— Ты… ты… ты хотя бы знаешь, что натворил?! — Булькающе воскликнул архистратиг. — У мира больше нет шанса… вернуть… бога… мы брошены… нет чуда…
— Дети всегда уходят от родителей. — Сказал Орландо, тяжело спускаясь по ступеням и стискивая шпагу в опущенной руке. — А бог… думаю ему всё равно.
Шпага пробила спину, ударилась об пол и сломалась. Бывший ангел всхлипнул и затих, уронив голову. Орландо опустился рядом, бросил взгляд на трон с Граалем, чаша обернулась в пыль. Обхватил голову руками, сгорбился и замер, ожидая смерти. На пальцах болят ожоги от колец — широкие чёрные полосы.
Тело ангела дёрнулось, ужалось, наливаясь светом, и взорвалось… В яркой вспышке Орландо увидел черноволосую ведьму, мать его сына, стоящую у входа. Она смотрит на него с грустной улыбкой.
Эпилог
Лазурная волна с мелодичным шелестом набегает на мягкий песок, солёные брызги долетают до лица. Оседают на коже крохотными бусинками. Пахнет водорослями, океаном и цветами. Орландо моргнул, отрешённо глядя на голубое небо, с проступающими силуэтами двух лун. Солнечный свет прогревает кожу, силится вымыть страдание из тела.
Сколько он уже так лежит? Минуту? Час? Столетие? Жив ли он?
Может быть, это загробный мир? Тогда это мало похоже на ад…
Волны наглеют, подбираются к ногам, захлёстывая ступни и колени. Вода тёплая. Сбоку на песок выбросило морскую звезду, Орландо безучастно перевёл взгляд на неё и моргнув, вернулся к созерцанию неба. Где-то за гранью зрения ветер шумит в листьях. Парень медленно поднял руку, заслоняя подёрнутый облаками диск солнца. Основания среднего, указательного и безымянного пальцев покрыты чёрным ожогом.
Боли нет.
Ничего нет.
Сейчас он закроет глаза и умрёт. Так будет лучше… так будет правильно.
Орландо смежил веки, солнечный свет пронизывает тонкую кожицу, высвечивая тонкие вены. Сердце замедляется, а промежутки между вдохом и выдохом растягиваются. Разум заполняет чёрный туман, уплотняется… Протяжный, ввинчивающийся в уши плач резанул по сознанию. Орландо распахнул глаза, прислушался. Ветер услужливо донёс новую порцию плача… младенца?
Парень нехотя поднялся, чувствуя тело как нечто чужое. Взглянул на стену леса из причудливых деревьев и пальмы, торчащие из песка. С ветвей в лесу свисают странные зелёные канаты с листьями. За деревьями надрываются птицы, стрекочут насекомые и плачет младенец.
По мере движения вглубь чащи света становится меньше, а плач усиливается. Орландо отмахивается от странных свисающих растений, проламывается через переплетения ветвей и кустарник. Вышел на зелёную поляну с чёрным куском гранита в середине. На камне лежит завёрнутый в пелёнку младенец. Орландо подошёл ближе, взглянул в золотые глаза малютки и хмыкнул, подметив острые уши, похожие на кончики ножей.
— И что мне теперь делать? — Спросил Орландо и осторожно взял младенца на руки. — Ладно, пошли найдём твоих родителей. Они ведь у тебя есть, или как у меня?
Ребёнок перестал реветь, моргнул и улыбаясь потянул к парню ручки. Орландо невольно улыбнулся в ответ и коснулся кончика крохотного носа пальцем. Младенец засмеялся и задёргал ножками.
— Ладно… — вздохнул Орландо. — Похоже, смерть на сегодня отменяется.
