Быстро оглянувшись на закрывшуюся за вулканцем дверь ванной, он мысленно потер ладоши, как довольный ребенок, которому неожиданно представился случай заглянуть туда, куда детям обычно вход закрыт. Надо сказать, что некоторое смущение, которое он испытал, пролив горячий чай на своего старпома, довольно быстро испарилось – Кирк вообще был не из тех, кто способен долго находиться во власти подобных эмоций. Решив начать детальный осмотр с того, что поближе, он подошел к полкам, которые висели над столом. На верхней было несколько сувениров – очевидно, подарки, небольшой прибор непонятного назначения, и голографический портрет матери Спока в строгой металлической рамке. Джим на несколько секунд задержал на нем взгляд – на него смотрела красивая земная женщина с задорным и одновременно мягким выражением лица; он машинально отметил, что Спок чем-то неуловимо похож на мать, хоть и считает себя вулканцем. Да, сходство определенно было, и Кирк внимательно вглядывался в изящные черты, стремясь подметить как можно больше деталей. Вот оно. Глаза. Возможно, кто-то сказал бы, что глаза людей и вулканцев не так уж сильно отличаются, если не вдаваться в анатомические подробности, но Джиму почему-то казалось, что глаза у Спока человеческие, только отгородившиеся от любопытных взглядов непробиваемой вулканской броней. Впрочем, возможно, у юного капитана просто разыгралось воображение.
Кирк поставил портрет на место и переключил свое внимание на вторую полку. Там лежало несколько паддов. Взяв один из них в руки, капитан быстро пробежал глазами аккуратные ряды формул. Многоэтажные математические конструкции, каждая из которых растягивалась на несколько строк, навевали скуку, и Джим быстро отложил падд. А вот следующий выглядел достойным внимания. Вместо привычных мелких и аккуратных символов стандарта белое поле украшали изящные и причудливые вулканские письмена. Джим взял падд, искренне жалея, что знает лишь несколько вулканских слов, да и те вряд ли смог бы прочитать. Он был заинтересован; все, что касалось службы и исследований, Спок писал на стандарте, и Джим терялся в догадках относительно содержания загадочного текста. Он бросил взгляд на свой падд, который все еще лежал на краю стола; он легко мог бы скопировать текст, а потом воспользоваться универсальным переводчиком. Это было неправильно, Джим это отлично понимал. Но искушение оказалось слишком сильным, и, прежде, чем он успел мысленно оценить степень неэтичности своего поступка, в его руках уже были оба падда, и спустя несколько секунд изящный вулканский текст был полностью скопирован на падд Джима.
Капитан уже собирался продолжить увлекательную экскурсию по чужой каюте, когда услышал подозрительный шорох со стороны ванной. Похоже, старпом одевался и собирался выходить, а значит, осмотр пора было заканчивать. Кирк метнулся обратно к столу, и, усевшись на свой стул, сделал вид, что занят отчетом.
Когда Спок, переодевшись в другую тунику, не особенно отличавшуюся от предыдущей (видимо, он не являлся сторонником разнообразия в одежде), вернулся в комнату, Кирк как ни в чем не бывало сидел за столом, и с задумчивым видом постукивал по столешнице кончиками пальцев.
– Все в порядке, Спок?
Вулканец взглянул на Джима, и в его глазах промелькнуло едва заметное удивление, очевидно, вызванное странностью вопроса.
– Разумеется, капитан. Думаю, мы можем приступить.
Спок занял место напротив Кирка, и, взяв свой падд, начал быстро что-то писать. Через некоторое время Джим понял, что его участие в составлении отчета, будет, вероятно, сводиться к молчаливому наблюдению. Нельзя сказать, что его это не устраивало; стараясь вести себя тихо, как мышь, он задумчиво смотрел на сосредоточенного вулканца, и это зрелище ему определенно нравилось.
