На следующий день я специально отправился к тому забору, чтобы убедиться в реальности произошедшего. Напомню вам, что рекорд мира по прыжкам в высоту в 1977 году был два метра ровно. Забор же оказался не меньше двух метров, пришлось чуть подпрыгнуть, чтобы ухватиться руками за верх, плюс зафиксированный мной большой запас по высоте во время прыжка. Так получалось, что я, оказывается, непризнанный чемпион мира. Посмеялся, конечно, от души с товарищами по комнате. Не знаю, поверили ли они рассказу, но меня это не волновало. Сам я очень быстро забыл об удивительном прыжке-полёте, погрузившись с головой в водоворот экзаменов. Они тоже преподнесли мне сюрприз, показавший необычность нашего мира.

Шёл рядовой урок по математике в нашем классе по теме «Теория вероятности». Математика нравилась мне, поэтому старался не отвлекаться на посторонние вещи. После объяснения нового материала для закрепления нам предложили решить несколько задач. Настроение было приподнятое, хотелось глубже вникнуть в нюансы теории. И как-то ненавязчиво после оглашения условия задачи внезапно родилась в голове уверенность в знании ответа. Странное ощущение абсолютной правильности. Поддавшись игривому настрою, вскинул руку вверх первым из класса. Мой ответ учителю понравился. Я не использовал формул, алгоритмов решения, финальная цифра появилась сама, как только пожелал ее узнать. Так повторилось ещё два раза. Отвечал сразу, без подготовки. Каким образом приходил ответ, не понимал, знал только, что он правильный. Чтобы самому не путаться, определил это как интуитивное знание. Определил и успокоился, а успокоившись, забыл. Мало ли дел у юности? Только годы спустя из книг узнал о энергоинформационном поле Земли, к которому можно подключиться при определенных условиях, но тогда произошедшее воспринял, как любопытный казус. Мне запомнилось ощущение, испытываемое при получении ответов. Настроение игриво-радостное, поднимающее над обыденностью, и отсутствие страха ошибки в сочетании с желанием знать. Что-то в этом роде. Вскоре об интересном опыте и не вспоминал.

Время шло, и вот я в чужом городе поступаю в институт. В те годы действовала упрощенная экзаменационная программа для окончивших школу со средним баллом оценок 4,5 и выше. Абитуриенты сдавали первые два экзамена, и если набирали не меньше 9 баллов, зачислялись автоматически. У меня была такая льгота, и теплилась надежда на лёгкое поступление в высшее учебное заведение. Первый экзамен – сочинение, сдал на 4, хотя недоумевал, ведь читал в юности много и считался относительно грамотным. Четверка означала максимальное мое старание на втором экзамене, за который должен был получить не ниже пятерки для выполнения задуманного. Все силы бросив на штудирование математики, следующего экзамена, совершенно не готовился к другим. Как говорится, «пан или пропал». Вскоре любые примеры и задачи щелкал как семечки, формулами жонглировал, как угодно. Не было вопроса, на который не мог бы дать ответ в рамках школьной программы, поэтому на экзамен отправился как на праздник, в приподнятом, радостном настроении, уверенным в победе. Контрольную работу писал быстро и чётко, как вдруг на последнем вопросе застопорился. Подобные задачи раньше не вызывали затруднений, но внезапно из головы вылетели нужные формулы и не желали возвращаться. Как видно, переутомление при подготовке дало свои плоды. Волнение накрыло плащом ужаса. Как быть? Необходимо высчитать площадь сечения двух взаимопроникающих фигур, но формулы испарились бесследно из моей бедной головы. Страсти накалялись, проявившись в пылающих щеках. Ну как же так? Жгучее желание знать ответ задачи «выросло до небес». От безысходности мысленно представляю злополучные пересекающиеся фигуры. И тут второй раз в жизни после случая в школе отчетливо осознаю ясное знание того, что хочу. Ответ – десять сантиметров в квадрате. Уверенность в правильности просто непостижимая. Я-то знаю, а как объяснить экзаменаторам способ получения результата? Вы не поверите, но свои изыскания я разместил на трёх листах мелким почерком, вплетая все, что знал и придумал на лету, включив и теорию относительности и вероятности, и ещё бог знает чего. Математическое сочинение мне показалось настолько логичным, оригинальным, смелым и верным, что вызвал гордость за такой нетривиальный подход к решению проблемы. В конце измышлений, написав крупно и подчеркнув ответ – десять сантиметров в квадрате, с чистой совестью сдал работу приемной комиссии. На следующий день, приехав в институт, на доске объявлений увидел правильные ответы всех задач и оценку за работу. Все ответы на все задания совпадали с моими. Однако экзаменаторы не оценили по заслугам мои старания и поставили четверку. Представляю их лица, когда они смотрели мою работу! Могу поспорить, такого они ещё не видели и наверняка давали посмотреть своим товарищам. Стройное изложение решения, скорее всего, тоже появилось у меня не из головы, оно буквально вкладывалось в неё. И кто это делал, обладал незаурядным чувством юмора. Надо ли говорить, что, получив восемь баллов за два экзамена, вместо отдыха поспешил в общежитие к учебникам по физике. Физику в школе мы изучали по экспериментальной московской программе профессора Шаталова, отличающейся видением предмета с нетрадиционной стороны и предлагающей альтернативный подход к самому предмету. Стандартную программу я не изучал, и экзамен по физике превратился в трехчасовое шоу с многочисленными зрителями у дверей аудитории, озлобленной, ограниченной «физичкой» и хохочущими ее коллегами, но это уже другая история, в принципе, не содержащая ничего необычного.

