По ощущениям прошло около часа, но спасать его никто не торопился. Вынув и включив верную «Нокию» он проверил время – первое июля две тысячи двадцатого года, шесть утра. Батарейка позволила погонять змейку, но игра быстро надоела.

Ещё через час Серёге остопиздело сидеть просто так, шугая огурцы чайником и он занялся сортировкой хлама. Всё, что могло быть съеденно, отправлялось на импровизированный стеллаж из перевязанных синей изолентой копий и мечей. Духовные камни отправились по трём мешкам из халатов, а вся непонятная и бесполезная хрень сваливалась в кучу поверх травы. Отдельной кучей лежали члены животных и огурцы сконцентрировались на ней. Длинное к длинному – пожал плечами слесарь.

Зато, у него появилось занятие – на самом дне кучи он обнаружил огромную книгу, обвязанную цепями и закрытую замком в виде шестигранника. Серёга увлечённо ковырял замок со странной формы скважиной – в виде звезды. Сама книга была метр на полметра и толщиной сантиметров двадцать, да и весила как мешок цемента. Темно красная, толстая обложка с каким-то каракулями и тиснеными череповидными лицами, будила в слесаре волну ностальгии, когда он, лет пятнадцать назад, гонял сатанистов карданом с кладбища, возле которого стоял его гаражный кооператив.

Замок не поддавался – инструмента подходящего у него не было, но, так Серёга смог скоротать ещё четыре часа и успеть проголодаться. Наскоро соорудив стол, из книги и разноцветных шаров для боулинга, он, по гаражной традиции, накрыл поверхность одним из развернутых свитвов, на котором была какая-то карта и большой саблей начал нарезать найденные тут фрукты, сыр и копченый окорок. Поставил кувшин со слабоалкогольным соком и, убирая руку, случайно порезал себе вены об саблю, котору оставил лежать тут же. Злобно зафутболив ногой острую железяку в угол, он пережал рану рукой, но всё равно умудрился залить кровью всё вокруг.

— Хуйня... Поперёк – для внимания, вдоль – для эффективности — Серёга замотал рану синей изолентой, с сожалением отметив, что осталась только треть мотка.

Огурцы живо заинтересовались свежей кровью и покинули свою хуёвую гору. И только они подползли поближе, как стол затрясся и раздался жуткий голос:

— Какой червь вновь пытается меня подчинить?!

Вся еда слесаря попадала на пол, а огурцы быстро ретировались обратно к писюнам. Накрывавший книгу пергамент упал и Серёга увидел смотрящие на него, с обложки, жуткие, перекошенные лица.

Как приверженец древней мудрости – война войной, а обед по расписанию, оскорбленный слесарь сжал покрепче чайник и начал лупить им по мерзким рожам:

— Макулатура ебучая! Всю жратву уронил, падла, я тебе сейчас, ебальники твои мерзкие подрихтую!

— Ха-ха-ха-ха! Жалкий человек, твои удары не наносят мне вреда! Ты слаб и ничтожен! — разноголосица сливалась в отвратительный хор, а рожи издевательски скатились.

— Сейчас допиздишь... — Серёга отбросил чайник и расстегнул ширинку.

— Ты чего удумал? — насторожились рожи.

— А вот нехуй было мой обед портить! — злорадствовал Серёга, поливая могучей струёй кривящиеся рожи.

— Я всё равно не подчиняюсь! Ничтожество! — отплёвывался хор.

— Да ты мне нахуй не сдался! — слесарь закончил и теперь огурцы бодро ползли к луже, где смешалась кровь и моча. К внутреннему удивлению Серёги – запах отсутствовал.

— Ты же сделал кровавое подношение! — книга с подозрением косила мутными глазами.

— Ебанько, я просто порезался...

— Ты не собирался овладеть мной? — недоверчиво спросил хор.

Серёга с сомнением посмотрел на зубастые рты обложки и затряс головой, прогоняя странные мысли:

— Ну нахер...

— Я могу дать тебе силу! — гордо заявила книга.

— На кой чёрт она мне сдалась?! — слесарь взял со стеллажа ананас и разрезав его, обнаружил внутри зерна граната со вкусом грибов.

— Ты получишь власть над миром! — книга открыто рекламировала себя.

