Бомжей, загородивших входную дверь в конспиративную квартиру, пришлось потревожить. Они что-то беззлобно проворчали и неохотно отползли в противоположный угол, не собираясь покидать отвоеванную у конкурентов жилплощадь.

Засекреченной квартирой давно никто не пользовался. Современная школа разведки применяла более цивилизованные и менее опасные методы подготовки молодых специалистов. В девяностые годы помещение сдавали гастарбайтерам из Средней Азии, но в начале двухтысячных эту кормушку, приносившую какой-то мелкой штабной крысе скромный постоянный доход, прикрыли. С тех пор о ней забыли, передав в ведение Министерства обороны и включив в списки неликвидных объектов недвижимого имущества, которые не смог распродать даже самый предприимчивый в истории вооружённых сил министр.

Единственная жилая комната была тесно обставлена по периметру двухъярусными наспех сколоченными нарами и завалена гнилыми матрасами; сантехническая кабина с треснувшей от неимоверных перегрузок облупившейся чугунной ванной и разбитым унитазом – до отказа забита пустыми бутылками. Приткнуться кое как удалось только на кухне, где нары не помещались, а из всей обстановки между газовой плитой, ржавым умывальником и старым сломанным холодильником втиснулись небольшой обеденный стол со следами от многочисленных ножевых порезов и шесть расшатанных табуреток, сложенных пирамидкой.

Свет, как ни странно, зажёгся. Засиженная мухами лампочка Ильича, изготовленная на советском оборонном предприятии, а потому не перегоравшая уже много десятилетий, светила так тускло, что различить черты лица помощницы Геракл не смог даже с близкого расстояния. Зато великолепную грудь разглядел через распахнутое пальто отлично. Она была прекрасна и не нуждалась в дополнительных украшениях. Ни золото, ни бриллианты, ни ордена и медали не могли отвлечь внимание ценителей красоты от едва прикрытых снизу пышных округлых форм, достойных кисти выдающихся портретистов.

Оставив праздное созерцание до следующей встречи, секретный агент сразу перешёл к делу, начав разговор издалека. Зная, что испытанная огнём, водой и медными трубами (других в элитный спецназ не принимали) сослуживица станет рассказывать ему только о том, чему он сам был свидетелем, опытный ветеран не стал задавать лишних вопросов, сосредоточившись на единственной в прошлом неформальной встрече.

– Ты вспоминаешь Сейшелы?

– Нет, не люблю вспоминать о местах, где мне не понравилось, – честно призналась она.

– Люди говорят, это рай на земле, – заметил Геракл.

– Так говорят те, кто родился и провёл детство в таких вот условиях.

Сирена обвела рукой тесную конуру, едва не смахнув с нависавшей над столом покосившейся полки старую покрытую толстым слоем пыли эмалированную посуду с остатками когда-то недоеденных пищевых концентратов.

– Эко хватила, – усомнился Геракл. – Не все звёзды родились на помойке, а между тем слетаются на этот элитарный курорт с разных концов света как мухи на говно.

– Подобное притягивает подобное и сливается с ним – первый закон Вселенной, – парировала Сирена.

– Это тебя гложет обида, – предположил ветеран.

Сирена слегка пожала плечами, не возразив, но и не согласившись. Явная демонстрация безразличия к затронутой теме подсказала опытному дознавателю, что он задел собеседницу за больную, не до конца зажившую рану.

– После возвращения вы расстались? – Спросил он без обиняков, пристально взглянув в широко раскрытые и с виду абсолютно доверчивые глаза лживой и коварной лазутчицы.

– Конечно, но лучше сменить тему, – ответила она и решительно добавила: – Нам следует обсудить более актуальные вопросы.

– Это как сказать, – загадочно промолвил «6-й».

Пришло время выложить козырного туза. Престарелый «особист» оставался непревзойдённым мастером своего дела.

– Ты хоть знаешь, кем он был? – Продолжил он расспрашивать, как ни в чём не бывало, прикинувшись любознательным стариком, падким на всякого рода пикантные истории.

– Какая теперь разница? – Ответила она вопросом на вопрос, давая понять, что не желает продолжать этот разговор.

