Выводы напрашивались сами собой – это вряд ли могло быть обычным свиданием. Кирк понимал – он что-то упускает. Он понятия не имел, как у вулканцев принято делать предложение руки и сердца, но на мгновение эта пугающая мысль завладела его окутанным алкогольными парами сознанием. Несколько следующих вдохов дались ему с трудом; это было подобно удару в солнечное сплетение. Даже не так… как будто что-то разбилось у него внутри, и острые осколки впились под ребра. Он и не предполагал, что это может быть так больно. Судорожно сжимая пальцами край столешницы, он следил за каждым движением вулканца, пытаясь угадать, о чем в действительности тот говорит с Ухурой. Насколько правдоподобным было его предположение? Затуманенное сознание отказывалось давать объективную оценку происходящему.

Разглядеть выражения лиц говоривших на таком расстоянии, да еще и в полумраке он не мог. Их руки спокойно лежали на столе, Спок время от времени делал глоток воды из своего стакана, Ухура пила какой-то коктейль. Может, они обсуждали корабельные дела? В какой-то момент Нийота легко коснулась пальцев Спока, но тут же убрала руку. Что значил этот жест? Интерпретировать его можно было как угодно. Кирк терялся в догадках.

Он заказал еще виски. Саксофон ронял рваные, тягучие вздохи; кто-то за столиком слева, жутко фальшивя, пытался подпевать. Стеклянный стакан обжигал ладонь холодом. Он пустел удивительно быстро, но потом в нем снова появлялась темно-янтарная жидкость, в которой морозно сверкали прозрачные кубики льда. Посетителей возле стойки постепенно становилось все меньше. К тому моменту, когда Спок с Ухурой встали из-за стола и неспешно покинули бар, Кирк был пьян настолько, что бармен отказывался ему наливать.

***

Утро приветствовало Джима дикой головной болью. Впрочем, наивно было бы ожидать чего-то иного. Да и утром это время суток можно было назвать лишь весьма условно – по корабельному времени было около двенадцати. Кирк некоторое время колебался, стоит ли просить Боунза впрыснуть ему что-нибудь от похмелья, но, в конце концов, все-таки потянулся к коммуникатору. МакКой привел его в порядок довольно быстро, хотя в процессе и заставил выслушать небольшую, но весьма содержательную нравоучительную лекцию, обильно приправленную красочными идиоматическими оборотами. Когда доктор ушел, Кирк поймал себя на мысли, что даже не поинтересовался, как прошел его вечер. И еще он понял, что, кажется, впервые в жизни его не радует увольнительная. Он сидел на койке, поджав ноги, и сосредоточенно изучал длинную царапину, украшавшую нижнюю часть противоположной стены, когда раздался сигнал компьютера, оповещающий о посетителе.

– Компьютер, открыть дверь, – отсутствующим тоном пробормотал Джим. Он никого не ждал.

Дверь открылась плавно и почти бесшумно. Внутрь шагнули ноги в высоких форменных ботинках. Подняв голову, Кирк с некоторым недоумением увидел темные глаза, острые брови и ровную челку своего старпома.

– Доброе утро, капитан.

В горле у капитана мгновенно пересохло.

– Э-э-э… утра, Спок. У тебя какое-то дело?

В следующее мгновение Кирк был готов откусить себе язык. Ну, зачем он это сказал? Прозвучало так, словно он хочет отделаться от вулканца. Ну откуда эта идиотская манера – сначала ляпнуть, а только потом подумать? Ведь сам же хотел с ним поговорить. Хотя он уже сильно сомневался, имеет ли это хоть какой-то смысл. Он неловко распрямил немного затекшие ноги и нервно встал с койки.

– Я хотел сказать… проходи, Спок, садись. Может чаю?

Старпом деловито осмотрелся и привычным жестом сцепил руки за спиной.

– Благодарю. Это было бы приемлемо.

По губам Кирка пробежала легкая, слегка напряженная улыбка. Похоже, Спок был в хорошем настроении, хотя вулканцы и утверждают, что понятие «настроения» к ним неприменимо. Спустя несколько минут на столе уже стояли две чашки с ароматным напитком и тарелка печенья.

