— Твоя жена только обрадовалась бы, прикончи я тебя на этом месте.

— Может, и так, — пожал плечами Джордж. — Но я всего лишь гонец, сэр, и послание мое состоит в том, что маленькому Эдди будет грозить опасность, пока вы не согласитесь на условия доктора.

— Что еще за опасность? Давай выкладывай, только не смей произносить имя моего сына.

— Как скажете. Доктор велел передать вам, сэр, что у него появился заказчик на череп — такой, который привидений показывает. Человек этот заплатит столько же, сколько доктор просит у вас. Но этому самому заказчику без разницы, из какого маленького мальчика сделают игрушку, так сказать. Он вовсе не обязательно должен быть вашим сыном. Вот это я и должен вам сообщить.

— Заказчик, — повторил Лэнгдон, и слово внезапно показалось ему омерзительным. Он уставился на негодяя, обдумывая, не прикончить ли его прямо сейчас. Джордж, уловив по взгляду профессора грозящую ему опасность, быстро огляделся по сторонам, готовый дать деру. Вдруг Сент-Ив почувствовал, как на плечо ему легла рука — рука верного Хасбро, который многозначительно покачал головой. Мгновение спустя Лэнгдон умерил свой гнев и процедил: — Скажи доктору, что я обдумаю его предложение. Говоришь, завтра утром? За вечер я не соберу такую сумму, это невозможно.

— Ровно в восемь утра на углу Трол-стрит и Брик-лейн, в Спитлфилдзе. На месте можете расплатиться частично — но чтобы это были серьезные деньги.

— Сначала я должен убедиться, что с моим сыном все в порядке.

— Да нет проблем. Значит, увидите там человека — вы его не знаете. А вот остальных, предупреждаю сразу, не увидите. На нем будет красный платок. Пойдете за ним, и он скажет, что вам нужно делать дальше. Если поторопитесь, у вас будет время собрать остальные монеты. Пока же паренек в безопасности, уплетает ветчину с яйцами за милую душу. И ему, как, кстати, и вашей дочурке, больше ничего не будет грозить, если вы честно расплатитесь и уедете к себе в Кент, подальше от сферы деятельности доктора, так сказать.

Джордж умолк, и на физиономии его отразилось некое подобие работы мысли. Затем он тихо добавил:

— Уверен, все будет честно. Доктор сделает как обещал.

Головорез три раза свистнул и, обогнув Хасбро, исчез между домами. Остались только тьма да туман.

Ответного свиста не последовало: сообщникам Джорджа было ясно, что дело выгорело.

Помедлив минуту-другую, Сент-Ив и Хасбро бодрым шагом устремились к Каннон-стрит, где поймали кэб и покатили в направлении Смитфилда.

Рынок располагался недалеко от площади Тауэр-хилл — отходившую от нее улицу заполонили десятки палаток, где можно было приобрести обувь, мясо, чай любых сортов, предметы домашнего обихода, канцелярские принадлежности, галантерейные товары, трости, очки, фрукты и овощи, горячие каштаны и прочую всячину. Распахнутые двери лавок тоже манили покупателей. Из-за тумана над лотками уже зажглись газовые лампы и свечи, а кое-где полыхали кровавым светом немилосердно коптящие светильники на топленом сале. Повсюду толпился народ, занятый поиском нужного товара пли готового ужина, пригодного для употребления на ходу. Воздух наполняли звуки органа и обычный рыночный гвалт. Вдруг с головы какого-то престарелого джентльмена загадочным образом слетела шляпа, которую тут же подхватил пацан лет пяти-шести, припустивший с добычей сквозь толкучку. Торговец из палатки рядышком затянул извечное «держи вора». Финн, конечно, мог бы его и поддержать, но эти уловки он знал и потому с улыбкой следил за тем, как мальчик исчезает во мраке. И его совершенно не удивило, что заходившийся в крике торговец мгновение спустя любезно выражает сочувствие взбешенному почтенному джентльмену, имевшему несчастье остаться без шляпы, и предлагает ему за полцены замену — весьма схожую с пропажей, кстати, только выделкой гораздо лучше, просто высший сорт, — в три раза дороже ее реальной стоимости. Через несколько минут пацаненок вернется, и ассортимент на лотке торговца головными уборами пополнится новинкой. Трюк стар как этот мир. Но, решил про себя Финн, обворованный джентльмен в состоянии потратить несколько шиллингов на новую шляпу, а часть этих денег отойдет юному воришке на ужин, если тому вообще суждено сегодня поесть.

