Пески умеют ждать.

Орландо поднялся и мучительно медленно побрёл за мальчишкой. Тело ощущается чужим и сломанным, слабым настолько, что ещё немного и колени подломятся. Одежда будто сшита из стальных плит, обувь — гранитные блоки, а вместо шпаги свинцовая оглобля.

В голове ползают отстранённые, словно чужие, мысли. Серкано учил быть быстрым, но теперь это смертельно опасно. Толку от скорости, если потом валяешься мертвяком? Придётся избегать боёв, или брать умением.

Крас вздрогнул, услышав сиплый смех, обернулся и озадаченно воззрился на спутника. Орландо стоит, запрокинув лицо к хмарьному небу, разведя руки.

— Что смешного?

— Да так, — ответил Орландо, тайком смахивая набежавшую слезу, — вспомнил слова наст… отца.

«В схватке с превосходящим врагом, главное — быть быстрее. Хитрить будешь с равным во всём.»

Слишком долго полагался на скорость, совсем забыв наставление. Упивался медлительностью противников и их беспомощностью. А теперь… теперь расплачивается за беспечность.

С другой стороны, его ли это вина? Был ли другой способ одолеть Гаспара и восставшего Серкано? Он был вынужден выйти за пределы возможного! Сломать тело, но уничтожить посланников Бога.

Орландо провёл пальцем по навершию эфеса, улыбка скривилась в хищный оскал. Пришло время вспомнить и другие уроки старика. Использовать фехтование на полную и без заигрываний со скоростью.

Что ж, по крайней мере, это будет интересно.

Из раздумий вывел Крас, подошедший в упор и заглядывающий в лицо снизу вверх. Мальчик осторожно коснулся руки и сказал, пряча взгляд:

— Ты… можешь… нет, научи меня драться!

— В смысле? — Озадаченно спросил Орландо, улыбка поблёкла, оставив на лице недоуменное выражение.

— Если ты… снова, я смогу защитить тебя и себя! Да и вообще…

Мечник вздохнул и покачал головой, похлопал по ножнам и сказал:

— У меня только один меч. — Поглядел в полное испуга и отчаянья личико, вздохнул ещё раз. — Ладно, для основ он не понадобится.

Берег показался в первых лучах восхода, узкая, но быстро расширяющаяся полоса суши. Терц стоит на носу корабля, сложив руки на груди и постукивая безымянным пальцем по гвоздю. Плеск волн о борт перекрывают стоны и рык из трюма. По палубе снуют бледные византийцы, на них гвозденосец косится с нескрываемым отвращением. Мерзкое подобие истинных римлян, смеющих считать себя частью величайшей империи. Жалкие отщепенцы.

Увы, пусть Византия лишь жалкий осколок Пакс Романа, возомнивший о себе невесть что, они сохранили толику былой мощи. Только Византийский император, базилевс, может переправить такие массы людей через Босфор. Терца передёрнуло от одной мысли об этом.

Гвозденосец вздохнул и покачал головой, небрежно смахнул прядь, накрывшую лицо. Старый мир мёртв, не стоит терзаться по нему. Идеалы скрывавшиеся за лаконичным SPQR больше не властвуют. Пусть это и печально, но есть вещи куда важнее. Бывший легионер, служивший под началом Лонгина, и вбивавший гвоздь в запястья Сына Бога, сжал кулаки.

По телу пробежала сладкая дрожь. Скоро, совсем скоро он схлестнётся с тем, кто способен убить посланника Бога! Истинным Человеком! Потомком Алариха, того самого, что поверг Терца и других гвозденосцев! Парень должен быть ему под стать, раз смог убить двух лучших воинов, накачанных Кровью Бога.

Гигант, забавы ради душивший носорогов и сражавшийся против лучших из лучших воинов, широко улыбнулся. Власть его никогда не интересовала. Только простая драка и чувство собственной мощи. Наверное, в этом и причина того, что его оставили в живых. В отличие от честолюбивых идиотов, упивавшихся раболепием обычных людей.

Стоны под палубой нарастает, помеченные чуют сушу. Слышен голос Петра Пустынника, властный и хриплый. Древнему кровососу не по себе среди большой воды. В отдельной каюте подальше от помеченных расположился рыцарский отряд. Если прислушаться, станут различимы молитвы.

Терц вздохнул ещё раз, в последний раз предаваясь воспоминаниям о бытности простым человеком.

