— Она не хочет расставаться. Думает, что я не вернусь, — признался он.

— И чтобы ты точно захотел ее скорее увидеть, отходила тебя плеткой до крови? — скептически спросила Ника.

— Нет, это с запасом. Если к следующему разу не вернусь, — усмехнулся он.

Ника едва слышно фыркнула.

— А ты вообще вернешься? — спросила она, расправляя пластырь.

— Конечно. Мы вернемся, — пообещал он, прикрывая глаза.

— Мы вернемся, — согласилась она, и в ее голосе ему послышалась тоска.

Он молча встал и снял с вешалки чистую рубашку.

Стук в дверь, настойчивый и частый, застал его врасплох. Он, не застегивая рубашку, открыл дверь и тут же отшатнулся.

— Какого хрена ты здесь забыла?!

Оксана стояла на пороге и смотрела ему прямо в глаза. Он не мог ничего прочитать по ее лицу и не знал, мешает ему собственное отвращение или полное отсутствие ее эмоций.

— Мне страшно, — вдруг сказала она.

— Что?!

— Мне страшно, — настойчиво повторила Оксана, по-прежнему не меняясь в лице.

— И что я должен сделать?!

«Вик, может я?» — осторожно попросил Мартин.

«Обойдется!» — отрезал Виктор.

— Возьми меня с собой, — сказала она. — Здесь кто-то убивает девочек. Мне страшно.

— Светловолосых. Лера тебя перекрасит, — бросил он, пытаясь закрыть дверь, но Оксана подставила руку. Виктор с трудом удержался, чтобы не ударить ее по пальцам.

— Я не буду мешать, — в ее глазах наконец-то промелькнуло что-то человеческое. — Не буду! У меня деньги есть на билет, если тебе жалко… пожалуйста.

— Я даже Леру с собой не беру. С чего ты взяла, что я тебя с собой потащу?!

— Лера взрослая… Лера умная, Лера сильная… ему такие не нравятся…

— Откуда ты знаешь, какие ему нравятся? — спросил Виктор, морщась. Кажется, это был самый длинный их разговор с его возвращения.

— Майя была не такая… Майя была похожа на меня… Пожалуйста, не оставляй меня здесь.

— Девочка на фотографии была красивой, — сладко улыбнувшись, сообщил он. — Тебе нечего бояться, солнце мое. А теперь — проваливай. Скройся, сказал!

Она медленно убрала руку, и в первую секунду Виктору показалось, что она скажет что-то еще. Но Оксана молча отошла в сторону, позволив ему захлопнуть дверь.

— Нет, ты видела?! — повернулся он к Нике, застегивая рубашку.

— Дура, — пожала плечами она. — Можно подумать, ты можешь кого-то пожалеть.

…

В самолете Ника почти сразу уснула, уронив голову на грудь. Виктор смотрел в иллюминатор и вспоминал, как несколько лет назад улетал домой. Через пару часов они будут пролетать над морем. В прошлый раз он смотрел на волны и чувствовал, как сердце сжимается чужой тоской.

«В прошлый раз у меня еще оставались личные интересы», — холодно отозвался Мартин.

«Черт тебя возьми! Да не убивал я никого, не убивал!»

«Поэтому сестру с собой не взял?»

Виктор не нашел, что ответить.

«Вик, у тебя тут девочка, у которой шрамы от запястий чуть ли не до шеи, твоя бывшая девушка закончила в речке, а сестра, которую ты должен был вроде как на путь истинный наставить, порет тебя плеткой в ближайшем борделе. Знаешь, мне не до моря, уж прости», — неожиданно устало произнес Мартин.

Он только фыркнул.

«Далась тебе эта плетка».

«Нет, мне далась Дара. И Ника с ее Милордом, а плетка — это милая причуда. Хотя не ожидал, что тебе будут нравиться такие… развлечения».

«Я достаточно чувствую себя ничтожеством, Мартин. Могу я от этого хоть иногда удовольствие получить?»

