– Гарри!

– Это Гарри Шеридан. К сожалению, я не могу ответить. Оставьте, пожалуйста, сообщение.

Автоответчик. С трудом овладев собой, я решила, что сообщение оставлять не стоит. Я нажала отбой и набрала его рабочий номер. Трубку сняли после двух гудков.

– Доброе утро. Офис Гарри Шеридана.

Я на секунду задержала дыхание. Это не он. Я узнала голос Полы, ассистентки Элинор. Мы не дружили, но вполне ладили.

– Пола? Это я, Руби.

– А, Руби, – сказала она, и у меня упало сердце. – Что ты хотела?

– Мне надо поговорить с Гарри. – Я не собиралась притворяться, что не знаю, почему она говорит со мной таким странным голосом. – Можешь меня соединить?

Она сделала глубокий вдох, как будто я нанесла ей личное оскорбление.

– Извини, все звонки мистеру Шеридану теперь проходят через меня. – Последовала небольшая заминка, и она спросила официальным тоном: – Что ему передать?

На секунду мне захотелось сказать все, что я о нем думаю, чтобы Пола во время обеденного перерыва передала мои слова остальным коллегам. Но мне удалось сдержаться.

– Спасибо, ничего, – вежливо произнесла я. – Извини, что побеспокоила.

Я положила трубку первой. Это было единственное утешение.

Не зная, что делать дальше, я вернулась в отель. Проходя мимо стойки, спросила, не было ли звонков. Я отлично понимала, что Гарри незачем звонить в гостиницу, и все равно не удержалась. Я поспешила в номер, все еще надеясь, что он там, и, завернув за угол, увидела открытую дверь. Сердце подпрыгнуло… Из комнаты вышла горничная, толкая тележку с полотенцами и туалетными принадлежностями. Она поздоровалась и оставила дверь открытой. Стало понятно, что Гарри не приходил.

Я села на кровать и открыла конверт. Может, он оставил записку? Нет, ничего. Рекомендательное письмо, подписанное Элинор, короткое и сухое. По нему любому будет ясно, что я ушла не по своей воле. Я вытащила все из коробки. Как унизительно: кто-то из коллег рылся в ящиках моего стола, складывал мои вещи, зная, что я уволена. Интересно, кому это поручили. Человеку пришлось приехать на работу ни свет ни заря. Когда и что ему сказали?.. Я отправила сообщение Саре – попросила позвонить.

Я вытащила из упаковки противозачаточную таблетку, которые обычно принимала по утрам. В выходные я прятала несколько штук в косметичке, чтобы не нашел Том. Поднеся таблетку ко рту, я задумалась, стоит ли ее принимать. Какой смысл? Но тут же вспомнила обещание Гарри и проглотила таблетку.

Неожиданно зазвонил телефон. Я подхватилась с кровати, надеясь, что это Гарри. Нет, Сара.

– Что все это значит? – спросила она. – Когда я вошла в офис, тип из отдела кадров рылся в ящиках твоего стола.

– Какой тип?

– Стажер. Черненький такой, его зовут Натан. У него был перепуганный вид, он подумал, что это мой стол. Тебя перевели в другой отдел?

– Нет, уволили.

– Как? За что?

– Ну… Не сказали. Просто сказали, что расторгают контракт.

– Они не имеют права!

– Имеют. Я в компании только восемнадцать месяцев. Уволить могут любого, кто проработал меньше двух лет.

– Что? Вот так просто?

– Как видишь.

Сара молчала. Очевидно, судорожно подсчитывала, сколько сама там работает.

– Но почему? – сказала наконец она.

Я хотела объяснить, однако она поспешно прервала меня:

– Извини, я не могу говорить, позвоню позже.

К полудню я почувствовала, что начинаю сходить с ума. Я проехала пару раз мимо офиса, высматривая машину Гарри. Ее не было. Обычно он парковался перед входом. По негласному правилу, там ставили машины только директора или клиенты, хотя иногда, если Гарри приезжал чуть позже, он парковался на любом свободном месте. На саму стоянку я не заезжала: там крутился кто-то из охранников. Конечно, мало вероятно, что он поджидал меня, но рисковать не хотелось. Даже проезжая мимо, я волновалась. Хорошо еще, что машина у меня маленькая и черная, неприметная. Не арестуют же меня за езду по общественной дороге. В пять часов я заняла удобную для наблюдения позицию немного поодаль, откуда хорошо просматривался выезд с парковки. Машины Гарри нигде не было видно. Я объехала еще круг, чувствуя себя полной дурой. К половине седьмого на офисной парковке остались только машины охранников и уборщиц, и я поняла, что торчать там дальше смысла не было.