Первый корабль спустил трап и в воду посыпались оборванцы, собранные со всей Европы. Византийцы слишком боятся помеченных, чтобы переправлять на лодках. Многие пошли ко дну, слишком измождённые тяготами пути. С других кораблей чьи пассажиры обычные люди, к берегу потянулись пузатые шлюпки, забитые до отказа.

На суше они собираются в подобия боевых порядков, управляемые мелкими дворянами. Однако ведёт их Пётр Пустынник, только ему беспрекословно подчиняются помеченные и благородные. Первые видят в нём вожака, а вторые святого. Их задача проста, отвлечь силы сельджуков и прочих магометан, населяющих эти земли. Пока отряд Терца продвигается и рыщет в поисках Орландо ди Креспо и Святого Грааля.

Второе, впрочем, побочно. Чашу будут искать основные войска крестового похода, что направятся к Гробу Господнему широким валом.

Терц взобрался на могучего жеребца, животное переступило с ноги на ногу, мотнуло головой. Рыцари, облачённые в лёгкие одежды путников и кольчуги, выстроились позади. С высоты седла гвозденосец оглядел разбивающих лагерь оборванцев, расхохотался и, махнув рукой в сторону пустыни, стукнул коня пятками под рёбра.

В тени пальмы Крас, мокрый от пота и толстой палкой в руках, недоумённо смотрит на трапецию под ногами. Орландо задумчиво подравнял кончиком шпаги основание, удовлетворённо хмыкнул.

— Зачем это? — Спросил мальчик, глядя то на учителя, то на песок. — Я же фехтовать учусь!

— Ходить сначала научись.

— Да я даже бегать умею!

Орландо вздохнул и откинул волосы с лица, теперь стало понятно раздражение Серкано. Объяснять ребёнку очевидные вещи сущее мучение.

— Запомни, движение ног — это главная основа боя.

— Что? Почему? Я ведь не ногами рублю! — Выпалил Крас, хыкнул и размашисто рубанул палкой перед собой. — Раз и нет башки! Главное — молодецкий удар и приёмчики!

Орландо ощутил, как в груди вскипает злоба, шумно выдохнул через сжатые зубы, силясь задавить эмоцию. Прикрыл глаза и сказал:

— Ты хотел учиться? Нет? Прекрасно, маши палкой до заката, будет тебе и молодецкий удар.

— Я хочу учиться! Но это ведь…

— Тогда делай, что говорю!

— Хорошо…

Орландо показал, как ставить и переставлять ноги. Покачал головой и оглядел окружающую пустыню. Близ пальм укрытое тенью озеро, с берегом заросшим жёсткой травой и кустарником. Солнце клонится к закату, вытягивая тени дюн. Ветерок пропитан вечерней «прохладой», которая скоро перейдёт в настоящую.

— Запомни. — Сказал Орландо, следя за движениями Краса. — Руки не дают настоящей силы удара. Настоящая мощь идёт от бёдер и движения. Любой удар это и есть движение всего тела! Фехтовальщик, орудующий одними руками — идиот и труп. Ты ловкий, но двигаешься, как брюхатая корова с недельным запором.

— Но зачем мне двигаться в этом треугольнике?!

— Это трапеция…

— Ну трапеция, велика разница!

— Это основа. Тут и движением атаки, и защиты, и уворота. Освой это и тогда перейдём к обращению с клинком.

— А когда я смогу, как ты?

Крас, продолжая шагать по вершинам фигуры, сделал три быстрых удара по воздуху. Глаз Орландо задёргался, мечнику едва хватило самообладания сказать:

— Не всё сразу.

Помнится, Серкано в похожих ситуациях применял розги. Жаль, что в пустыне с ними туго.

— А сколько ты учился, чтоб так вражин кромсать?

— Всю жизнь. А теперь делай, как я показал, вернусь, проверю.

Орландо отошёл на другую сторону оазиса, сел за кустами, опустив босые ноги в воду. Тяжело вздохнул и провёл по лицу ладонями, пробормотал:

— Почему так сложно? — Вздохнул ещё раз и добавил. — Может и хорошо, что ведьма спрятала ребёнка.

Крас тяжело дышит, волосы слиплись от пота, а по лицу сбегают мутные ручьи. Срываются с подбородка на загорелую грудь. Плечи красные от ударов палкой, под левым глазом свежая ссадина через скулу к уху. Песок под ним взрыхлён в пределах широкой трапеции. Позади над костерком пыхтит котелок с густой похлёбкой.