Террас не ответил. Он лишь повернулся в сторону звука, а в следующую секунду Альбин понял, что неруанец прав. Резкий порыв ветра рванул его форменную куртку и взметнул облако песка; им обоим пришлось зажмуриться и отвернуться, чтобы уберечь глаза от колких, как стеклянная крошка, песчинок.

— Рога мн… здесь даже укрыться негде, — едва открыв рот, Альбин тут же пожалел об этом.

— Поэтому придется идти дальше, — отозвался Террас, прикрывая лицо рукой.

— А вдруг здесь бывают дожди? — Альбину тоже пришлось прикрыться рукавом и повысить голос, потому что ветер быстро усиливался.

— Я бы на это слишком не рассчитывал, но небольшая вероятность есть.

Пряча глаза от пыли, Террас попытался свериться с компасом. Теперь, в непредсказуемых объятиях просыпающейся стихии, потерять направление было еще легче, чем прежде. Спустя несколько секунд неруанцу с трудом удалось сориентироваться.

— Иди за мной, — бросил он Альбину и, пригнув голову, пошел против ветра.

Минут двадцать им удавалось идти почти с прежней скоростью, прикрывая глаза и нос рукавами. Но ветер усиливался с каждой минутой, и двигаться становилось все труднее; ноги вязли в песке, глаза слезились, колючий воздух царапал горло. Приступы кашля вынуждали обоих время от времени приостанавливаться и сгибаться почти пополам, в рефлекторной попытке избавиться от проникающей в легкие пыли. Становилось очевидным, что еще немного — и продираться сквозь бурю станет невозможно. Хорошо, если песчаный туман позволит хотя бы дышать.

— Погоди, — прохрипел Альбин, замедляя шаг. — Так… не выйдет. Надо что-то придумать.

Террас тоже остановился и пригнулся, сипло кашляя.

— Можно… попробовать… замотать лицо куском ткани, — наконец, с трудом выговорил он. — Но… глаза все равно нельзя закрывать.

— Я скоро… не смогу идти, — пробормотал кассианин, с очередным порывом ветра обессилено опускаясь на песок.

Террас немного помолчал и медленно опустился с ним рядом.

— Я помогу, — тихо сказал он. — Надо двигаться. Мы не можем знать, когда это закончится. Если мы остановимся… нас просто занесет песком.

И он снова был прав. Их ноги уже погрузились в песок практически полностью, и каждый порыв ветра приносил новую порцию мелкой пыли. Альбин вяло шевельнулся, пытаясь вытащить увязший ботинок. Террас покачал головой и начал молча отдирать от своей куртки рукав.

— Это… не особо… поможет, — просипел кассианин, снова заходясь в приступе кашля. Террас, ничего не ответив, быстро разорвал рукав по шву, а затем — на две длинные узкие полосы. Плотная ткань хлопала под ветром в его руках, как несуразной формы парус. Альбин уже почти ничего не видел, только слышал эти хлопки; потом что-то грубое коснулось его лица, и ловкие пальцы завязали жесткий узел на затылке. Дышать сразу стало немного легче; глаза все еще застилала пелена из пыли и рефлекторных слез, но удушливый кашель немного отпустил, и теперь можно было хотя бы попытаться двигаться дальше. Не идти, потому что это уже не представлялось возможным, а именно двигаться — на четвереньках, ползком, как получится. Пока ветер не заставит их упасть окончательно и не зароет в песчаную пыль.

Террас молча повязал себе такой же импровизированный платок, какой только что повязал Альбину, и с трудом выбрался из образовавшегося песчаного заноса. Затем помог выбраться кассианину и с силой потянул его вперед. Альбин с трудом заставлял себя шевелиться; теперь они преодолевали расстояние в пару шагов в лучшем случае за минуту, пот валил с них градом и мгновенно высыхал, не успевая впитаться в одежду. Неруанец дважды пытался подняться во весь рост, и дважды ветер сбивал его с ног; тогда он оставил попытки встать и теперь оба скорее ползли, опираясь на локти и то и дело опуская головы, тщетно пытаясь уберечь глаза. Террас несколько раз порывался свериться с компасом, чуть слышно ругался — Альбин не понимал ни слова. Он снова и снова ловил себя на мысли, что ему уже все равно. Все равно, чем это закончится, лишь бы оно закончилось, и наступила долгожданная тишина.

