– Ты…о чем ты таком говоришь?

– Пока есть время, делай то, что я сказал.

Марти взялся обеими руками за лопату и вытянул ее вперед. Его руки тряслись, лопата не желала плотно держаться в онемевших пальцах.

– Ну же! – взревел Ричи в нетерпении. Его глаза вновь помутнели, а голова болезненно опустилась и уставилась в землю. Затем он с отвратительным хрустом шейных позвонков поднял взгляд на Марти. Марти тут же занес лопату над головой и хотел замахнуться, но не смог.

– Трус! Ты даже этого не можешь сделать. Девке ты тоже просунуть не сможешь? Или нечем? – обратилось к нему существо в теле Ричи.

Это больше не Ричи, говорил себе в голове Марти, настоящий Ричи мертв. Существо бросилось на него бегом. Существо хромало, но все равно передвигалось с поразительным проворством. Когда Марти вновь занес лопату и замахнулся, его отделяло от бывшего Ричи чуть больше метра. На парня навалился удушающий запах могильной земли и протухшего мяса. Наконец, он преодолел себя.

Лопата рассекла воздух и тяжело опустилась на голову богомерзкой твари, раздался оглушающий треск лопнувшего спелого арбуза – это черенок рассек черепную коробку.

Тело Ричи на секунду зависло в воздухе, а потом упало наземь мертвым грузом. Из его черепа под прямым углом торчала лопата. Из места, куда воткнулся черенок, сочилось что-то желтое и склизкое. Голова Ричи от макушки до переносицы перепачкалась кровью. Марти сложил руки у рта и застонал с выпученными глазами, подавляя желание закричать, но не смог.

– О Боже… Что я наделал? Что я наделал?! – в панике кричал он самому себе.

Марти стал осторожно подходить к телу с отвращением на лице, как в тот день, когда он с Кайлом перебирал начавшую гнить картошку. Вот только сейчас перед ним лежал холодный труп.

Он взялся за ручку лопаты, подернул ее и взялся снова. Поколебавшись, Марти обошел тело, уперся ногой в правое плечо Ричи и выдернул черенок лопаты из раскрошившегося черепа. С нее капала на землю желтоватая жидкость вперемешку с кровью. Это было его последнее обдуманное в эту ночь действие.

К горлу парня подступила тошнота, он почти почувствовал кислый привкус рвоты во рту, но в последний момент подавил позыв. Его ужин быстро потек по пищеводу обратно в желудок. Марти отбежал к высокой траве и постарался вытереть лопату об нее, но особого результата это не принесло. На лопате все равно остались разводы. Марти растерялся и хотел было сам провалиться сквозь землю.

Ему пришла в голову скорая идея нарвать травы и обклеить ею черенок лопаты, а дома хорошенько его отмыть, пока родители не проснулись. Логические мысли давались ему с непомерным трудом, казалось, что он действует машинально, как запрограммированный.

Он наконец почувствовал свои пальцы и стал выдергивать сухую траву. Марти удалось собрать приличный пучок, им он обклеил наконечник лопаты со всех сторон, где были видны кроваво-желтые разводы. Тогда он не соображал, что это действие абсолютно бесполезное. Кто может теперь встретиться ему на пути, раз не встретился никто по пути в парк? На плохо освещенных улицах сельской части Новой надежды в любом случае никто не увидит, что осталось у Марти на лопате. Но он об этом тогда не думал – связные мысли не хотели забредать к нему в голову. Руки Марти дрожали в ознобе, сам он был полон отвращения ко всему увиденному и услышанному; от пережитого нечеловеческого ужаса его так и подмывало признать, что он сходит с ума или уже свихнулся.

Его ты тоже облепишь травой? Или пусть валяется, пока его утром не найдет какой-нибудь прохожий? Не самая лучшая идея, правда? Домой понесешь? Вот это будет твоим родителям благоухающий могильной землей подарочек на заднем дворе! Я прямо вижу эту картину: отец по весне вспахивает огород под картошку, а в мягкой невспаханной земле его плуг наткнется на подарочек от Марти, аккуратно прибереженный с осени, как недоеденная индейка с праздничного рождественского стола! – дал о себе знать надоедливый гаденыш.

