Кхалил окинул взглядом упрямо смотрящего ему в глаза Снейпа, затем иных магов, прислушался к биению их сердец — они стали чуть более ровными… Покосился на эльфийку у стены. Поморщился. Иных вариантов быть не могло. Он не ошибся. Шкатулка была в Мэноре. Нехотя он всё же кивнул, вновь зажав рану.

Но колдовать Северусу не пришлось. Окри, словно только и ждала этого момента, подняла окровавленную голову, злобно прищурив большие жёлтые глаза. Придерживая себя за раненый бок, она подтянула к себе обломок палки, на которую опиралась, и ядовито прошипела:

— Окри знает… Дааа… Окри всё знает. Шкатулка. Деревянная. Окри видела её. — все присутствующие разом напряглись, и Гэбриэль сильнее прочих. Тон прислуги не предвещал ничего хорошего.

— Где. Она. — прорычал он.

— Окри нашла её на улице. Когда вернулся хозяин и другие господа. Шкатулка. Горячая. Шкатулка плохая. Фу. В руках держать нельзя. Окри дождалась, когда Хозяин проснётся и показала ему шкатулку. — при этих словах её старое сморщенное лицо покрылось ещё большим количеством морщин от оскала, исказившего её рот. — Хозяин сказал — прочь шкатулку. Окри хороший эльф. Окри сделала, как велел Хозяин. Плохая шкатулка больше не оскверняет благороднейший дом Малфоев!

Судя по её криво оскаленной морде и фанатичному блеску глаз, она была просто счастлива от того, что смогла так сильно насолить врагу.

Кхалил не верил собственным ушам. Нет. Не может быть! Что-то в его животе свернулось и сжалось, по спине побежали мурашки и нечто липкое и чёрное поползло по позвоночнику, оплетая его своими щупальцами. Неужели… это страх? Нет!

— Грязная тварь! — взревел герцог. Его лицо исказила гримаса злобы. Он с усилием пытался задавить росток паники, зародившейся в груди. — Что ты с ней сде…

Договорить он не успел. Снейп, всё это время не сводивший с него не мигающих глаз, точно хищник, затаившийся в засаде, выжидал своего часа. И вот он, момент! Охваченный эмоциями, утративший бдительность и преисполненный самоуверенностью, вампир опустил руку, удерживающую Драко. Не сильно, лишь на несколько дюймов, но Снейпу этого было более чем достаточно. Вскинув руку с палочкой в воздух, не произнеся ни слова, он выпустил короткую вспышку зелёной энергии, которая, соприкоснувшись с целью, взорвалась, осыпая вампира сотнями перламутровых искр.

Секунду, длинною с вечность, звуки вокруг них словно вымерли. Но вдруг…

— ГРАаааааааах!!! — выпустив тело Малфоя, вампир шарахнулся назад от Снейпа, схватившись руками за лицо, и яростно замотал головой. Драко грохнулся на пол мешком, а остальные волшебники не стали дожидаться более подходящего момента.

— РЕДУКТО!!! — взвизгнула Паркинсон, пуская в вампира очередное заклятье. Но в какой-то момент монстр, оторвав руку от лика, сжал её в кулак. Взмах! И заклятье, ударившись в него, срикошетило, сбив с ног Блейза. Дора вскрикнув, метнулась к мужу, а Гарри схватил Паркинсон за плечо и рывком дёрнул за себя, поднимая пред ними стену прозрачного щита, ведь в тот же миг их едва не снесло с ног незримой, неведомой силой. Декоративные доспехи, дорогие вазы, стоявшие в комнате, разлетелись вдребезги, и даже мраморная лестница пустила фонтан каменной крошки. С пяток ступеней будто размыло, образовывая на их месте не глубокую воронку. Снейп, который был занят тем, что не давал Малфою окончательно истечь кровью, вскинулся, собираясь повторить свою атаку, но ослеплённый вампир в приступе ярости и боли послал ещё один импульс, и обоих волшебников отбросило к стене. Особняк вновь тряхнуло.

Когда Кхалил отнял и вторую руку, можно было увидеть, как по его груди, туда, где попало заклятье профессора, расползся страшного вида глубокий ожог. Рана пенилась, испускала лёгкий дымок, а края её становились угольно-чёрными и постепенно расходились, кожа вокруг повреждения отпадала, точно обугленная бумага. А брызги искр, рассыпавшиеся после всполоха, оставили за собой такие же прожжённые язвы, изуродовавшие лицо некогда весьма привлекательного существа. Правый глаз, которому, по-видимому, был нанесен наибольший урон зиял кровоточащей пустой глазницей, истекавшей черной кровью. Левый — уцелевший — бешено вращался из стороны в сторону.