Помните знаменитое пушкинское «Зимнее утро»? Вот и я вспомнил, проснувшись как-то раз в отличном расположении духа, любуясь «янтарным блеском», озарившим комнату, которую делил с моими товарищами-студентами. Кое-кто уже поднялся, а мне не хотелось подскакивать, ведь была суббота и, следовательно, возможность понежиться в постели чуть дольше. Спешить некуда, целых два дня выходных, позволительно не торопясь скинуть с себя пижаму ночных грез. Взгляд скользнул по сторонам и остановился на стоящих в углу беговых лыжах. Вчера вечером, зайдя после занятий в институте к другу, жившему неподалёку от нашего общежития и обучавшего меня игре на гитаре, получил неожиданный подарок. Его мама, узнав о моем пристрастии к зимним видам спорта, вручила лыжи для осуществления загородных прогулок, возможно, надеясь на благотворный пример для сына. Александр никогда не был приверженцем спорта как такового, предпочитая часами сидеть за пианино, разучивая красивые композиции или придумывая свои. Почему он пошёл в инженерно-строительный институт, для меня оставалась загадкой. Но я рад был знакомству с ним. Очень немногие люди притягивали меня в жизни, оставляя в памяти душевную теплоту и феерический свет падающей звезды. Высокий, худощавый, чуть сутулившийся, с длинными светлыми волосами, зачёсанными назад, нескладный, но очень обаятельный. Вид лыж сразу навел на отличную идею лесной прогулки. Прочь одеяло, умываться и бегом в столовую. Требуется основательно подкрепиться перед забегом. Не знаю, как выглядят современные студенческие столовые сейчас, но в 1977 году это были заведения, предлагающие здоровую, добротную и дешевую пищу, к тому же вкусную.

Завтрак съеден, и я опять в «общаге» стою перед лыжами, погруженный в раздумья. На улице оказалось холодней, чем хотелось бы. Яркое солнце с морозом за тридцать – это круто для загородной прогулки. Недолго сомневался, на ум пришла идея намазаться жирной мазью для сохранения тепла тела. Вскоре, правда, решил ограничиться руками и ногами. Получив от товарищей ценные указания по маршруту, направился к набережной Волги. Большая, широкая река восхищала. Почти полтора километра заснеженного льда до противоположного берега. А там красивейшие смешанные леса, сосновые боры, переходящие в березовые рощи, дубравы. Великолепие – вот подходящее слово, характеризующее самарскую луку. Жители города любили свою природу, предпочитая активный отдых сидению перед телевизором. В подтверждение оного множество накатанных лыжных дорожек расходились в разных направлениях, предлагая неплохой выбор. Лыжня, ведущая прямиком на другой берег, вполне устраивала, и, встав на неё, вскоре добрался до соснового бора. Одинокий лыжник двигался в двухстах метрах в обратном направлении, а я все шёл и шёл, пока не привлекла внимание «барабанная дробь» дятла. Передохнув минут пять, двинул дальше. Выскочив из бора, попал на обширное поле, на другом конце которого, темнел следующий лесной массив. Путь проходил параллельно, слабо укатанной дороге мимо огромного одиноко стоящего дуба. Такого великана ещё не приходилось видеть. Толстые ветви гиганта распростерлись над дорогой, подтолкнув к неожиданной мысли. А ведь это идеальное место для разбойничьей засады. Воображение нарисовало картину прошлого с хозяйничавшим здесь лихим народом и одинокими путниками, на свой страх и риск шедшими по своим неотложным делам. Внимательно осмотрев толстенный ствол, обнаружил на высоте трёх метрах деревянную табличку, с виду очень старую, с какой-то неразборчивой надписью. Похоже, для кого-то дерево сыграло в жизни свою значимую роль. Взглянув на часы, подивился, уже за полдень. Вокруг ни души. По солнцу сориентировался, где река, и заскользил в том направлении. Три часа на свежем морозном воздухе взбодрили, и усталость совсем не чувствовалась. Ходьба на лыжах не являлась моей любимой, вот горные лыжи – другое дело. Но теперь, почувствовав вкус к такой прогулке, захотелось насытиться ей вдоволь. Внезапно подумалось: «А как долго смогу идти на лыжах?» Ни с того ни с сего решился на совершенно авантюрный план – навестить родственников, живущих в пятидесяти километрах от Куйбышева, в посёлке Зольное, что раскинулся на правом берегу Волги. Очень интересное место и необычные родственники по отцовской линии – люди творческие, тяготеющие к музыке. Двоюродный племянник – великолепный гитарист, знакомый с Владимиром Высоцким, принимавший участие в творческих встречах на его даче, по его утверждению. Выйдя к реке, свернул на левую лыжню, ведущую в нужном направлении. По расчету через пять-шесть часов бега без передышки я на месте. Сомнений в выполнении плана не было, невзирая на первую попытку подобного перехода. Через три часа появились признаки усталости. Вдали на берегу показалось какое-то подворье, рядом с которым угадывалась свора крупных собак. Завидев лыжника, животные бросились навстречу. Откуда-то со стороны к ним присоединились другие. Угроза показалась мне серьезной, и я попытался уйти в сторону по другой лыжне. Собаки же со злобным лаем кинулись наперерез. Отбиваться пришлось обеими палками, что отрезвило свору, но не прогнало. Улучив момент, попытался убежать, но, не рассчитав, врезался одной лыжей в торос, припорошенный снегом. Раздался характерный хруст, заставивший вздрогнуть. Носок лыжи задрался неестественно вверх. Все! О продолжении путешествия не может идти и речи. Пройдено половина пути или около того, лучшим решением было бы возвращение в город как можно скорей, пока не стемнело. Лыжа повреждена на изгибе, и возможность использования ее сохранялась, правда, придётся перейти с бега на ходьбу. Но сначала нужно избавиться от настырных псов.