл свою дверь, а потом, выдержав паузу, направился вперёд, мимо ниши, задёрнутой линялым гобеленом. Шаги Малфоя простучали в нескольких сантиметрах от неё, а потом стихли.
Какое-то время было абсолютно тихо, и, лишь когда тишина начала звенеть, из-за гобелена высунулась голова в капюшоне. Гермиона ещё раз замерла. Ей казалось, что Драко Малфой вот-вот возникнет из мрачной тени в углу и снова будет смотреть на неё странным взглядом. Пересилив себя, она шагнула в коридор и ещё раз просчитала время, которое у неё было. Отсюда до кабинета Макгонагалл было не более пяти минут при условии, что лестницы внезапно не начнут движение. Ещё две минуты на то, чтобы Макгонагалл сказала о том, что никого не вызывала. Пять минут или даже меньше — на обратную дорогу. Гермиона надеялась успеть.
Тихое «алохомора» сработало на отлично: скрипнув, дверь открылась. Идеальный порядок комнаты покрывала грязная простынь темноты, и лишь над омутом памяти воздух окрашивался в призрачное сияние. Брови Грейнджер грозно изогнулись, когда изнутри послышалось утробное бульканье. Нечто тёмное плавало в голубоватой воде, и Гермиона приблизилась к ней. Раньше она никогда не пользовалась омутом памяти, и, стоило спадающему локону окунуться в воду, как вдруг всю её потянуло вниз и лицо повстречалось с прохладой.
Гермиона помнила этот лес, полный сырости и запаха гниющей древесины. Здесь её, Гарри и Рона поймали егеря. Болотный рассеянный свет переплетался с туманом, и в молочной дымке, поднимающейся от земли, виднелись широкие стволы старых елей. Гермиона оглянулась, силясь услышать хоть что-то, но лес безмолвствовал. Однако прошла секунда, и вдруг сверху и с боков, призрачный и словно разносимый эхом, раздался женский смех. Справа под чьими-то быстрыми шагами зашуршала прелая хвоя, и Гермиона обернулась. Драко Малфой — такой же бледный, такой же исхудавший — бежал по направлению к ней, сжав в руке палочку. Разрез его глаз был искривлён ужасом, рот приоткрыт от сбившегося дыхания. Гермиона отшатнулась в сторону, когда он пробежал мимо неё, лихорадочно озираясь по сторонам. Смех отскакивал от стволов и двоился в воздухе, и она почувствовала, как в ушах нарастает гул, от которого хотелось бежать. Она подчинилась инстинктам и бросилась следом за Малфоем, перескакивая через торчащие из земли коряги.
«Драко, Драко!» — звал из тумана призрачный женский голос, и Гермиона почувствовала, как её сердце кольнуло тревогой: что-то в этом бестелесном гуле показалось ей знакомым. Малфой остановился, выставив палочку перед собой. Туман заволок его фигуру, и Гермиона не успела подбежать ближе, прежде чем лес озарила зелёная вспышка. Она услышала, как тело ударяется о землю, а затем её слуха достиг пронзительный крик. Гермиона задрожала, сделала ещё шаг вперёд и замерла. От еле видимого ствола вдалеке отделилась чёрная фигура в длинном плаще с широким капюшоном, и туман, касаясь её, начинал плавиться и рассеиваться. Услышав тихий хриплый стон неподалёку, Гермиона опустила глаза и увидела его, с распахнутыми к небу глазами, всего в крови и грязи.
— Драко, Драко… — позвала фигура, и её голосу вторило эхо. Малфой попытался подняться, зажимая ладонью рану на своей шее. Растекаясь по коже, кровь ползла меж его пальцев к чёрной одежде, растворяясь и исчезая в ней. Пошатываясь, он поднялся на ноги и бросился в сторону, но фигура вскинула руку в его направлении, и яркая зелёная вспышка впилась в ослабевшее тело, мощным толчком снова роняя его на землю. Хриплый стон утонул в опавшей хвое. Некто медленно подошёл к его телу, замершему на студёной земле, и перевернул движением палочки. Драко приподнял голову, и струйка крови змеёй выползла из его рта. Фигура в плаще резко опустилась на колени, перемахнув через его бёдра и прижимая к земле. Когда тонкая рука потянулась к его затылку и жёстко вплелась пальцами в его волосы, Драко замер, приковав взгляд к лицу мучителя. Судорожно дёрнулся кадык, кожа на жилистой шее натянулась, и нападающий склонился вниз. Гермиона в два прыжка оказалась ближе, и как раз в тот момент, когда смогла рассмотреть происходящее, Драко сорвал капюшон, обнажая копну длинных волос. Грейнджер дважды вдохнула и выдохнула, прежде чем поняла — незнакомка не просто склонялась к его голове. Она целовала, и её тело толчками вжималось в тело Малфоя. Гермиона сделала шаг вправо, чтобы рассмотреть её лицо, однако тихий шум, нарастающий со всех сторон, заставил её насторожиться.