Но он был прав. Ричи нельзя здесь оставлять. Он сказал, что его тело в морге. Тогда это что лежит на сырой земле? Возможно, Ричи что-то упомянул по этому поводу, но Марти, будучи охваченным стойким ужасом, не верил своим ушам и, как следствие, прослушал. Он нервно захлопал руками по бедрам.

Марти не смог придумать ничего лучше, чем оттащить тело туда, где нашел – под куст. Он взял Ричи за холодную посиневшую руку и стал волочить к яме. У самого углубления он отпустил тело и столкнул его ногой в яму с корнями. Корни прогнулись под его тяжестью, а вместе с ними встряхнулся и куст. Тело лежало где-то в трети метра от поверхности. Неглубоко, но видно не будет.

Зато вонь будет как от засорившейся канализации.

– Заткнись, этого не избежать. Его все равно найдут, – бормотал Марти себе под нос.

Сегодня, может быть, никто ничего не заподозрит, сославшись на сырость. А вот дальше…

Марти отбросил очевидную мысль прочь. Сейчас не до этого. Он схватился за лопату и стал сгребать обратно в яму землю. Когда он почти скрыл тело в толще земли, до него дошло, что он совершенно впустую нарвал травы и облепил ею лопату. Теперь придется делать это снова.

– Черт! – выругался Марти и стал работать интенсивнее.

Через десять минут яма была засыпана. Земли немного не хватило, и Марти дошел до ростков, посаженных его классом тремя днями ранее и позаимствовал оттуда свежей земли. В довершение Марти подровнял место вокруг куста и притоптал ногами. Теперь это выглядело, как недавний неудачный посев. На фоне других ростков выделяться не должен.

Марти бросил взгляд на куст и, прежде чем уйти, проговорил:

– Надеюсь, я сделал все правильно.

Марти стал постепенно ускорять шаг и у выхода из парка почти бежал. Он дико устал, скорее хотелось попасть домой и отмыться от налипшей грязи. Уже сегодня у него будет болеть спина, руки, ноги, поясница, шея. Он взглянул на свою кисть, высвобожденную из корней, и ужаснулся. Она была вся исполосована кривыми царапинами и кровоточила до сих пор. На месте, куда давили корни, содрана старая кожа вместе с молодой, видно было только окровавленную мышцу. Марти вспомнил про лопату. И каково же было его облегчение, когда он увидел ее в своей правой руке. Кровавые следы не просвечивались под слоем налипшей грязи и остатков травы.

Также, как и по пути в парк, Марти никто не встретился. Свет в окнах нигде не горел, разрывали тьму лишь уличные фонари. Ветер гулял в осенних листьях, где-то лаяла собака, возможно та же, что и по пути Марти в парк. Вот все звуки, которые Марти слышал помимо своих шагов и биения сердца.

Он открыл ворота дома и закрыл их на замок, будто и не уходил никуда, затем сразу же побежал на задний двор, наклонился над ржавым тазом и повернул вентиль с холодной водой. Рядом в накрытой клеенкой куче с инструментами Марти нашел скребок, подставил лопату под воду и стал счищать грязь. Ему показалось, что это длилось целую вечность, а не каких-то десять минут. Марти удалось счистить грязь, а содержимое головы Ричи отмыть с мылом. Все это время он не думал ни о чем. Наверное, это глубокий шок, но так даже было лучше, Марти не вспоминал о Ричи и ночном похождении до самого утра.

Когда работа была закончена, он забросил скребок подальше в кучу инструментов, пошел домой и по пути оставил лопату в гараже. Внезапно Марти как будто прошиб мощный разряд тока. Он вспомнил, что не забрал фонарь из парка. Но тут же его пробило снова, когда он вспомнил, что Ричи уронил его в яму. «Я зарыл его вместе с телом! Черт, отец будет в ярости», – подумал Марти. Но у него больше не осталось сил о чем-либо думать. Он спрятал резиновые сапоги под крыльцо, вошел в дом, повесил куртку отца на прежнее место и направился в комнату.

Родители спали и не заметили отсутствие сына. Марти тихо поднялся в свою комнату, там стянул с себя вещи и, не приняв душ, камнем упал на кровать. Он моментально заснул. Было утро. Начало третьего.

В тот день Марти проспал до обеда, чего раньше за ним никогда не водилось. Ему не снилось ничего, и сам сон пролетел в мгновение щелчка. Еще минуту назад он упал без сил на кровать, как вдруг ему в глаза светило солнце в своем зените.