– Здравствуй, Джим, – теплые нотки в голосе Спока сразу настраивали на дружескую беседу. Безусловно, посол был рад его видеть – Джим это понял сразу же. Это было приятно.

– Добрый вечер. У вас ведь вечер, да? – Кирк искренне улыбнулся, встретив спокойный и какой-то согревающий взгляд глубоких карих глаз.

– Да, Джим. Если ты беспокоишься, что позвонил в довольно позднее время, то напрасно – вулканцам нужно гораздо меньше времени для сна, чем людям, и здесь еще никто не спит в такой час.

– Да, я знаю, – кивнул Кирк. – Я даже думаю, что, если бы позвонил раньше, то наверняка оторвал бы вас от работы, а я не хотел мешать.

– Джим, ты не можешь мне помешать, – эти слова явно не были формой вежливости, в них звучала искренность. – Ты же знаешь, что я всегда рад тебя видеть.

– Э-э-э… спасибо. Я тоже. – Джим чуть смущенно поерзал; сейчас ему стало неловко при мысли о той небольшой авантюре, которую он задумал. – Что нового в колонии?

– Идет строительство. Сейчас это, пожалуй, основное. Колонисты уже обеспечены жильем, и в нем есть все необходимое, но наши научные центры нуждаются в расширении, так как в ближайшее время нам нужно будет решить множество непростых задач. И главная из них – восстановление численности. Боюсь, естественным путем решить эту задачу не удастся, придется прибегнуть к искусственным методам.

Джим снова кивнул.

– Да, я понимаю. Наверно, вы думаете, что Спок был неправ, когда решил остаться на «Энтерпрайз»…

– Напротив. Я думаю, что для него это было единственно верным решением.

Кирк моргнул.

– Серьезно? Но…

– Джим, есть вещи, которые кажутся нам непонятными, но становятся ясны со временем. Иногда, чтобы увидеть истину, нужно пройти долгий путь.

Капитан взъерошил волосы и посмотрел куда-то в полумрак, царивший в глубине каюты, которая сейчас освещалась лишь небольшим монитором, перед которым сидел Кирк. В его голосе проскользнули задумчивые нотки:

– Да… наверное.

– И я надеюсь, что вы – ты и твой старший помощник – придете к взаимопониманию и станете настоящей командой. Лучшей командой на Флоте. Я даже уверен, что вы уже на пути к этому.

Кирк улыбнулся.

– Ну… можно сказать, мы сработались. Бывают, конечно, недоразумения… но это мелочи.

Говоря это, Джим подумал, что момент кажется вполне подходящим, и решил, что не стоит его упускать.

– Кстати, как раз сейчас Спока нет на борту, он на Гамме-8 с дипломатической миссией. А он мне нужен позарез. Точнее, мне нужен переводчик с вулканского. А еще точнее – с древневулканского.

Посол поднял бровь, и Кирк невольно подумал, что два известных ему Спока некоторые вещи делают абсолютно одинаково.

– Тебе нужно перевести текст, написанный на древневулканском?

– Ага.

– А почему ты сделал вывод, что он написан именно на этом языке?

Кирк замялся.

– Ну… я знаю, как выглядят вулканские буквы. Но компьютер это не смог перевести, я пробовал, и получилась полная абракадабра. Если бы это был современный вулканский…

Другой Спок улыбнулся одними глазами.

– Я понял, Джим. Что именно тебе нужно перевести?

Джим старался тщательно контролировать выражение лица.

– Сегодня мы обнаружили брошенный корабль… Мы не знаем, что произошло с командой, бортового самописца обнаружить не удалось. Все, что мы нашли – это записи, о которых я говорю, и которые не осилил стандартный переводчик. Похоже, они сделаны именно на древневулканском, и, вероятно, их вел один из членов экипажа, или пассажир этого корабля. Это может быть ключом к разгадке. И я подумал…

В уголках темно-карих глаз собрались мелкие морщинки – Кирк мог бы поклясться, что глаза старого вулканца сейчас почти смеялись.

– Ты хотел бы, чтобы я помог тебе, Джим. – Это был не вопрос, а утверждение. Впрочем, посол был явно доволен, что Кирк обратился к нему, в этом не было никаких сомнений.

– Эм… да. Я был бы вам очень признателен.

– Где сейчас эти записи, Джим? Они есть у тебя в компьютере?

– Э… конечно.

