Через неделю мне посчастливилось встретиться с другим лесным обитателем – рысью. Встреча закончилась для всех сторон благополучно, даже имела немалую долю комизма, но это, как говорил знаменитый следователь Томин из телесериала, «совсем другая история».

Как вы уже узнали, стараниями тренеров романтики у меня поубавилось. Чтобы компенсировать сию неприятность, стал предпринимать одиночные краткосрочные набеги в лесную глушь между двумя тренировками, пока наша команда находилась в послеобеденной дреме. В одной из вылазок повстречал таких же любителей природы. Ребята и девчата из Усть-Каменогорска в дальнейшем составляли мне компанию в мини-походах, а по вечерам я приходил к ним посидеть у костра и послушать душевные песни под аккомпанемент гитары. Потрескивающий костёр, отбрасывающий прыгающие блики в глаза ребят, задумчиво созерцающих чарующую игру языков пламени, казалось, объединял всех в одном порыве ко всему лучшему. В воздухе запах хвои, перемешанный с дымком, отпугивающим отряд комаров, медленно поднимался в звездную бездну, разверзнутую над головами, символизирующую Вечность. Различных команд было много, но усть-каменогорцы, на мой взгляд, отличались какой-то особенной тёплой сплоченностью, что очень мне импонировало. Днём на склоне мы были соперниками, а в минуты отдыха – друзьями. Как-то раз отправились мы «кедровать». Решили нарвать побольше шишек и сварить. Эта кулинарная операция должна была удалить с шишек обильную смолу для удобства вышелушивания орешков, а смоляную накипь превратить в жвачки. В магазинах в те времена, жвачки не продавались, и такой экологически чистый продукт с успехом заменял дефицитную заграничную новинку. Кедров поблизости росло много, и мы рассчитывали на удачную «охоту». Самым шустрым из десяти «охотников» оказался почему-то я. Оно и понятно, если учесть очень активные восстановительные занятия накануне поездки. Находясь на верхушках деревьев, успевал не только скидывать товарищам «улов», но и запихивать шишки за пазуху. Лучше бы я это не делал. К сожалению, понял это лишь потом. Грудь и живот стали противно-липкими, а отмываться от смолы – не из легких занятий, но все познаётся на опыте. Вспомним слова великого поэта: «И опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг…».

Очень скоро большой рюкзак, в который складывалась добыча, заполнился до верха. Наступающие сумерки заставили поторопиться, и мы поспешили к лагерю. Путь лежал через холм и дальше вниз мимо группы сосен. Остановившись перевести дух перед спуском с холма, мы любовались прекрасным видом лесного массива, открывшимся перед нами. На огромную сосну, под которой стояла наша компания, никто не обращал внимания. Внезапно я почувствовал чей-то совсем не дружественный взгляд и непроизвольно посмотрел назад и вверх. Прямо над нами в четырёх метрах на мощной ветке плавно раскачивалась крупная кошка с характерными для этой породы высокими стоячими ушами. Вытянувшись на всю длину своего тела, прижавшись к ветке и опустив голову, она щерилась, показывая вовсе не кошачьи клыки. Мою реакцию можно было объяснить уже пережитой встречей с «хозяином тайги» неделю назад, подумаешь, кошка. Плавно подняв руку в направлении зверя, произнёс как можно спокойнее: «Смотрите, рысь»! Есть замечательные рассказы Виталия Бианки, в одном из которых он поведал, как маленькая девочка своим визгом напугала медведя до смерти. У того разорвалось сердце от страха. Так вот, в ту секунду, как только мои товарищи посмотрели в указанном направлении, я полностью поверил автору рассказов о животных. Над тайгой разнесся такой громкий визг всего трёх девчонок, находящихся с нами, что напрочь оглушил меня. Странно, что рысь не свалилась от ужаса на наши головы. Поскольку я стоял как раз впереди всех, то был мгновенно сбит с ног напором перепуганных детей. Распластавшись во весь свой рост на тропинке, почувствовал на своей спине ноги всей нашей дружной команды. Каждый раз, как только пытался подняться, очередной ботинок друга возвращал мое тело в исходное положение. К счастью, унижение продолжалось недолго, и через несколько секунд я нёсся вниз, пытаясь догнать напуганных ребят. Оглядываться в тот момент не хотелось на лесную кошку. Тогда ещё приметил, что в подобных ситуациях любознательность бесследно куда-то испаряется.