В свое время Финн познакомился с большинством лондонских базаров, и организованные рынки вроде Ковент-гарден и Портобелло-роуд сегодня его совершенно не интересовали. Этим вечером ему требовался товар низшего пошиба, предлагаемый на лотках с поношенными вещами. Таковых на рынке оказалось несколько, и одна из заинтересовавших Финна торговых точек освещалась свечой, вставленной в выскобленную изнутри репку. Там парнишке приглянулся основательно потрепанный бархатный сюртук некогда темно-зеленого цвета, который мог похвастаться еще и тремя родными перламутровыми пуговицами. Сей предмет гардероба даже был выставлен на старомодном манекене из прутьев. Остальное одеяние, едва заслуживающее название такового, было разложено прямо на мостовой, а совсем уж затрапезное, сваленное в кучи, продавалось узлами.

Осмотрев товар, Финн остановил выбор на вполне сносной рубашке с протертыми локтями и обтрепавшимися манжетами и старой летной шлем-маске, в свое время, по-видимому, прошедшей через огонь. Нашлись также стоптанные ботинки, хоть и чуть маловатые, но зато с обрубленными для удобства — а возможно, и отгрызенными — носами. Еще Финн взял пару кожаных штанов, истертых на коленях до дыр, а на заднице — до толщины папиросной бумаги. Из-за этого-то внимание Финна и привлек старый сюртук, длина которого вполне позволяла скрыть позор в случае вероломства штанов. Кроме того, сюртук, не привлекая к его обладателю излишнего внимания, несколько облагораживал состряпанный на скорую руку наряд нищеброда. В завершение Финн приобрел пару рубашек, из которых намеревался смастерить четырехрукавный узел для приличной одежды, что была сейчас на нем. Полежит пока у Квадратного Дейви. А ему стоит поторопиться — уже опускался вечер.

Финн расплатился с торговцем, парнишкой с круглым прыщавым лицом, возрастом немногим старше его самого, в одежде не по размеру и явственно недоедающим.

— Шаровые шутихи, шесть за пенни? — тихонько предложил тот, многозначительно вскинув брови. — Ручаюсь, так дешево не найдешь до самой Ночи Гая Фокса.

— Беру дюжину, — неожиданно для себя согласился Финн, даже и не думая о том, для чего ему могут пригодиться петарды. Минуту спустя он покинул рынок с ворохом одежды и пакетиком шутих.

Часом позже Финн добрался до Спитлфилдза. Решив пока не напяливать летную маску, он принялся изучать квартал, шныряя по переулкам и проходам в относительно светлое время суток. Хотя Дейви и пытался его напугать, особого страха Финн не испытывал. Узкие улочки трущоб и вправду населяли воры да проститутки, но жить среди этого отребья парнишке уже доводилось, равно как и общаться с самыми что ни на есть отъявленными преступниками. Он отлично знал, как себя вести в подобном окружении, и ни на миг не забывал о Коржике. Той памятной ночью под мостом нож чуть ли не сам скользнул ему в руку — но тогда у него не было времени на размышления. Зато впоследствии, когда такового появилось в избытке, Финн, не испытывавший ни малейшей тяги к вивисекции, прагматично предпочитал драке бегство.

Ветер временами раздувал повисший над Спитлфилдзом туман, но теперь, судя по всему, он вознамерился водвориться тут всерьез. Отыскивать что-либо в ледяной мгле не представлялось возможным, поэтому Финн ускорил шаги. Он нашел смитовские меблированные комнаты[33], и вправду выглядевшие вполне приличными на фоне того, что предлагали конкуренты, но отказался от идеи зайти внутрь и осведомиться насчет Сойера, поскольку на это уже вовсе не оставалось времени. Но место Финн запомнил — случись что, и он сюда вернется.

Справа появился переулок, из которого доносились неистовый лай и рычание собак, перемежающиеся с выкриками людей. Финн свернул и в конце улочки разглядел заполненный людом внутренний двор многоэтажного дома. Наверху же, к его немалому удивлению, обнаружился мостик, сооруженный из канатов толщиной в несколько дюймов и досок. Удерживалась конструкция с помощью оттяжек, туго натянутых веревок, а сами канаты крепились к крышам и стенам зданий. Разглядеть, куда ведет мостик — или где он начинается, — Финну не удалось, но его очаровал вид перехода, возносящегося над вонью и суматохой трущоб. Когда-то в цирке Хэппи он работал акробатом, а одно время и канатоходцем, и оснастка мостика живо воскресила в его памяти те годы.