– Сбрось мне этот файл и оставайся на связи. Я думаю, перевод не займет много времени.

Кирк, стараясь не выдать своего ликования, быстро выполнил требуемую операцию. Он мог видеть, как посол открыл полученный файл и погрузился в чтение; лицо его было спокойно, и по нему невозможно было понять, какие эмоции вызывает в нем прочитанное. Если вообще вызывает какие-то эмоции. В каюте на несколько минут воцарилась тишина, исполненная нетерпеливого ожидания. Когда Спок снова поднял глаза, выражение его лица не изменилось, и голос тоже звучал по-прежнему:

– Это довольно любопытный документ.

Кирк едва не подскочил от нетерпения.

– Да?

– Весьма. Только, боюсь, он вряд ли поможет разобраться, что же произошло на найденном вами корабле и почему его оставила команда.

Джим тихонько скрипнул зубами. Сейчас ему сильнее, чем когда бы то ни было, хотелось узнать, что там написано.

– Но, возможно, в тексте есть хоть какая-то зацепка.

– Не думаю.

– Хорошо, тогда… Может, вы могли бы передать содержание хотя бы вкратце. Я надеюсь, что эта информация все-таки не будет совсем уж бесполезна.

Повисла небольшая пауза. Посол чуть наклонил голову набок, словно обдумывая и оценивая прочитанное, а затем негромко произнес:

– Это поэма. И, по моему скромному мнению, прекрасно написанная. Вероятно, ее автор – тот вулканец, который, предположительно, был членом экипажа найденного вами корабля. Об этом свидетельствуют многочисленные авторские пометки, а также тот факт, что она еще не закончена.

Джим смотрел на вулканца так, словно у того вдруг выросла вторая голова. Или уши перестали быть острыми. Или произошло еще что-нибудь… совершенно из ряда вон выходящее. Он мог ожидать от своего старпома чего угодно, но уж никак не поэзии. Наверно, ему это просто снится, сейчас он проснется, и все встанет на свои места.

– Джим, с тобой все в порядке?

– А? Да, конечно. Простите… Вы точно уверены?

Джим с некоторым опозданием сообразил, как глупо звучит этот вопрос. Однако посол терпеливо ответил:

– Разумеется. Я не смогу, к сожалению, дать достойный литературный перевод этих стихов на стандарт, ибо перевод поэзии – вообще дело непростое, но я могу передать общий смысл произведения.

Кирк молча кивнул. А Спок продолжил:

– В наше время поэма, написанная в подобном стиле – редкость. И ты был прав – это действительно древневулканский. Современный вулканский язык просто не способен столь же живо передать все тонкости любовной лирики.

– Лю… любовной лирики???

Сказать, что Джим был ошарашен – значит, ничего не сказать. «Спок и любовная лирика. Любовная поэма и Спок». Кирк никогда не думал, что эти слова могут объединиться в одном предложении. Они вертелись у него в голове снова и снова, по замкнутому кругу, но осознание все не приходило, словно где-то внутри срабатывал невидимый предохранитель, спасая мозг от перегрузки.

– Да, Джим, это любовная лирика, – невозмутимый голос старого посла вернул капитана в реальность.

«Он что, посвятил поэму Ухуре? Ну, да, наверно. Больше, вроде, некому. Хотя, может быть, кто-то на Новом Вулкане…» Джим старался не выдать своих эмоций, но получалось неважно. Он криво улыбнулся и спросил, стараясь, чтобы голос звучал естественно:

– Поэма посвящена, наверно, какой-то вулканке?

– Нет. Судя по всему, объект его страсти принадлежит к другой расе.

– Да?

– Именно так.

– И… к какой же?

– Автор поэмы признается в любви… «запретной любви», как он выражается… к терранцу.

– К терранцу??? Может, к терранке?

– К терранцу. Это мужчина.

Кирк почувствовал, как вспотевшие ладони прилипли к столу. Для одного вечера было как-то уж слишком много неожиданностей.

– И… кто этот мужчина? Там о нем что-нибудь написано?

– Да, и довольно много. Например, здесь есть его описание, и весьма красочное. В частности, говорится о том, что «его глаза напоминают земное небо в ясный полдень», а волосы «цвета спелой пшеницы». Его движения «порывисты», а улыбка «согревает, подобно солнцу». Судя по тому, что здесь написано, этот мужчина – офицер, и автор поэмы находится у него в подчинении.