Спустя полчаса отчет был готов. Он был сух, лаконичен и точен вплоть до мельчайших деталей. Вероятно, это было именно то, что могло претендовать на звание идеального отчета. Даже Джим, всегда считавший себя разгильдяем, сумел это оценить. Он взял падд, искренне поблагодарил старпома, и быстро ретировался в свою каюту, мечтая поскорее добраться до автоматического переводчика. Загадочный вулканский текст не давал ему покоя, и многочисленные догадки, в том числе и совершенно неправдоподобные, одна за другой всплывали в его разгулявшемся воображении.
========== Глава II, в которой происходит кое-что необычное ==========
Кирк даже не предполагал, что вытрясти из вулканских грамматических конструкций хотя бы приблизительный смысл окажется настолько сложно. Начал он, разумеется, с того, что обратился к автоматическому переводчику. Тот завис на некоторое время, после чего выдал какую-то абракадабру на стандарте с вкраплениями вулканских слов, которые, судя по всему, попросту отсутствовали в стандартном словаре. Надо сказать, таких слов было довольно много; Кирк, в отличие от старпома, не мог назвать точную цифру, но, по его приблизительным подсчетам, эти слова составляли не менее половины всего текста. То, что получалось в результате, не поддавалось никакой, даже самой фантастической, трактовке. Это был просто-напросто набор слов – стандартных и вулканских, причем даже те слова, что были в словаре, зачастую имели несколько вариантов перевода.
Капитан призадумался. Становилось очевидным, что обойтись без посторонней помощи ему вряд ли удастся. Легче всего, конечно, было просто отказаться от этой затеи, но Кирк был не из тех, кто просто так отступает, а возникшие сложности только еще сильнее разожгли его любопытство. Он сам не мог себе объяснить, почему его так интересует этот текст, да и вообще – почему ему интересно абсолютно все, что так или иначе касается его старпома. Наверно, это должно было казаться странным, но он не хотел задумываться над этим.
Итак, ему нужен был переводчик, в совершенстве знающий вулканский язык, а точнее - древневулканский, ибо, судя по всему, загадочный текст, не дававший капитану покоя, был написан именно на нем. К этому выводу Джим пришел почти сразу же после неудачи со стандартным переводчиком. Нужен был вулканец, и Джим знал одного вулканца, который мог бы ему помочь. Посол Спок, старшая версия его старпома из другой вселенной. Гораздо более дружелюбно настроенная версия. Более того, временами Кирку казалось, что в отношении к нему старого посла мелькает что-то, совершенно невообразимое для вулканца, и даже для полувулканца. Какая-то… нежность? Да, это трудно было представить, но, тем не менее, Джим уже не однажды замечал нечто необычное в его взгляде, и, так и не найдя этому объяснения, в конце концов списал на отеческое отношение. Почему бы нет – ведь у посла не было детей. Да и какая разница, что это было, важно было другое – у Джима были основания надеяться, что посол поможет ему и не будет проявлять излишнего любопытства. Главное, чтобы он не понял, что записи принадлежат Споку, а у Кирка они оказались в результате несанкционированного копирования.
Еще раз пробежав глазами обработанный автоматическим переводчиком текст, Джим смог убедиться, что там вроде бы нет никаких явных указаний на то, кем именно он написан. Это точно не дневник – в дневнике были бы указаны даты, педантичность старпома не позволяла в этом усомниться даже на мгновение, и почти наверняка не письмо – в тексте напрочь отсутствовали обычные для письма речевые обороты, такие, например, как стандартное приветствие и обращение к адресату, и которыми вулканец, обычно строго соблюдающий все формальности, разумеется, не пренебрег бы. Непонятно, что это за записи; но, во всяком случае, в них, похоже, не содержится ничего, что могло бы однозначно указать постороннему читателю на личность автора. А значит, маловероятно, что посол сам догадается о чем-то, если, разумеется, Кирк сумеет придумать достойную легенду о том, как к нему попал этот текст и зачем ему нужен перевод.
Что ж, видимо, звонок послу лучше было немного отложить. Сейчас у Кирка просто не было времени сочинять легенду – через двадцать минут начиналась альфа-смена.
