– Подожди! Я же не просто так! Я думал что мне кажется, но нет. Я знаю, что с тобой не так, и могу это доказать. Поднимись в библиотеку, – перекинувшись через окно третьего этажа кричал мальчишка.
Актив раздражённо мотнул головой, даже не думая оборачиваться. Всё с ним отлично. Кроме руки. Её не хватает. И Того-который-другой. Он мешает. А так ему не на что жаловаться.
– Если согласишься выслушать, я дам тебе попробовать то, что ты точно ещё никогда не ел! Гарантирую, что попросишь ещё!
Актив остановился. Интереса стало чуть больше. Но с другой стороны у него есть целая баранина. Однако, здесь от него ничего не требуют, нужно лишь слушать, и он получит что-то вкусное. Старк не обманывает, это он знал наверняка. И вреда тоже никакого для него нет. В целом, можно потратить несколько минут, после чего он вернётся к своей баранине. Актив облизнулся.
Уже через пару минут Солдат грузно плюхнулся на стул, положив локоть на край стола и сгорбившись. Чёрные глаза с раздражением сверлили светящееся от радости и триумфа лицо Старка. В этой комнате не было электрических ламп, но были свечи. Несколько из них сейчас парили надо столом, освещая разложенные старые, пожелтевшие от времени, хрупкие книги.
– Ты не обычный человек, очень сильный, очень быстрый.
– Я – суперсолдат, – отчеканил Актив.
– Хочешь сказать, ты таким родился? – с сомнением покосился на него ребёнок.
Ну, в каком-то смысле так и было. Непосредственно он, таким и родился, в отличии от Того-который-другой. Последний изначально был самым обычным человеком, до падения с поезда. Обдумав всё это, Солдат решил, что всё же стоит учесть события до его появления и отрицательно покачал головой.
– Ну вот. Что-то на тебя повлияло. И готов дать голову на отсечение, – Актив при этих словах сильно напрягся, – что это был вирус ликантропии!
Зимний Солдат медленно закрыл и открыл глаза, пустым взглядом смотря на мальчишку, который кажется считал, что сделал какое-то грандиозное открытие. Поняв, что Солдат не способен разделить его триумф, Тони с тяжёлым вздохом развернул к тому одну из самых больших и тяжёлых позолоченных книг. Краска на страницах слегка подвыцвела, витиеватые вензеля расползавшиеся по периметрам страниц двигались, будто лозы растений, на некоторых колыхались угловатого вида цветы. Оглавление в самом верху страницы гласило “Ликантропы”. А на соседней, на пол страницы расположилась огромная картинка, на которой волшебник сражается с огромным волком, но тот изворачиваясь кусает его за руку и убегает, а волшебник, бросает палочку, хватаясь за свою рану, горбится, трясётся, его руки начинают вытягиваться, лицо удлиняться, одежда разрываться, а тело покрываться чёрной шерстью. И вот, вместо человека стоял почти такой же волк с которым только шёл бой, и лишь некоторые антропологические черты отличали его от полноценного зверя. Казалось он ещё пытался по памяти стоять на двух лапах, но ноги не держали и он то и дело падал на четыре. Скалился, рычал и выл. Солдат нахмурился, подняв взгляд на Старка.
– Это одна из самых тяжёлых и неизлечимых болезней волшебников. Она передаётся через слюну волков-оборотней, на подобии бешенства у собак. Волк-оборотень кусает волшебника, и тот становиться ликантропом. Он тоже может передавать вирус, но только когда сам обратится в оборотня.
– Волк-оборотень?
Тони открыл другую книгу, демонстрируя огромную лохматую тварь, которую больше можно было принять за адскую гончую, нежели за нормального волка. Он ткнул в него пальцем и страшным голосом зашептал:
– Злейшая и древнейшая магическая тварь, не многим уступающая дракону. Первые упоминания о нём дотируются XVIII—XVII века до н. э.. Сейчас их практически не осталось, но в те времена их были целые стаи. Магозоологи утверждают, что основной пик их агрессии приходится на конец февраля, тогда они отправляются на охоту далеко за пределы ореолов своего обитания и частенько нападают на прилежащие сёла и города. Для просто человека – магла, их укус как правило смертелен, но для волшебника характерен ужасными последствиями. Каждое полнолуние они испытывают страшную боль превращаясь в оборотней, в эти часы они полностью забывают о своей человеческой природе и становятся крайне опасными даже для своей семьи. Укусив другого волшебника они заражают его вирусом, но могут и убить в приступе ярости. Сражаться с ними трудно и опасно из-за возрастающей магической силы и ярости. К сожалению лекарства от этой болезни до сих пор не открыли, поэтому зачастую такие люди – изгои в обществе. А в некоторых странах на них даже разрешена охота.
