Бесило это отношение абсолютно левого чувака, который меня даже не знал. Бесила эта его неприкрытая враждебность каждый раз, когда я украдкой ловил на себе его колючий взгляд или сталкивался с ним в коридорах полицейского управления. А сталкивались мы до безобразия часто: и это несмотря на то, что я был постоянно занят, бегая по техническим вопросам из отдела в отдел, а Фритц Крюгер пропадал на заданиях в Городе, либо на полигоне, опекая курсантов.
А ещё бесило, что у меня предательски подкашивались ноги, когда я оказывался к нему ближе, чем на пять метров.
Но венцом этого абсурда стал тот раз, когда мы вместе умудрились застрять в лифте по пути с первого на третий этаж. Тогда до меня дошло, что ему от моего присутствия так же некомфортно, как и мне. Помню, что я стоял и ждал, пока створки лифта закроются, как вдруг в самый последний момент вбежал Крюгер и, увидев меня, слегка отшатнулся назад. Я подумал, что он захочет выйти и подождать следующий лифт, но было уже слишком поздно: створки закрылись, а коробка лифта стояла на месте и думала, прежде чем начать движение. Я сухо поприветствовал сержанта, придерживаясь элементарных правил приличия, а тот что-то буркнул сквозь зубы и отвернулся. Меня одолевало легкое головокружение, и я потянул себя за воротник рубашки. Черт знает что творилось в последнее время: все чаще ощущалась какая-то дурнота и слабость, как будто от выпивки. Акклиматизация?...
Лифт проехал пару секунд вверх, и вдруг свет потух, кабина как-то странно дёрнулась и мы остановились.
— Вот дер-рьмо! — прорычал офицер Крюгер и забарабанил в стену так, словно, испугавшись темноты, собирался ее выломать. Во мраке я ещё острее ощутил какой-то приятный запах — вероятно, его туалетной воды, и почему-то снова страшно захотелось есть, пить, упасть, волнительно ухнуло где-то в груди и снова ослабли колени. Ругающееся и бьющееся массивное тело в каком-то метре от меня я не видел из-за кромешной темноты, но явственно ощущал его каждой клеточкой своего организма, словно был антенной, настроенной на определенную частоту. Его частоту.
— Сержант Крюгер! — я пытался говорить уверенно и громко, но голос предательски дрожал. — Вам плохо? Прекратите долбиться в стену. Минут через пять лифт поедет! Эта модель имеет автоматический счётчик перезапуска в условиях обесточивания центральной…
— Заткнитесь, — грубо оборвали меня. Казалось, что его голос тоже звучал неровно.
— Да какого хрена? — я потерял терпение. Самое время было раз и навсегда объяснить, что я не имею никакого отношения к тому конфликту, кроме дружбы с Дэнни Беккером. — Кто ты такой, чтобы меня затыкать? То была даже не моя машина, меня подвозили…
— Да мне плевать, — грубые шершавые пальцы слепо схватили меня за шею, затем отдёрнулись, поднялись чуть выше и стиснули мою челюсть, заставляя замолчать. — Просто оставь меня в покое! Хватит уже меня преследовать!
Лифт вдруг показался слишком тесным: кажется, это признак клаустрофобии. Я слабой рукой отпихнул чужую ладонь, прижался спиной к стенке и закрыл глаза.
— Что за бред? — простонал я, ошущая, что сейчас начну задыхаться. — Это ты вечно оказываешься там, где я… Я…
Меня бросило в такой жар, что захотелось сбросить всю одежду и окунуться в ледяную воду. Рубашка прилипла к стене, а волосы – к затылку.
— Да прекрати уже, как ты это делаешь? — сквозь шум в ушах я уловил в голосе Крюгера панические нотки, он снова забарабанил в створки лифта.
— Что делаю?.. — я медленно осел на пол и закрыл глаза руками. Казалось, я был на грани обморока, а он — истерики.
Лифт вдруг поехал вверх, и в мои сомкнутые веки вновь ударил свет. Сквозь открытые створки ворвался поток прохладного свежего воздуха, а вместе с ним – взволнованный женский голос. Чьи-то ладони стали хлестать меня по щекам. Я открыл глаза и сквозь мутную пелену уставился на… грудь. Внушительный бюст, практически уткнувшийся мне в лицо, принадлежал склонившейся надо мной Амалии. Позади неё стояли другие обитатели здания, взволнованно перешёптываясь.
