Она подошла к Энн, и они принялись бурно обсуждать, кому и что придется делать.

Я предложил Люси руку:

— Сударыня.

Девушка улыбнулась и, взяв меня под локоть, задрала нос:

— Сударь.

Мы двинулись по коридору. Они болтали о делах, которые необходимо успеть, и платьях, которые нужно подшивать, и я вдруг понял, почему мне так весело в их обществе.

С ними я мог быть Шестеркой.

Я присел на столешницу, а Мэри и Люси пристроились по обе стороны от меня. Энн зашикала на остальных слуг: начинались «Вести».

Когда на экране появились девушки, я понял: что-то не так. Америка казалась подавленной. Но хуже всего было то, что она пыталась делать вид, будто у нее все хорошо, и выглядело это крайне неубедительно.

Что ее так встревожило?

Краешком глаза я заметил, как Люси принялась ломать руки.

— Что произошло? — прошептал я.

— С госпожой что-то неладное. Я по лицу вижу. — Люси сунула палец в рот и начала грызть ноготь. — Что с ней случилось? А леди Селеста выглядит как кошка, которая вышла на охоту. Что мы будем делать, если она победит?

Я накрыл ладонью ее руку, лежавшую на коленях, и она, как по волшебству, замерла, смущенно глядя мне в глаза. Судя по всему, обычно никому не было дела до ее переживаний.

— Леди Америка не пропадет.

Люси кивнула, немного ободренная моими словами, и прошептала:

— Она такая хорошая. Мне очень хочется, чтобы она осталась. Ну почему те, кто мне нужен, всегда меня покидают?

Значит, Люси пережила какую-то утрату. А может, и не одну. Теперь мне стали понятней причины ее тревожности.

— Ну, я-то в ближайшие четыре года точно никуда от вас не денусь.

Я легонько ткнул ее локтем в бок, и она улыбнулась, хотя в глазах у нее стояли слезы.

— Офицер Леджер, вы такой милый. Мы все так считаем.

И она промокнула ресницы.

— Вы, леди, тоже очень милые. Мне всегда приятно с вами увидеться.

— Да какие из нас леди, — отозвалась она, глядя в пол.

Я покачал головой:

— Если Марли может по-прежнему считаться леди, потому что пожертвовала собой ради человека, который ей дорог, то вы и подавно можете. Я же вижу, как вы ежедневно жертвуете своими жизнями. Вы отдаете свое время и силы служению другому человеку, а это совершенно то же самое.

Мэри бросила на меня взгляд, прежде чем снова уткнуться в телевизор. Энн, думаю, тоже уловила мои слова. Она даже подалась в мою сторону, чтобы ничего не упустить.

— Офицер Леджер, вы — лучший!

Я улыбнулся:

— Когда мы здесь, внизу, вы все можете называть меня Аспен и на «ты».

Разглядывать стену мне наскучило минут через тридцать после того, как я заступил в караул. Было уже глубоко за полночь, и оставалось лишь считать часы до рассвета. Впрочем, ради безопасности Америки можно и поскучать.

За весь день не случилось ничего примечательного, если не считать полученного подтверждения двух предстоящих визитов.

Вернее, визитерок. К нам ехала куча женщин.

Эта новость меня скорее радовала, чем огорчила. Дамы, приезжавшие во дворец, обычно не проявляли физической агрессии. Однако их слова вполне могли стать поводом для войны, если были произнесены не тем тоном.

Представители Германской Федерации — наши давние друзья, поэтому с ними в плане охраны проблем возникнуть не должно. Итальянцы же — темные лошадки.

Я всю ночь думал об Америке, ломая голову, что мог означать ее встревоженный вид в «Вестях». Но спрашивать об этом у нее самой мне не хотелось. Если она решит со мной поделиться, я ее выслушаю. Сейчас ей необходимо сосредоточиться на делах насущных. Чем дольше она продержится во дворце, тем дольше будет рядом со мной.

Я повел плечами, разминая хрустящие кости. Дежурить оставалось еще несколько часов. Я потянулся — и неожиданно заметил пару голубых глаз, выглядывающих из-за угла.

—Люси?

—Привет! — Она вышла в коридор.

Следом за ней показалась Мэри с небольшой

корзинкой. Ее содержимое было прикрыто тряпицей.