– Это был Нестор, – объявил старый хитрец, сверкнув пронзившим полумрак острым взглядом, словно вонзая стальной нож в сердце жертвы.

Эффект получился ожидаемый. Сирена не вздрогнула и даже не повела бровью, но внешнее спокойствие не укрыло от проницательного взора опытного физиономиста мощный взрыв эмоций, спрятанных глубоко внутри. Судя по виду, молодая женщина, давно пережившая личную обиду, но до конца так и не перегоревшая чувствами, действительно не знала, что разбивший сердце смазливый очкарик и трусливый прелюбодей был тем самым сверхгениальным мыслителем, на которого в правительстве возлагали надежду как на единственного спасителя великой державы. Вероятно, в отряде ей давали поручения, далёкие от политики и дипломатии.

– Уже тогда он получил спецзадание и знакомился в Штатах с американским опытом идеологической пропаганды, а те креолки на Сейшелах были подосланы китайцами. Они первыми его раскололи и хотели завербовать, – неторопливо продолжил свой рассказ «6-й», предоставив «3-ей» возможность прийти в себя после сильного эмоционального стресса.

– Зачем он им сдался?

Сирена три раза по десять секунд нажала большим пальцем правой руки на функциональную точку, расположенную на тыльной стороне левой там, где сходятся большой и указательный палец. Проделав этот простой и эффективный массаж, помогающий побороть волнение, внутренне собралась и приняла единственно верное решение в сложившейся обстановке – полностью довериться будущему руководителю, безоговорочно признав в нём с этой минуты лидера.

– Китайцы используют любые возможности, чтобы обогнать потенциальных конкурентов в борьбе за мировое господство. Если бы им удалось сделать агентом влияния главного идеолога страны, то полное порабощение стало бы только вопросом времени, – пояснил Геракл.

Сирена глубоко задумалась над его последними словами.

– Уж лучше китайцы, чем американцы, – вымолвила она, проанализировав в уме последствия судьбоносных событий новейшей истории.

– Это не нам решать, – отрезал заслуженный чекист, приученный исполнять приказы, не рассуждая о высших материях.

Они снова надолго замолчали. Два русских мужика при схожих обстоятельствах непременно поставили бы на стол бутылку водки и распили её. Но Геракл, проведший большую часть жизни в цивилизованных западных странах, не догадался, идя на встречу с дамой, прихватить с собой этот незаменимый для доверительной беседы отечественный бодрящий напиток, дающий заряд энергии, стимулирующий нервную систему и сердце. Каково же было его удивление, когда Сирена плавным движением руки вынула из сумочки, словно цирковой фокусник, полулитру «Столичной» и два чистых пластиковых стаканчика. Небрежно смахнув пыль со стола, она передала бутылку старшему по возрасту и званию, дав понять этим доверительным жестом, что полностью признаёт его авторитет.

Геракл молча взял в крепкие руки заветный сосуд, медленно откупорил и по-европейски наполнил оба стакана наполовину.

– Если принесла ещё и огурец, то командовать парадом будешь ты, – сказал он с усмешкой.

– Нет, – решительно возразила она. – Ты старше, значит командир.

Как положено, чокнулись и выпили залпом за встречу.

– С детства не люблю огурцы, – откровенно призналась Сирена, доставая из сумочки стеклянную банку с маринованной исландской селёдкой, жестяную банку со шпротами и упакованную в целлофановый пакет половинку нарезанного ржаного хлеба.

– А я не люблю нарезной хлеб, и терпеть не могу латвийские и эстонские шпроты, перенасыщенные бензапиреном и провонявшие мерзким запахом лютой ненависти, – сказал Геракл, наливая по второй.

– Эти шпроты наши, из Калининграда – импортозамещение. Пахнут копчёностями и маслом, никакой отравы не подмешано, – поддержала его патриотический порыв женщина.

Выпив до дна и наскоро закусив, они продолжили беседу уже совсем в другом тоне. Естественное для специальных агентов всех стран недоверие к себе подобным сменилось задушевной приязнью, свойственной только русским военспецам после хорошей выпивки и закуски.