Еда и вино закончились, а последний халат был окуратно нарезан на жопные платочки. Демон ушёл в себя и только выл, создавая невыносимую обстановку обречённости.

Серёга всячески пытался выбраться, но стены были нерушимы и от ударов оружием не оставалось даже следа. Попытка почувствовать духовную энергию тоже провалилась и слесарь всерьёз поглядывал на хуи, как на источник белка.

От тоски, он поймал один огурец и решил его препарировать ради интереса, так как они чем то чавкали, но не гадили. Держа в руке вялый огурец, он вдруг ощутил слабый огуречный запах, а рука начала неметь под быстро чавкающим огурцом.

От такого родного запаха рот Серёги наполнился слюной и, извинившись перед этой неведомой хернёй, слесарь, положив огурец на одну из пластинок со схемами, разрезал его вдоль обойным ножом.

Сильный запах свежего огурца наполнил кладовку, а сам огурец перестал шевелится. Внутри он оказался заполнен небольшими, с гайку на восемь, прозрачными шариками, без намека на кишки или другие органы.

Серёга аккуратно вынул один, никак не скрепленный с другими, шарик и, зажмурившись, положил в рот...

— Охуеть! — только и смог произнести жующий слесарь.

Выглядящий как огурец и пахнущий как огурец предмет, на вкус оказался как огурец! Впервые Серёгу не обманули в этом мире. Ну и хер с ним, что он с глазами и ползает – это были огурцы! Десяток, да ещё их размер был с руку. Ура! Он протянет ещё недельку, а потом умрет страшной смертью от обезвоживания. Ну, или огурцы откажутся ядовитыми и он скончается чуть быстрее от рвоты и анального кровотечения...

Сорок пять дней и один севший телефонный аккумулятор спустя.

Грязный, не вонючий, но заросший как бомж, Серёга вяло наблюдал за последним огурцом, потому как ничего другого уже не было видно. Эти сраные огурцы уже снились ему в кошмарах, но поддерживали жизнь. Странные ублюдки увеличивались в размерах каждый раз, когда слесарь доедал одного из них.

После первого огурца, второго ему хватило на два дня, третьего на три... И теперь в кладовке последний гигантский огурец подпирал Серёгу к стене, а пол по щиколотку был загажен самим слесарем.

Слесаря всё заебало, но он до конца цеплялся за жизнь и, совершив над собой волевое усилие, – распотрошил последний огурец. Прозрачные шарики, уже размером с его голову, высыпались в жижу, а Серёгу вырвало прямо на них. Ещё сорок пять дней он будет существовать.

Что бы хоть как-то разнообразить рацион – ещё на двадцатом дне он попробовал есть огуречные шкурки и глаза. От глаз, со вкусом зубной эмали, стирального порошка и жжёных ногтей, его сперва тошнило, но потом он прочувствовал тонкое послевкусие горелой резины и всё стало терпимее.

А вот со шкуркой не задалось... Попав в рот,она размокала и всюду липла так, что однажды Серёга чуть не задохнулся, подавившись этой дрянью, которая намертво встала в горле. Спасли его только внутренности огурца, точнее их сок – он немного размочил кожуру и Серёга смог всё проглотить, едва не порвав себе горло. К сожалению шкура напоминала лимонный холодец и отказаться от неё он не мог.

Сколько прошло времени понять было невозможно из-за разряженного телефона, но Серёга, ориентировавшийся на то, что срать, обычно, хотелось раз в сутки, прикинул, что прошло примерно двадцать дней с момента смерти последнего огурца и два с половиной месяца с тех пор, как он оказался тут.

Его терзали апатия и галлюцинации – он начал видеть силуэты на стенах и потолке. Какие-то размытые контуры, неясные, гудящие звуки... А добивали его кошмары с мозговыносящими картинами в странной перспективе, со странными существами и с панорамами мест, в которых он никогда не был.

Когда места стало чуть больше, он смог добраться до кучи, под которой была книга-демон. Но вытащив её, Серёга увидел костяного цвета обложку и покрытые трещинами неподвижные рожи. Замок и цепи отвалились, а открыв книгу, слесарь наблюдал, как страницы осыпаются прахом.