— Вас вызвала леди Америка? Что-то случилось?

Я потянулся открыть перед ними дверь комнаты.

Люси приложила к груди изящную ладонь. Она заметно нервничала.

— Нет-нет, все в порядке. Мы... э-э ...пришли посмотреть, здесь вы или нет.

Я сощурился и убрал руку:

— Здесь, где же мне еще быть. Вам что-то нужно?

Девушки переглянулись, и Мэри заговорила:

— Просто мы заметили, что в последнее время вы очень часто дежурите, ну и подумали, что вы, наверное, голодный.

Мэри сняла тряпицу, под которой обнаружилось несколько кексов, пирожки и хлеб. Видимо, это были остатки того, что на кухне приготовили к завтраку.

Я улыбнулся краешком губ:

— Это очень мило с вашей стороны, но, во-первых, на посту есть не полагается, а во-вторых, как вы могли заметить, я малый довольно сильный. — Я согнул свободную руку, демонстрируя бицепс, и обе девушки захихикали. — И могу сам о себе позаботиться.

Люси склонила голову набок:

— Мы знаем, но умение принять помощь — это тоже в некотором роде сила.

От этих слов у меня перехватило дух. Жаль, никто не сказал мне этого несколько месяцев назад. Это помогло бы мне уберечься от многих горестей.

Я посмотрел на их лица, так похожие на лицо Америки в ту последнюю ночь в нашем домике на дереве. Они светились радостью, надеждой и теплотой. Мой взгляд переместился на корзину со снедью. Неужели я так и буду раз за разом наступать на эти грабли? Отталкивать людей, рядом с которыми я чувствовал себя собой?

— Ну ладно, убедили. Только, чур, если кто-нибудь появится, вы повалили меня на пол и силой заставили есть. Договорились?

Мэри с ухмылкой протянула мне корзину:

— Договорились!

Я взял ломтик коврижки и начал жевать.

— Вы же перекусите вместе со мной? — спросил я с набитым ртом.

Люси с воодушевлением стиснула руки и принялась рыться в корзине. Мэри без промедления последовала примеру подруги.

— Признавайтесь-ка, вы хорошо умеете драться? — поинтересовался я шутливо. — Должен же я убедиться, что наша история будет выглядеть правдоподобно.

Люси со смешком прикрыла рот рукой:

— Как ни забавно, этому нас не учат.

— Неужели?! — ахнул я. — Это же совершенно незаменимое в условиях дворца умение. — Уборка, тонкости дамского туалета, рукопашный бой.

Обе дружно захихикали, не переставая жевать.

— Я серьезно. Кто у вас за главного? Я напишу ему письмо.

— Мы завтра же поговорим на эту тему с экономкой, — пообещала Мэри.

— Вот и славненько.

Я проглотил еще один кусок и с притворным негодованием покачал головой.

Мэри сглотнула.

— Офицер Леджер, вы такой смешной.

— Аспен и «ты».

Она снова улыбнулась:

— Аспен. Ты останешься здесь, когда закончится срок призыва? Уверена, если ты подашь заявку, тебя с радостью возьмут на постоянную службу в охрану.

Теперь, став Двойкой, я твердо знал, что хочу и дальше быть солдатом... но во дворце?

— Вряд ли. У меня в Каролине осталась семья, так что я, наверное, попытаюсь устроиться на службу где-нибудь в тех краях, если получится.

— Очень жаль, — прошептала Люси.

— Не расстраивайся раньше времени. Мне еще четыре года служить.

Люси слабо улыбнулась:

— А, ну да.

Но я видел, что она все равно переживает. Мне вспомнились ее недавние слова о том, что люди, которые ей дороги, всегда покидают ее. При мысли о том, что каким-то образом я стал ей небезразличен, я испытал смешанные чувства. Она тоже важна для меня, как и Энн с Мэри. Но я связан с ними исключительно через Америку. Когда же они успели ко мне привязаться?

— У тебя большая семья? — спросила Люси.

Я кивнул:

— Три брата — Рид, Бекен и Джемми — и три сестры — Камбер и Селия, они близняшки, и малышка Айви. И еще мама.

Мэри принялась запаковывать корзину:

— А отец?

— Он умер несколько лет назад.