Уже прошло минут десять после короткого боя, а Серёга молча сидел на пеньке, курил трубку и разглядывал гирлянду из трёх практиков, безмолвно качающихся меж двух деревьев. Они были нанизаны на цепь через задницу и их одежда была обильно пропитана кровью.

Отряд Серёги тоже молчал – они понимали, что он зол, но не понимали почему. Наконец слесарь вздохнул и заговорил:

— Вот зачем вы их убили?

— Учитель, вы приказали «рвать жопы». Я так и сделала! Признаюсь, это удивительная тактика – такой атаки никто и никогда не знал. — дух Аланы был возбужден и её глаза горели.

— Душегубы… Придётся перевоспитать. –– Сёрега поднялся с пенька и зашагал вперёд и назад перед командой –– С этого момента называйте меня «командир» или, на худой конец, «шеф»! Без моего приказа или разрешения – не есть, не спать, не культивировать, не драться, не сношаться, ни с кем не разговаривать. Если я что-то спрашиваю – отвечать четко и по существу. Ясно бойцы?

— Да, Учи... Ой, Шеф! — похоже, для Ся Сюнь было всё равно как называть его.

— Не «Шеф», Сосунь, а просто «шеф». А теперь – кто не согласен с такой политикой партии можете топать, я не расстроюсь.

– Командир, да что вы такое говорите, я за вас умру! — Макс даже выпучил глаза от усердия.

— Да вашу Машу... Макс, бройлер ты мой лысый, обращайся ко мне на «ты». Это касается всех! — Серёга обвёл взглядом свой отряд. — Теперь всё будет как в армии!

— Шеф, что делать с поверженными практиками? — дух Аланы почти встал по стойке «смирно».

— Для начала вылези из них. Сосунь, собери всё ценное – раз уж мы их убили, но это в последний раз! Больше никаких убийств.

— Да шеф.

— Блять, да не надо добавлять каждый раз «шеф», если всё ясно, то отвечать «Так точно». У меня, от вашей манеры говорить, башка пухнет! Ясно?!

— Да ш.. гхм. Так точно. –– выпалила Ся Сюнь, вытянув руки по бокам.

— Вот, молодец. — Серёга коротко и ободряюще приобнял Сюнь за плечи.

— М... Командир, можно спросить? — подал голос Шишига.

— Так, шестьдесят шестой, не «можно», а «разрешите обратиться». — рявкнул слесарь.

— Виноват! Что означает «шеф»? Кто такой «командир» я знаю. — тигр выжидательно уставился на Серёгу.

Тот открыл рот, чтобы ответить, но тут же захлопнул его обратно и почесал затылок. Немного подумав и сформировав умное определение, он ответил:

— Шеф – это начальник, руководитель, главный, в общем… Вы же не зэки – называть меня начальником и не гастарбайтеры.

— А кто такие «зэки»? — не унимался тигр.

— Заключённый, преступники.

— А гастарбетеры?

— Дешёвая рабочая сила... Так, Шишига хватит! Ещё вопросы есть?

— Разрешите обратиться, шеф? — Сюнь вернулась от трупов. Благодаря пространственным кольцам процесс мародёрства был быстр и приятен.

— Ну? — у Серёги начинала болеть голова.

— Вы... Ты сказал «Как в армии», почему как в армии?

— Потому Сосунь, что даже армейское распиздяйство всегда упорядочено и соответствует установленным нормам.

— Командир, а что такое разпизд... — начал было тигр, но Серёга зарычал не хуже самого тигра и тот заткнулся.

— Всё, в путь! Шишига и Сосунь впереди. Не останавливаться, пока я не скажу! — грозно скомандовал Серёга.

И вот, отряд снова двигался через густой лес. Слесарь даже умудрился задремать в своём кресле и открыл глаза только тогда, когда заходящее за бескрайнюю равнину солнце коснулось горизонта.

Он огляделся – высокое разнотравье колыхалось как море и, насколько хватало взгляда, ни деревца, ни кустика. Шишига двигался гигантскими прыжками, а сидящая на его спине Сюнь скрывалась по пояс в траве каждый раз, когда тигр приземлялся.

— Мы где? — Серёга зевнул и потянулся.

— Просто долина без названия. — дух Аланы мгновенно появился за его плечом.

