— Не совсем. Но да… некоторые биологические отличия между нами есть. И потом… консоль падала наискось, и удар получился скользящим.

— Ладно. Тогда убери голову, я гляну, в каком состоянии связь.

Пленник пригнулся с выражением легкого скептицизма.

— Ну, глянь.

Альбин дотянулся до левой части панели управления — напротив кресла второго пилота, который обычно выполнял обязанности навигатора и связиста, — и попробовал оживить блок связи. Это изначально казалось сомнительной затеей, но было бы глупо не попытаться. Увы, как и следовало ожидать, попытки реанимировать сложную систему передачи данных оказались безуспешными — похоже, значительную часть приборной панели можно было смело списывать в утиль. Альбин тихо выругался, взъерошил и без того торчащие волосы и резюмировал:

— Сдохла. В общем, кажется, мы тут застряли.

На лице неруанца не отразилось ни единой эмоции — как будто он находился не здесь, а где-то очень далеко, и все происходящее не имело к нему ни малейшего отношения.

— Это было очевидно, — заметил он, на пробу медленно сгибая и разгибая пострадавшую ногу. К счастью, серьезных повреждений не было. — Что за атмосфера снаружи?

— Дышать можно. И средняя температура в этом поясе вполне терпимая. Насколько я понимаю, для нас обоих. Надеюсь, местным бактериям мы не понравимся. Впрочем, скафандрами эта консервная банка все равно не укомплектована, так что… придется обходиться без них. Давай, надо выбираться отсюда.

Альбин встал, привычным движением нащупал на бедре излучатель и начал пробираться к выходу. Неруанец тоже попытался подняться, однако вышло это у него не сразу. Лишь третья попытка увенчалась успехом, и, прихрамывая, он двинулся следом за Альбином к шлюзовой камере.

Добравшись до внешнего люка, они столкнулись с новой проблемой — оказалось, что люк заклинило. Пришлось использовать подручные средства, к которым Альбин присоединил пару экспрессивных идиоматических оборотов. Последние не особо помогли, но в конце концов люк совместными усилиями удалось открыть. Правда, от раненого неруанца толку было не слишком много, и, шагнув на красновато-коричневую, песчаную на вид почву, Альбин помог ему выбраться наружу. Пленник тяжело спрыгнул на ржавый песок и бегло осмотрелся.

Они приземлились — если подобное не особо контролируемое столкновение с поверхностью планеты можно громко назвать «приземлением» — на тусклую однообразную равнину, лишенную какой бы то ни было растительности и всяких следов воды. Повсюду, куда ни глянь, был песок — сухой, безжизненный, местами ржаво-красный, кое-где почти коричневый, гладкий и неподвижный. Лишь справа от шаттла, в нескольких минутах ходьбы возвышался небольшой холмик, и это было единственное, за что мог зацепиться глаз. Видимо, строя предположения насчет местной органики, Альбин сильно погорячился. Он не склонен был думать, что приборы ошиблись, но теперь почти мог держать пари, что вряд ли здешняя органика шагнула дальше крохотной сухопутной амебы, затерянной где-то в океане песка. До более крупных шагов ее ложноножки явно не доросли.

— Шикарное место, — выдохнул он, с трудом сдерживая желание пнуть ногой тускло поблескивающий бок так подставившего его «охотника».

— Тот редкий случай, когда я согласен с кассианином, — все так же удивительно спокойно отозвался пленник.

Альбин поморщился.

— Разочаровываешь. Я почти собрался вступить в дискуссию. — С минуту он помолчал, мрачно разглядывая унылый пейзаж, а потом закончил: — Хорошо, что у нас есть немного воды и сухой паек. Хотя… надолго этого все равно не хватит. Паек еще можно как-то растянуть, это концентрат, а вот с водой…

— Значит, вывод прост — прежде всего нужно искать воду. Пойдем.

Неруанец сказал это так просто, словно они вышли на увеселительную прогулку. Альбин мрачно глянул на него, хотел отпустить едкий комментарий, но передумал, махнул рукой и молча пошел вперед. Пленник, чуть прихрамывая, нагнал его и пошел рядом.