А вдруг он ушел с работы пораньше и поехал в отель? С колотящимся сердцем я помчалась назад, взлетела на свой этаж, торопливо открыла дверь и ворвалась в номер, позвав его по имени. Но его не было. Моя записка так и торчала на зеркале: жалкое напоминание, что я не могу забыть человека, который меня не любит.

Весь вечер я совершала набеги на мини-бар и с завидным упорством набирала номер Гарри, хотя его мобильный был выключен. Хотела просто услышать его голос. Любовь переплелась с яростью, и лишь остатки здравого смысла удерживали меня от надиктовки сообщения. Внезапно зазвонил телефон. Схватив трубку, я опрокинула стакан, и джин пролился на кровать. Я увидела имя звонившего на экране, у меня упало сердце. Том.

– Привет, Руби, как ты?

– Спасибо, хорошо. – Как я ни старалась, прозвучало неубедительно. – А ты?

– Ну, я скучаю по тебе, – нервно рассмеялся он. – В доме без тебя пусто и одиноко.

Глаза защипало от слез. Если он хочет узнать, что такое одиночество, он должен оказаться на моем месте.

– У тебя все будет хорошо, Том, – сказала я, зная, что это действительно так.

– Я просто подумал… Ты не упомянула, хочешь ли разводиться.

Странность в том, что я ведь размышляла об этом задолго до того, как мы с Гарри решили жить вместе, но сейчас меня будто ударили ногой в живот. Мне и без того было тошно.

– Хм… Я как-то не думала. Наверное.

– Ну, раз мы теперь живем порознь, то надо развестись. Ты ведь больше не хочешь быть со мной.

Я помолчала и чуть не выпалила, что сама не знаю, чего хочу.

– Могу сам подать заявление. По-моему, для этого надо прожить отдельно два года, хотя, насколько мне известно, многие разводятся гораздо раньше.

Я запаниковала:

– У меня нет денег на адвоката. Может, сначала продадим дом?

В трубке повисло молчание.

– Я могу проконсультироваться с агентом по недвижимости… – отозвался наконец Том. – Или лучше сначала разделить имущество? Тут все зависит от тебя, Руби.

Я обвела глазами номер: батарея пустых бутылочек на прикроватном столике, коробка с работы. Жалкое зрелище. Я устроила такой беспорядок в своей жизни.

– Что с тобой, малышка? – ласково сказал Том. – Эй, не плачь.

Я уже не помнила, когда он в последний раз называл меня малышкой, хотя в начале нашего романа использовал это обращение чаще, чем мое имя, и я просто таяла. С тех пор прошло много лет, но после всего, что случилось за эти безумные дни, его голос звучал так нежно и проникновенно. Я мысленно вернулась в то время, когда мы только начали встречаться. Том был добрым и заботливым, а я чувствовала себе особенной.

– Поговори со мной, – сказал он низким и настойчивым голосом.

Я не могла. Не могла ничего сказать.

– Ты передумала? Хочешь вернуться? – Это прозвучало так просто и заманчиво. – Давай все обсудим, Руби. Приезжай домой.

– Нет, – быстро сказала я, хотя на языке вертелось совсем другое: «Забери меня отсюда и больше никогда не отпускай!» – Извини, мне пора.

Я долго еще сидела на кровати, сжимая в руке телефон. По лицу текли слезы. Мгновение я не могла вспомнить, зачем ушла и почему не могу вернуться.

Поздно вечером снова позвонила Сара.

– Как ты, Руби?

– Хуже не бывает.

– Ты пила?

– Меня, между прочим, уволили. Имею право выпить.

– Согласна. Прости, что не позвонила раньше. На работе сумасшедший дом, а потом занималась детьми, только освободилась. Как ты себя чувствуешь?