Взрывы, крики, вспышки заклятий, клубы пыли. Из всей этой неразберихи Артамиэлю удалось выцепить две лежащие расплывающиеся фигуры. Боль была неестественно сильной, и что пугало больше всего — она не проходила. Зрение не вернулось спустя пару минут. А всю правую сторону головы стреляло так, будто в глаз вбили кол и он застрял у него глубоко в черепе. О трезвости ума нечего было и говорить, но из общей какофонии хаотичных мыслей одна была особенно яркой и чёткой — убить волшебника. Убить чёртового колдуна, невесть как сумевшего пробить его защиту! Он выпустил когти и уже собрался было ринуться в атаку, как вдруг, откуда ни возьмись, раздался тонкий детский голос:

— Dalga!

Единственным более или менее зрячим глазом Кхалил взглянул вверх и, к собственному удивлению, на верхнем лестничном пролёте, увидел целую кучу толпящихся детей самых разных возрастов. Девочки были в ночнушках, мальчики в пижамах, у самых старших в руках были палочки. Волшебники, услышав крики сверху, тоже обратили внимание на детей.

— Прочь отсюда! — взвизгнула Пэнси.

— Альбус, назад! — рявкнул Гарри.

Но один мальчишка — из младших, с большими зелёными глазами, по-видимому, тот самый Альбус, свесился с перил и кричал:

— Dalga! Dalga!

Но Кхалил смотрел вовсе не на него, а на другого ребёнка, стоявшего чуть выше — сероглазого, светловолосого, бледного мальчика, с тонкими чертами лица и до смерти перепуганного.

— Не может быть… — не помня себя, прошелестел Кхалил. Произошедшее далее дошло до него лишь постфактум. В какой-то момент земля неожиданно ушла у него из-под ног. Потом резко вздыбилась, и вот он уже грохнулся на пол, после чего его вновь мощным толчком ударило в спину и, не успев сориентироваться в пространстве, герцог перекувыркнулся через голову и опять упал на пол. И только спустя минуту до него дошло, что всё это время он стоял вовсе не на полу! А на огромном, растянувшемся по всему холлу, ковре-самолёте! А сопливый выродок выкрикивал ни что иное, как команды для треклятого ковра!

Вот только Гэбриэль и сам прекрасно знал турецкий и команды для таких старых ковров:

-Uzan…

— Kıvırmak! — однако крик мальчишки был громче. Огромная ковровая волна накрыла вампира и закрутила, сворачиваясь в плотный рулон.

Рыча от злости и боли, Кхалил вонзил острейшие когти в ткань и начал прорывать себе путь на волю. Ещё один рывок — и вот уже свет, и он практически выбрался наружу из комка ткани. Но этого времени было более чем достаточно, чтобы Снейп, придя в себя, отыскал выроненную палочку и стоило лишь монстру вырваться на свободу, начал осыпать его тем же заклятием, посылая в него одну зелёную вспышку за другой. Искры и дым заполнили комнату, взрывы и крики оглушили всех. А когда наконец-то всё стихло, на полу не оказалось ничего, кроме обрывков некогда прекрасного, старинного ковра-самолёта.

***

Гарри проснулся от громкого шепота у себя над головой, а ещё от затёкшей спины и шеи. Вчера ночью он уснул в кресле, вытянутом в коридор. Первые несколько часов, пока колдомедики оказывали помощь Драко, он стойко выдержал, бодрствуя, а потом его, видимо, сморило окончательно. А шепоток, который его разбудил, принадлежал портретам, будто нарочно собравшимся как раз на той картине, под которой Гарри уснул. Из-за неудобного положения всё тело жутко ломило, аврор потянулся, разминая затёкшие мышцы, и все разговоры разом смолкли.

Судя по свету из ближайшего окна, сейчас была не иначе как середина дня или даже позже. Гарри огляделся, потёр шею, с силой растёр лицо, чтоб хоть немного взбодриться и, кряхтя, поднялся с кресла, бросив злобный взгляд на женщину с портрета. Длинноволосая блондинка в платье цвета слоновой кости, с цветущим по подолу юбки плющом, и широкополой шляпке с вуалью мерзопакостно улыбнулась ему с портрета и, раскрыв над головой свой зонт от солнца, ускользнула за раму. Гарри не знал имя этой давно почившей колдуньи, но был более чем уверен, что именно она бегает по всему дому и следит за каждым из его обитателей, а потом докладывает всё Драко. Самым горячо любимым её развлечением было ухитриться напакостить лично ему. Хотя, по сравнению с первыми месяцами, когда он только поселился в мэноре, нынешнее отношение к нему безымянной миссис Малфой можно было считать почти дружественным.