— Сколько мы прошли?

— Полторы тысячи ли. Шишига медленнее Макса, мы равняемся на его скорость.

Сюнь, видимо услышав разговор, придержала тигра и они поравнялись с фениксом:

— У... Шеф, вы можете поднять культивацию Шиши так же, как Максу?

— Понятия не имею, тут без пол литра не разберёшься... Встаём на привал.

Они остановились и Серёга, спустившись на землю начал раздавать приказы:

— Макс, ты самый здоровый – выкопай небольшое углубление десять на десять шагов и глубиной в половину своего роста, чтобы нас не увидели издалека, а землю откидывай подальше и не допускай земляных куч. Алана, какая длина цепи?

— Один ли, если полностью вытянуть.

— Что?! Пятьсот метров? Охренеть, ладно, стань кольцом вокруг нашего лагеря, чтобы никто не подрался.

— Но зачем? Если... — начала было Алана, но её прервал резкий тон Серёги.

— Не думай! Выполняй приказ. Сосунь, на тебе спальные места и ужин. — автослесарь уже оценил преимущество пространственных колец, но пользоваться ими могла только эта девушка с потрясной фигурой.

— Поняла.

— Шишига, первую половину ночи сторожишь лагерь, потом тебя сменит Макс.

— Слушаюсь, командир. –– хором ответили звери.

Закипела активная деятельность и через час все было готово. Сюнь как-то умудрилась приготовить рис с мясом на всех, а Серёга плеснул всем Спирта Божественной Чистоты. Он уснул уже поздней ночью из-за парной культивации с Ся Сюнь...

Степь да степь кругом,

Путь далёк лежит,

В той степи глухой

Умирал ямщик.

У Серёги было прекрасное настроение. Они вновь двигались через зелёное море и он громким голосом пел русскую народную песню.

И, набравшись сил,

Чуя смертный час,

Он товарищу

Отдавал наказ:

«Ты, товарищ мой,

Не попомни зла –

В той степи глухой

Схорони меня.

Ты лошадушек

Сведи к батюшке,

Передай поклон

Родной матушке.

А жене скажи

Слово прощальное,

Передай кольцо

Обручальное.

Да скажи ты ей –

Пусть не печалится,

Пусть с другим она

Обвенчается.

Про меня скажи,

Что в степи замёрз,

А любовь её

Я с собой унес.

— Грустная песня — Сюнь смахнула слезинку. В этот раз они двигались бок о бок.

— Да — вслипнул дух Аланы.

— Бабы... Всё о любви тоскуют... — улыбнулся Серёга и покачал головой.

— Командир, а спой что-нибудь не такое тоскливое. — феникс повернул голову с просящим взглядом.

— Да легко!

Серёга набрал в грудь побольше воздуха и как заорёт:

Из-за острова, на стержень –

На простор речной волны,

Выплывают расписные

Острогрудые челны.

На переднем Стенька Разин,

Обнявшись, сидит с княжной.

Свадьбу новую справляет

Он, весёлый и хмельной.

Позади их слышен ропот:

«— Нас на бабу променял!

Только ночь с ней миловался –

Сам на утро бабой стал!»

Этот ропот и насмешки

Слышит грозный атаман

И он, мощною рукою,

Обнял персиянки стан.

— Всё отдам, не пожалею

Буйну голову отдам! —

Раздаётся голос властный

По окрестным берегам

А она, потупив очи,

Ни жива и ни мертва

Молча слушает, хмельные,

Атмановы слова:

— Волга, Волга, мать родная

Волга – русская река!

Не видала ты подарка

От донского казака.

Мощным взмахом подымает,

Он красавицу княжну,

И за борт её бросает

В набежавшую волну

Из-за острова, на стержень –

На простор речной волны

Выплывают расписные

Стеньки Разина челны.

Петь Серёга заканчивал под хохот феникса и тигра, а женская половина возмущённо дулась.

Так, незаметно, день перевалил за полдень, а автослесарь заметно охрип, да и оставшийся в запасе репертуар ограничивался шансоном и матерными частушками, о чём он и сообщил своей команде.

— Командир, спой, у тебя отличный голос! — подхалимничал тигр.

— Да-да, ещё! — подхватили остальные.