Мартин только тяжело вздохнул и обернулся. Мари лежала в его кресле, закинув ноги на спинку. Широкая юбка черного платья собралась частыми складками. Ее волосы мели по полу, а на шее чернел разошедшийся разрез. «Убери», — одними губами попросил Мартин, проводя по краю своего воротника кончиком пальца. Она только улыбнулась и покачала головой.

«Мне тут, знаешь ли, тоже не очень хорошо», — проворчал он, поворачиваясь к проему.

«Так за чем дело стало — убей меня поскорее. Заживешь нормальной жизнью, Нику вот замуж возьмешь — она хорошая девочка, только ножи надо прятать», — обнадежил его Виктор.

«Счастье-то какое. А она сама чего хочет?»

«Чтобы я умер, ты остался и взял ее замуж».

«А чего она до этого хотела?»

«А черт ее знает, не все ли теперь равно?» — усмехнулся он, и Мартин почувствовал привычные нотки лжи.

«Не волнуешься перед встречей с отцом?» — спросил Мартин неожиданно для самого себя.

Он наконец понял, что его тревожило. Виктор был слишком спокоен, хотя ему предстояла встреча с человеком, которого он ненавидел.

«Он с годами… сильно изменился. Бросил пить, сбросил вес. Знаешь, мы можно сказать… пришли к единственно возможному варианту перемирия. Люди меняются и часто… в лучшую сторону. Я очень рад, что все получилось так, как получилось. Теперь у меня есть отец, которого я всегда хотел видеть».

Мартин вздрогнул — за его спиной в кресле хохотала Мари. Высоко, переливчато с нехорошим, булькающим звуком.

…

Самолет приземлился, когда на горизонте уже брезжило утро. Мартин чувствовал, как в душе распускает щупальца мерзкое чувство — они словно наступали на собственные следы, снова расцарапывая шрамы прошлых ошибок.

Виктор не стал брать такси. Автобус ехал по пустым улицам, и за окном мелькал знакомый до тошноты пейзаж.

Мартин смотрел, как сменяются одинаково серые в темноте фасады. Но те, что имели для него значение, словно были подсвечены холодным мертвым мерцанием.

Вот маленький магазинчик, где они когда-то торговали свечами — теперь это цветочная лавка. Хозяйка всегда была никудышным дельцом, и Мартин был уверен, что магазин попросту закрылся.

Вот дом, за которым должно скрываться кафе, где Виктор пил кофе перед убийством Мари. Вот остановка перед ее домом. А чуть дальше, если приглядеться, можно увидеть окутанный туманом мост.

Он услышал, как за его спиной всхлипнула Мари, но не стал оборачиваться.

«Театр Современной Драмы» возвышался над остальными зданиями, вычурный призрак в черном стекле.

Место, где все закончилось. Мартину казалось, что он слышит отзвуки вальса, который когда-то танцевал с Ришей.

Бесшумное скольжение двух теней по сцене, мертвая девушка, Офелия и Виконт, мужчина с красным шелком платка, стекающим с перерезанного горла.

Виктор смотрел на улицы, и Мартин чувствовал, что их чувства сейчас сливаются в одно, и каждое воспоминание рождается одновременно, только горчит по-разному.

Электричку они ждали прямо на перроне. Виктор мрачно смотрел на Нику, вспоминая, как Риша мерзла в пальто своей матери и ему пришлось отдать ей куртку.

Ника замерла у края платформы, и ему все время казалось, что она вот-вот бросится на рельсы. От Риши в ней не осталось и бледной тени. Она стояла, глубоко засунув руки в карманы серого пальто и высоко подняв воротник. Лера не угадала, пальто было больше на пару размеров, но Нику это, кажется, нисколько не беспокоило. Она выглядела несуразно — худая, высокая, в не идущих ей бутафорских очках и мешковатых темных тряпках. Словно актриса-неудачница, которую заставили играть незнакомую роль.

Виктор раздраженно фыркнул и отвернулся. Достал из кармана телефон, по памяти набрал номер.