Спок, который к этому моменту уже успел опуститься на предложенный стул, коснулся чашки кончиками пальцев, но пить не спешил; он задумчиво скользнул взглядом по белому пластику и заговорил:

– Я только что вернулся из лабораторий и сделал предположение, что полученная нами информация будет вам интересна.

Джим оживился:

– Уже есть результаты? Быстро. И что вы сумели узнать о наших киборгах?

– Все эти существа действительно были подвергнуты нейрохирургическому вмешательству, в результате которого им были вживлены микрочипы. Это значительно повышало их интеллектуальные, а со временем – и некоторые физические показатели, а также сильно увеличивало продолжительность жизни, но при этом делало их полностью зависимыми от командного центра, функции которого взял на себя центральный корабельный компьютер. Впрочем, полагаю, это не является для вас новостью – именно благодаря этой гипотезе вы и разработали вполне жизнеспособный план нашего освобождения. Я не буду сейчас останавливаться на технических подробностях – на мой взгляд, интересно другое. Мы обнаружили довольно давние электронные записи, которые были сделаны, судя по всему, тем ученым, благодаря которому был начат этот сомнительный и весьма масштабный эксперимент.

Кирк чуть прищурился.

– А вот это уже действительно любопытно.

Спок утвердительно наклонил голову.

– Полностью согласен с вами.

– Вероятно, это был какой-то свихнувшийся андорианец?

– Если отбросить экспрессивный эпитет, то вы правы – этот ученый принадлежал к андорианской расе. Он родился в семье исследователей и очень рано решил посвятить себя науке. Надо сказать, его научные перспективы оценивались его коллегами как «блестящие»; судя по всему, он действительно был талантлив. Спустя некоторое время у него появилась идея-фикс – создать совершенную расу. Полагаю, он обладал несколько извращенным представлением о совершенстве. За четыре года ему удалось собрать группу единомышленников, которые поначалу и помогали ему в реализации его теоретических разработок. На корабле они оборудовали несколько лабораторий. Первые эксперименты были поставлены на его собственных детях, которых было двое. Один не выжил. Однако ученого это не остановило – дальнейшие эксперименты проводились на «образцах», завлеченных на корабль теми или иными противозаконными способами. Судя по всему, участники многих экспедиций, которые до сих пор считаются пропавшими, стали жертвами этих преступных экспериментов. На данный момент в живых не осталось ни одного из ученых, которые стояли у истоков этих разработок, но во всех созданных ими киборгов заложена программа – продолжать дело, начатое их создателями. Они считают это своей миссией.

Кирк несколько секунд переваривал услышанное. Затем покачал головой.

– Мда… Действительно, масштабное сумасшествие. – Он снова задумчиво помолчал, а затем добавил тише: – Сколько психов в этом мире, Спок? И скольких еще нам посчастливится повстречать?

Он встал и сделал несколько шагов, машинальным жестом ероша волосы на затылке. Краем глаза он заметил, что Спок следит за ним взглядом.

– Капитан, я полагаю, на данный момент наиболее важным фактом является то, что их удалось остановить. И это почти целиком ваша заслуга.

Кирк вскинул голову. «Похоже… Спок пытается меня похвалить?» Он снова сел и зачем-то передвинул чашку.

– Ну, не надо преувеличивать. Ты тоже поучаствовал. И Боунз. И все остальные.

– Мое участие было минимальным…

Кирк покачал головой:

– Давай не будем спорить, Спок. Без тебя бы ничего не вышло, это очевидно.

Повисла короткая пауза. Кирк скользнул взглядом по чашке Спока, по его длинным, тонким пальцам, задержался на запястье. Вскинул глаза и испытал секундное замешательство, встретившись с глазами вулканца, на одно неизмеримо долгое мгновение погрузившись в их чернильную темноту. Сейчас они показались ему совсем черными, словно зрачки заполнили собой всю радужку целиком – быть может, виной тому было приглушенное освещение? Он не успел обдумать это – мысли перескочили на другое, а потом он вдруг решил – сейчас. Он скажет все сейчас. А после – будь что будет.