Сидя у костра через полчаса, смеялись от души, радуясь таежному приключению, а те, кто не ходил с нами за шишками, завистливо глазели на «героев», слушая подробности из первых уст. Волшебный вечер перешёл в волшебную ночь, и мы вновь утонули в звёздном омуте.

Белая ткань слегка трепещет, задевая за землю. Больше не видно ничего. Тело гудит, как медный колокол после удара. Чувствую только это. Боли нет. Лежу на животе с вытянутыми вперёд руками голова повёрнута на бок и видна лишь колышущаяся ткань крыла.

– Лёха, Лёха! Ты жив? – испуганный голос брата вывел из оцепенения. Край крыла дельтаплана поднялся, и я увидел встревоженные лица Серёги и Сани. «Всё нормально», – ответил я и медленно стал выползать наружу. Встав на ноги, почувствовал боль в правой ноге. «Как себя чувствуешь, где болит?» – продолжал допрос брат. «Немного нога, так вроде все нормально», – ответил я.

– Ходить можешь?

– Могу, только потихоньку.

– Смотри, Лёха, матери не говори, а то больше с нами не пустит. А тебе очень повезло! Упасть с такой высоты и почти без последствий!

Девять лет до этих событий мой брат и наставник Сергей, учил спрыгивать с высокого турника в спортгородке пожарной части. Это было первое звено в цепи событий, каждое из которых давало шанс на преодоление в будущем серьёзных испытаний.

Сценарист отдал режиссёру сценарий, а тот следил за правильностью игры актёров.

– Ноги, ноги вместе и вытяни носочки. На пятки приземлишься, можешь повредить ступни, больно будет! Этот короткий инструктаж запомнился хорошо, и дельный совет в дальнейшем многократно использовался при прыжках с деревянной горки в детском саду, с крыш гаражей и т. д. В тринадцать лет, уже в спортгородке школы милиции, куда мы с друзьями ходили заниматься физкультурой, я, воображая себя парашютистом, прыгал с лестницы полосы препятствия. Она была высокая и тянулась до металлической балки на высоту где-то третьего этажа. Другой конец балки заканчивался у другой лестнице. Ширина балки сантиметров 20, длина метров 10. Никаких ограждений не было, и мало кто осмеливался пройти по ней. Мы и не пытались, страшно: свалишься оттуда, просто ушибом не отделаешься, разве что умеючи.

Мы и прыгали с лестницы, забираясь все выше, приземляясь правильно, как учил брат. Теперь уже я наставлял друзей. Мы тогда решили, что если идти в армию, то только в воздушный десант. Высоту прыжка мне удалось увеличить до уровня второго этажа, чем очень гордился. Прыгал снова и снова, тренируя ноги. И ноги крепли, привыкали, тело выбирало оптимальные положения. И не думал, что это было одно из звеньев той самой цепи. Проведение меня вело, как слепого котёнка, будущее давно было прописано, но требовалось пройти сложный момент без потерь, а дальше огромный жизненный простор, преодоления и победы.

Следующее важное звено ровно через год. В наш класс пришёл новичок, сразу привлёкший к себе всеобщее внимание. Высокий, стройный, с гордо посаженной головой, волнистыми русыми волосами и выразительными улыбающимися глазами. Самые задиристые ребята тут же провели силовую проверку в коридоре, навязав новичку борьбу. Костя, так его звали, смеясь, легко справился с оппонентами. Дружелюбным нравом Костя пришёлся всем нам по душе. Как-то после уроков привёл я его в спортгородок. Та самая полоса препятствия привлекла его внимание. Вскарабкавшись на самый верх, Костя встал на край балки, секунды две раздумывал и решительно пошёл на другой конец, затем, развернувшись, повторил переход ещё раз. После этого неспешно спустился вниз и спокойно встал рядом.