Через десять дней появился запах грязного сортира, а плавающие в дерьме внутренности огурца начали мутнеть и скукоживаться, после чего есть их стало невозможно. Очертания на стенах приобрели смутно знакомые формы, а гул в ушах слесаря усилился.

Сутки или около того спустя – Серёга уже не мог ходить от слабости и дышать от испарений своих испражнений. Мелкие царапины на теле наградили его заражением крови и, находясь в горячечном бреду, он наконец опознал силуэты на стене – Макс и Шишига! Они двигались, но чертовски медленно.

Серёга из последних бил кулаками в полупрозрачную стену, которая отделяла его дерьмогробницу от зеленых лугов и, ставших почему-то такими родными, говорящих мутантов.

Скупая мужская слеза потекла по перепачканой дерьмом, бородатой щеке и автослесарь осел в мерзкую жижу, оставляя ногтями царапины на стене своего саркофага...

А в мире, за пределами пространственного кольца Алана хотела дать ещё пару советов, но не успела – Серёга исчез, а замершее в воздухе, пространственное кольцо, которое он держал мгновение назад, пролетело сквозь цепь и осталось позади, вися над землёй.

Макс и Шишига тут же остановились и встревоженно оглянулись. Троица наблюдала, как за доли секунды, под висящим кольцом, проявился прозрачный куб, где в мерзотной жиже плавало тело слесаря.

Тигр ударил звуковой волной и куб со звоном лопнул, оставляя после себя жуткую вонь и растекшуюся лужу дерьма. Все метнулись к телу Сергея – он уже не дышал, но огонёк жизни всё же теплился внутри него.

— Быстрее! Лечите его! — кричал дух Аланы.

— Как?! Нужны человеческие целители! — озвучил общую, с тигром, мысль феникс.

— Вот же ж, бесполезные! У меня есть техника, но вам её не освоить, а сама я не могу её применить...

Макс и Шишига опустили головы и легли возле бездыханного тела, скорбя и виня себя в произошедшем. Дух Аланы сжимал и разжимал бесплотные кулаки, а сама цепь бесцельно нарезала круги, взяв в кольцо место печали.

— Простите командир...

Решив, что как только последняя искра жизни угаснет, они похоронят его с почестями.

Скорбящая Алана прочнее закрепилась на фениксе и пробурила глубокую скважину, как учил шеф, добравшись до грунтовых вод.

Они омыли кожу слесаря и, вырыв глубокую могилу, вновь стали ожидать угасания искры, но та пока не гасла и они скорбели в ожидании с закрытыми глазами.

Минут через двадцать, тигр приоткрыл один глаз и шопотом спросил у Аланы:

— А сколько от сюда до того города, в который командир отказался заезжать?

— Не далеко, пара часов с нашей скоростью — так же, шопотом и кося одним приоткрытым глазом, ответил дух.

— Может стоит туда наведаться? — шопотом поинтересовался феникс, глядя приоткрытым глазом поочерёдно то на духа, тот на тигра.

— Жизнь еле теплится, мы не успеем – через минуту он покинет этот мир — горестно вздохнул дух и всплакнул.

Феникс и тигр также горестно вздохнули и продолжили скорбеть.

Однако ни через минуту, ни через десять – слабый огонёк жизни не угас и Шишига, не выдержав больше этой херни, схватил зубами тело Серёги и рванул через поле.

— Куда?! Тупица! Город в другой стороне! — крикнула Алана и схватила цепью тигра за хвост, в то же время направляя феникса в нужную сторону.

Тигр описал дугу в воздухе и шлепнулся на лысую спину Макса, отчего у тела Серёги вывернуло ручки и ножки.

— Да положи ты его пока не прокусил, я привяжу! — цепь ударила тигра под хвост – прямо по шерстяным бубенцам и тот, обиженно мявкнув, выронил из своей пасти слесаря.

Алана аккуратно, но крепко зафиксировала труп, а Шишига улегся сверху – защищая тело от встречного ветра и вонзил острые когти в спину Макса для устойчивости.

Феникс курлыкнул и на миг сбился с шага – от удовольствия, а Алана зычно крикнула:

— Как говаривал шеф – ХОДУ!

Макс заверещал, пригнул голову к земле и растопырил ощипанные крылья – скорость увеличилась в разы, ведь теперь не нужно было заботится о хрупком теле командира и он мог бежать в полную силу...