Идти оказалось довольно тяжело. Помимо того, что гравитация здесь была чуть выше привычной, а ноги глубоко вязли в песке, при ходьбе Альбин начал ощущать легкую одышку — через каждые несколько шагов приходилось делать глубокий вдох, не приносивший особого облегчения. Пустыня с тяжелым, неприятным для легких воздухом, но зато с хорошей погодой, с едким сарказмом усмехнулся кассианин. Мельком покосившись на своего спутника, он с вялым и каким-то мрачным любопытством подумал, насколько сильно могут различаться их физические ощущения. Неруанец, несмотря на ранение, казалось, не испытывал заметного дискомфорта, или, во всяком случае, не показывал этого.

Оказалось, они не напрасно взяли курс на песчаный холм — единственный в этом ржаво-красном однообразии ориентир. По другую сторону остроконечной глыбы песка неожиданно обнаружилась группа небольших деревьев с прихотливо изогнутыми темными стволами и крупными красными листьями, под которыми — о, чудо! — весело бежал ручей. Альбин, увидев все это великолепие, невольно ускорил шаг.

— Даже… не верится, — пробормотал он, тяжело переводя дыхание. — Я уже думал, что мы упали в мир сплошного песка.

— Не факт, что эта вода окажется пригодной для питья. На борту есть что-то для ее анализа и очистки? Хотя… наверно, это странный вопрос.

Альбин слабо фыркнул.

— Ты удивительно прозорлив. Это боевой шаттл, не исследовательский. Так что наберем во флягу и будем просто пить, когда та вода, что есть, закончится. Не сказал бы, что у нас есть альтернативы.

Когда они подошли к ручью ближе, Альбин наклонился и уже хотел зачерпнуть манящей прозрачной жидкости, но неруанец, присмотревшись к воде, неожиданно остановил его.

— Я бы не спешил на твоем месте.

— В смысле?

Пленник тяжело привалился к стволу ближайшего дерева. Несколько секунд он молчал, словно борясь с головокружением, и Альбин невольно подумал, что он сам после такой кровопотери, наверное, вообще не смог бы идти.

— Эй, ты в порядке? — на всякий случай спросил он.

Неруанец поднял голову:

— Вполне. — Он еще раз посмотрел на ручей и договорил: — Что же касается этой… жидкости, то это не совсем вода.

Альбин выпрямился, бросил удивленный взгляд на своего спутника, а потом снова глянул вниз, туда, где в обрамлении ржаво-красного песка струилась тонкая серебристая лента. В густой тени деревьев вода казалась чистой и прозрачной. Могло показаться, что заявление неруанца — всего лишь очередное проявление его специфического юмора, который, судя по всему, не отличался уместностью, но вдруг Альбин тоже заметил кое-что странное. Жидкость, которая весело журчала у его ног, выглядела гораздо более вязкой, чем вода. Это улавливалось не сразу, но при внимательном взгляде становилось очевидным.

— Ого. Похоже, ты прав. И что же это тогда?

— Не знаю. Но пить это не советую.

Неруанец чуть наклонился, несколько секунд внимательно изучал загадочную жидкую субстанцию, а затем, медленно выпрямившись, резюмировал:

— Не хочу выглядеть пессимистом, но вполне возможно, что искать здесь воду бессмысленно. В воздухе явно присутствуют водяные пары, но, похоже, на почве они превращаются вот в это. А поскольку у нас нет портативной лаборатории, чтобы извлечь воду из того, в чем она содержится, вероятно, придется рассчитывать на тот запас, что есть в шаттле.

— Тогда наше дело дрянь, — мрачно отозвался Альбин.

Неруанец дернул уголком рта с едва уловимой иронией:

— Мне кажется, это было очевидно.

***

Когда они вернулись в шаттл, Альбин первым делом вытащил все имеющиеся запасы воды и провизии. И того, и другого оказалось действительно очень немного. У кассианина невольно мелькнула мысль, что, если бы он был один, всего этого могло хватить на более долгий срок. Больше времени — больше шансов на спасение. Впрочем, он тут же отбросил эту мысль, не позволяя ей зацепиться и обрести более четкую форму. Убить врага в честном бою — это одно, а избавиться от раненого, скованного наручниками пленника — совсем другое. На подлость Альбин способен не был, и его даже слегка замутило от самого факта, что у него промелькнули подобные соображения.