Мелкие капли обрушивались сверху и разбивались о землю и полупрозрачную матовую кожу рук Малфоя, крепко сжимающих талию незнакомки. Дождь оставлял на его пальцах тёмные отметины, и, когда Гермиона снова подняла глаза на лес, всё было в крови. Стволы обагрились, почва под ногами размякла и преобразилась в алое месиво, пузырящееся и чавкающее под ногами. Сердце забилось в глотке, её замутило, и из последних сил удерживаясь на ногах, Грейнджер посмотрела вниз. Там, подставив лицо багряному дождю, раскачивалась на бёдрах Малфоя точная копия той, что Гермиона каждый день видела в зеркале.
Она рвано вдохнула, вынырнув из омута. Сердце испуганно липло к рёбрам, на лбу выступил пот. Гермиона не сразу вспомнила, где она и что должна делать. Время потерялось, смешалось с пространством крошечной комнаты и исчезло. Несколько секунд она могла только хватать ртом воздух: в голове, переламываясь и складываясь заново, суетились догадки. Внезапно его взгляд в библиотеке обрёл вполне определённый смысл, и Гермиона почувствовала, как ужас запускает лапы под её рёбра. Инстинкт кричал: нужно бежать — и она повиновалась. Несколько шагов, зародыш истерики в тихом вздохе, металл гладкой ручки, рывок — и ничего. По наитию она дёрнула дверь на себя ещё раз, потянулась за палочкой. Пальцы рук заледенели. Карман был пуст.
Гермиона не поворачивалась, почти прижимаясь лбом к дереву. Она сжала во влажных ладонях ткань юбки, но тут же отдёрнула их, зная, что он наблюдает. Присутствие его тени в комнате почти ощущалось физически. Ледяной воздух, которым он дышал, сдавливал Гермиону со всех сторон.
— Открой, — смогла протиснуть сквозь зубы.
— В некоторые двери нельзя выйти, однажды переступив порог, — спустя несколько секунд ответила темнота позади неё. Гермиона резко повернулась.
Он был тут, хотя ей казалось, что это лишь призрак, заблудший в старую комнату. Закинув ногу на ногу и положив на колено сложенные руки, Малфой выглядел расслабленным. Наклонив голову чуть вправо, он словно прислушивался к темноте.
— Что это за мерзость? — она протянула дрожащую руку в сторону омута и указала на него пальцем. — Это не может быть твоим воспоминанием.
— Ты права. Не может, — ровным голосом ответил он, напряжённо сжимая пальцами стёртые подлокотники. Его тело было полно льда ужаса и отвращения — к себе и Грейнджер за то, что она увидела.
— Тогда… как? — Гермиона растерянно посмотрела на омут, и на секунду недоумение в её голове усмирило страх.
— Меня обучили множеству интересных вещей, — в темноте сверкнули зубы, обнажённые в улыбке. — Полагаю, ты подозреваешь кто и когда.
— Хватит, — голос сорвался на сиплое шипение. Гермиона смотрела прямо, не имея силы столкнуться с ним взглядом. Она умоляла себя назвать его имя, потому что так — она знала точно — страх, пронзивший сознание, отступит. — Малфой, что это такое? — и внезапно всё стало настолько реально, что она содрогнулась от волны тошнотворного ужаса, потом выступившего на её лбу. Бесплотное до этого лицо Малфоя обрело ослепляющую белизну; оно излучало фосфорное сияние, похожее на то, что застывает на лицах мертвецов. Но Драко Малфой не был мёртв. Его застывшая улыбка накренилась и исчезла, фигура внезапно выросла, и уже через секунду Гермиона увидела его всего — теперь, казалось, слишком огромного, слишком внушительного для того, чтобы не бояться. Всё в нём — от кончиков блёклых волос до широких запястий — казалось сотканными из предчувствия беды.