— Алиссен, ты в порядке? — обеспокоенно спросила Амалия. — Фритц Крюгер выскочил отсюда, как ошпаренный, он тебе что-то сделал?
Ну и репутация у этого типа.
— Нет… — я силился встать, ощущая слабость и озноб от лижущего мое взмокшее тело сквозняка. — Ничего, у него, кажется, тоже… клаустрофобия.
— Да? — удивлённо переспросила она и ещё раз внимательно вгляделась мне в лицо. — Может, тебе надо к врачу?
— Нет, Амалия, все в порядке, спасибо, — раздраженно процедил я и, пошатываясь, поднялся на ноги. Лишь бы они все прекратили пялиться!
Проскользнув сквозь скучковавшуюся у лифта толпу, я заспешил в уборную, где сполоснул лицо прохладной водой и смог наконец отдышаться. Что было в этой ситуации самым обидным — так это так некстати нарисовавшийся стояк. И я очень хотел верить, что он случился из-за чертовых сисек Амалии!
Идиотское поведение офицера Крюгера в лифте несколько дней не давало мне покоя, как и выкрутасы моего организма, но в конце концов работа захватила меня полностью, и напряжение прошло. Да и сталкиваться мы практически перестали. Уж не знаю, был ли я такой слабак, либо Лизу просто жалели, особо не загружая, но вся работа, кажется, дождалась именно меня. Приятнее думать, что верным был второй вариант. Во всяком случае, уставал я за день, как собака, и по вечерам еле доползал до постели. Ни экскурсий по планете, ни гуляний по Городу — я практически ничего не видел. Так и прошел мой первый месяц на Винтерре. По сравнению с Землей поменялось разве что ощущение чистоты, простора и постоянного октября на улицах.
По утрам я распахивал окна квартиры и дышал свежим утренним воздухом, любуясь далёкими снежными вершинами. Где-то там за Городом находился огромный горнолыжный курорт, облюбованный местными богачами. Дэнни каждый раз с таким восторгом отзывался о нем, что скоро я почувствовал страстное желание туда попасть. Но работа не давала такой возможности ни в плане времени, ни в плане финансов: один день там стоил, как моя месячная зарплата. Поэтому пока что я мог лишь составить ему компанию в клубе, о чем мы и договорились пятничным вечером. Я слегка примарафетился (даже глаза подвёл!), оценил себя придирчивым взглядом в зеркале у входа и уже выходил из квартиры, направляясь к лифту, как вдруг меня кто-то окликнул.
— Алиссен Майер?
Я обернулся. У двери стояла незнакомая девушка, чуть позади нее — высокий худой парень.
Девушка снова обратилась ко мне по имени.
— Да, это я.
Они с парнем обрадованно переглянулись.
— Слава богу! Наконец-то мы вас застали. Ой, вы и правда так похожи!
Я хмуро глазел на них, не понимая, кто такие и зачем им меня заставать. Девушка, кстати, была из категории людей неопределённого возраста: лет ей было то ли шестнадцать, то ли тридцать пять. Миниатюрная, одетая как подросток, коротко стриженная, но при этом, когда я внимательнее всмотрелся в ее лицо, стало понятно, что она старше меня.
— О, конечно, я не представилась, — закатила глаза незнакомка. — Я Элизабет Вонг, это Карл Хоффер. Живем тут с вами в одном доме. Мы были коллегами вашей матери... Вернее сказать, ее ассистентами. И у нас к вам есть небольше дельце. Ну, или просьба — как вам будет угодно.
— Ладно, — пожал плечами я. — Это надолго?
— Ой, нет, ерунда. Взгляните, — она достала из сумки ноутбук.
Я непонимающе мотнул головой.
— Сломался, что ли? Оставляйте, взгляну, как будет время. Сейчас меня ждут.
— О, не сомневаюсь, что ждут. Пятница, вечер, все дела, — она понимающе хихикнула, оглядев меня с головы до ног. — Он исправно работает. Это компьютер Лианы. Мы занимались кое-какими секретными исследованиями… В общем, Лиана собиралась сделать какое-то заявление, но сначала поделиться с нами результатом. Но она ушла так внезапно… Думаю, она просто не успела. Примите мои соболезнования.
Я сухо кивнул.
— Берите, Алиссен, правильнее было бы отдать его вам сразу, — Элизабет протянула ноутбук мне. — Но нам нужны были эти файлы с исследованием Лианы. Понимаете, она была гениальным биологом, столько открытий сделала для Винтерры… И ими нельзя разбрасываться.