— Ну и зачем? – Серёга жевал зёрнышки и чувствовал, что сейчас у него прорвёт днище.

— Как зачем? Править миром и жить в своё удовольствие, а все будут тебе прислуживать!

— Знаешь, был у нас такой в гаражах. Сделал ремонт, отстроил второй этаж, пальцы гнул перед мужиками и называл всех безрукими лентяями...

— И что? — не поняла книга, а рожи выглядели озадаченно.

— Сожгли, нахуй, гараж, а самому Витьку пизды дали. И не потому, что завидно, а потому, что других жизни учил, да тыкал мужикам в их бедность. А у нас там всё работяги, торгашей не было, не мужское это дело – торговля. Мужик должен что-то после себя оставить, хоть болт, хоть полку, а не товарные накладные...

Книга зависла пытаясь понять сказанное, а Серёга думал – где бы организовать отхожее место и в итоге, он присел возле горки писюнов.

— Никогда не поверю, что человек не стремится к власти. Ты пытаешься обмануть меня, человек?

— Не, не, в жопу. Найдётся охочий до власти и вломит мне пизды, а за ним придёт другой... Я уже просёк местные порядки. — фрукты резко разонравились Серёге и онтрешил переключился на сыр и вино.

— Так я наделю тебя великой силой!

— А ты, собственно, кто? Я уже привык к местным странностям и думаю ты очередной кусок, очередного невьебенного мастера прошлого? Я прав?

— Ха-ха-ха-ха, жалкий человечишка! Перед тобой , Великий Высший Демон Залпуартварта!

— И что, великая высшая залупа, ты всегда так выглядел? — скептически поднял бровь слесарь и отхлебнул винишка из кувшина.

— Я попирал само Небо! Одним взглядом рушил континенты! Мне служили бесчисленные легионы...

— А теперь ты обсосанная книга в кладовке, приваленая сверху свежими хуями, среди петрушки и халатов старика-педофила... — хмыкнул Серёга отрезая полоску вяленого мяса.

— Я... Я трансцендентное существо! — крикнула книга, но уже как-то неуверенно.

— Вот и я о том же – всегда найдётся рыба покрупнее...

Воцарилось молчание, в котором огурцы подъедали всё, что оставил им слесарь. Серёга жевал и думал как выбраться, демон переосмысливал свою жизнь, а вне пространственного кольца время сдвинулось на одну миллиардную долю секунды с момента исчезновения автослесаря.

[Так, дорогие мои читуны, не скупимся на лайки или гневные комментарии по типу: «— Автор говно, сам не помнит, что писал две главы назад.»

Автор не помнит, у автора голова забита ипотекой, а его пнули со второй работы. Поэтому присылайте фотографии мяса в комменты.

Да минует вас Алана Арак!]

Пространственное кольцо, плачущая книга-демон и злой слесарь пинающий огурцы.

*чпок* – очередной огурец впечатался в черную стену и медленно сполз на пол.

За пять часов Серёге настолько настопиздила эта кладовка, что был бы рад просто поболтать даже с демоном, но тот ныл последние два часа, жалуясь на нелегкую долю, чем ещё больше раздражал слесаря.

— ... или вот гарем у меня был – сто тысяч красавиц, как они пели и танцевали... — с подвыванием причитали рожи на обложке, заливаясь кровавыми слезами.

*чпок* и ещё один огурец сползает вниз.

— ... дворец был выше облаков, залы чистейшего нефрита...

— Да заткнись ты, истеричка сраная! Если проебал всё что было, так не ной, а делай что-нибудь. — Серёга, как мужик вкалывающий всю жизнь, не переносил таких плакс, которые после первой неудачи бросали всё и просто спивались, так же жалуясь на судьбу.

— Горе мне! Я был так велик, а теперь меня отчитывает человечишка...

Так прошло три дня.

Серёга закидал, задолбавшего его в край, демона травой и тряпками, придавив сверху шарами для боулинга – чтоб больше его не слышать, но всё равно различал приглушённое бубнение.

Огурцы тоже подвели – они не ели продукты жизнедеятельности, а лишь ползали по ним и чавкали в холостую. Но запах в маленьком помещении отсутствовал, а это уже радовало. Пришлось все вытирать красивыми халатами и скидывать в один угол.

Прошла неделя и бомжатник прогрессировал.