— Мы… не найдем этот вонючий шаттл… — пробормотал он, в который раз падая лицом в песок и с усилием выбираясь из мгновенно образовавшегося заноса. — Хватит. Это… бессмысленно…

— Прекрати, — хрипло перебил его Террас.

— Мы… даже не знаем… что ищем…

— Молчи и двигайся. Я хочу, чтобы ты мне верил.

Это прозвучало так неожиданно, что Альбин даже перестал спорить. Да и сил спорить не было. Их вообще практически не было. Мгновениями кассианин почти отключался, и ржавую мглу перед глазами сменяла темнота.

— Я… больше не могу… иди сам, — едва различимо выдохнул он и уронил голову на руки. Террас хотел что-то ответить, но вдруг замер, смаргивая мутную пелену и вглядываясь куда-то вперед.

— Альбин…

Кассианин даже не шевельнулся. Террас еще секунду молчал, продолжая всматриваться в беснующуюся пыль, а потом решительно встряхнул его за плечо.

— Там… что-то есть.

***

У Альбина даже не было сил удивиться, когда он вслед за Террасом смутно разглядел темный, обтекаемой формы силуэт, до которого оставалось около полутора десятков шагов. «Что-то» действительно оказалось шаттлом. Изящный удлиненный челнок — точная копия того, что они уже видели, — был наполовину занесен песком. Чтобы преодолеть оставшееся до него расстояние, потребовалось ползти, захлебываясь пылью, долгих пятнадцать минут. К счастью, люк, как и в случае с копией, оказался приоткрыт; втолкнув внутрь Альбина, Террас с усилием вполз следом и тяжело привалился к прохладной переборке.

— Я… сказал же — верь мне, — чуть отдышавшись, прохрипел он. На него снова напал кашель — дыхательные пути пытались избавиться от набившихся внутрь колких песчинок. Альбин коротко глянул на него и тоже закашлялся, но сквозь кашель и слезы его губы исказила короткая усмешка.

— Невероятно… если честно, я думал… нас просто занесет песком. Я… точно не сплю? Рога мне… но кажется, ты оказался прав. Неужели мы сможем убраться отсюда?

Он помолчал, пытаясь восстановить дыхание, а потом заговорил снова:

— Знаешь… — его голос был похож на скрежет, и ему пришлось сделать паузу, прежде чем продолжить, — я тут подумал. Раз твоя теория верна… а теперь мне сложно с этим спорить, хотя еще кое-что надо проверить…

— И что, если она верна?

— Тогда, получается, те песчинки, которых мы наглотались… пустят в нас корни и будут жить внутри, как паразиты?

Террас усмехнулся.

— Не думаю. Мне кажется… это не паразит.

— А что оно тогда? Существо, состоящее из отдельных песчинок? Я… не понимаю.

— Возможно… какая-то форма коллективного разума.

— Ладно, — Альбин, почти восстановив дыхание, осмотрелся. — Сейчас… мне на это плевать.

Террас кивнул:

— Сейчас надо разобраться с панелью управления этого чуда техники. Если нам повезет, возможно, эта посудина даже сможет взлететь. Но сначала…

Он тяжело поднялся и, подойдя к неподвижному телу пилота — абсолютно такому же и лежащему в той же позе, в какой они видели его в шаттле-близнеце несколько суток назад, — на всякий случай осмотрел его.

— Ты думаешь, он может быть жив? — удивленно спросил Альбин.

Террас молча перевернул тело, окинул его еще одним коротким взглядом и выпрямился:

— Нет. Уже не думаю. На теле появились признаки трупных изменений. Обнаружить его живым априори было маловероятно, но… раз уж мы здесь, я должен был проверить.

Альбин ничего не сказал, но у него невольно мелькнула мысль, что он сам вряд ли даже подумал бы о чем-то подобном. Наверное. Слишком ничтожны были шансы, что пилот мог оказаться жив. И потом, у него могла быть совершенно иная физиология. И эта простая гуманность — гуманность неруанца, одного из тех, кого кассиане привыкли считать монстрами — оставила в душе Альбина странный, ему самому непонятный след.

Тем временем Террас обошел мертвое тело и подошел к панели управления.

— На вид все не так плохо, — заметил он, разглядывая приборы. — Во всяком случае, явных повреждений я пока не вижу.