Солдат медленно изогнул бровь.
– По твоему я схожу с ума, бегаю на четырёх и обрастаю шерстью?
– Так я и не говорю, что ты оборотень! Ты здесь уже два месяца, но до сих пор ни разу не превратился. Нет, конечно нет. Но уже второй месяц у тебя резко меняются вкусы в еде. Ты второй день подряд голодным взглядом на всех смотришь, готов есть даже сырое мясо с костями, и как и в прошлый раз это происходит резко и в то же время что и в прошлом месяце – в полнолуние, ты нечеловечески силён и быстр, а ещё, ты этого конечно заметить не можешь, но в темноте у тебя глаза горят, если фонариком посветить. Ну, и ты рычишь.
А ещё у него суперслух. Хотя, да, раньше супернюхом он не обладал. Последнее появилось уже после его вынужденной отставки.
– Не знаю, как именно это работает, но тебя точно никто не кусал или царапал? Может не зверь, а человек? Получеловек?
– Сыворотка, – после длительного молчания отозвался Актив. Он помнит разговор куратора с Пирсом, в котором зашла речь о сыворотке суперсолдат. Это произошло как раз на кануне его последней и провальной миссии. Они говорили о каком-то новом виде сыворотки, а после Солдату поручили изъять некий предмет и уничтожить свидетелей... Возможно ли, что у Говарда есть эта сыворотка? На чём и как её вообще делают? Актив опустил взгляд на свою единственную живую руку. В воспоминаниях всплыли моменты из схватки с вампирами. Жгучая ненависть, жажда крови, красный туман застилавший его рассудок в особо опасные моменты, и то мгновение, когда ему на секунду показалось... те следы от когтей... Но раньше такого никогда не было. Это он точно помнит.
Актив резко тряхнул головой. Правда это или всего лишь фантазии – какое ему до этого дело? Это никак не поменяет ни его положения, ни чего либо то в принципе. Он сейчас придаёт этому какое-то значение лишь потому, что Старк заставляет его этому придавать, только и всего.
– Что за сыворотка? – Тони тем временем с жадностью вцепился в новую информацию.
Солдат поднял на него сощуренные глаза.
– Где моя награда?
– Расскажи, что за сыворотка.
– Не интересно, – Солдат поднялся и хотел было выйти из-за стола, как Старк резко замахал руками.
– Ладно-ладно! Погоди! – и он вытащил из под стола коробку обмотанную плёнкой. Разорвав плёнку Старк открыл крышку, и в нос Актива ударил букет из сладостного аромата жареной выпечки. В коробке лежало четыре кольца теста щедро политых разноцветной глазурью и посыпанных пёстрой разноцветной присыпкой. Шоколад, банан, клубника, черника – гласила картинка на крышке, прямо под пёстрой надписью “Пекарня Ковальски”. – Спорю, ты такого ещё не ел! – торжествующе воскликнул Тони, подтолкнув коробку к Солдату.
Актив с сомнением покосился сначала на мальчишку, потом на угощение. Принюхался – пахло действительно вкусно. Взяв одно из колец – розовое, помедлив пару секунд, он откусил небольшой кусок. От сладкого крема потёкшего в рот по загривку побежали мурашки. В два укуса он доел розовый и схватил коричневый. Этот был шоколадным, а жёлтый – банановым. У сиреневого была приятная лёгкая кислинка. Облизнув пальцы и губы Солдат почувствовал необычайный прилив удовольствия и тепла, в том числе и к широко улыбающемуся ребёнку. Раздражение притупилось.
– Вкусно, скажи?? – хитро щурился Тони, Актив кивнул. – Это пончики! Нет, не так, это – самые вкусные пончики в Нью-Йорке! Но к сожалению, это была последняя коробка, так что давай как-нибудь съездим купим ещё, а? – сейчас Актив чувствовал удовлетворение и сытость, и слова Старка звучали для него приятным фоном, на который он слабо обращал внимание, поэтому лишь безразлично пожал плечами. Приняв это за согласие, Тони засиял ещё ярче, хотя казалось бы куда уж больше, и схватился за новую книгу.
