Подняв с земли дельтаплан, я взглянул вперёд. Прямо передо мной начинался длинный крутой склон, а справа сразу вертикальный обрыв метров 15–20.

Внизу за обрывом уже показались на склоне горнолыжники. Пора взлетать.

Начав разбег, довернул ещё правее, в обрыв, пока ноги не повисли в воздухе. Крыло нагрузилось полностью, плавно «просадилось» на пару метров и полетело! Земля отдалялась, чувства захлёстывали, горизонт расширился и поманил, ликование переполняло душу! Внизу на склоне лыжники приостановились и замахали руками. То были мои друзья спортсмены. Помахав рукой в ответ, сосредоточился на поле с высоковольтной линией. Что там брат про голову говорил?

Удивительно, но весь полет и приземление не вызвали затруднений, будто я уже летал раньше и попал в знакомую стихию. Сейчас уверен, что так и есть.

Потом были ещё несколько полётов в другие дни, и вскоре весть о них разнеслась по городу, привлекая новых смельчаков, замечательных людей со своими крыльями. Затем, дельтапланеристы открыли для себя Ушкунур, прославившийся на весь Советский Союз. Но наша маленькая команда энтузиастов была первой в городе, бросившая вызов величайшей стихии!

Как-то незаметно подкрался вечер, медленно поглощая краски и облекая в серые тона все, что радовало глаз днём. Прохлада по мере сгущения сумерек обволакивала город, вытесняя прогретый воздух «каменных джунглей». Непривычно длинный, мягко-томный переход от дня к ночи, завораживал. Мне, прибывшему из южного региона Советского Союза, была в диковинку такая мягкость в борьбе света с тьмой в средней полосе России. Дневное время активности удлинялось, давая дополнительные возможности всем, кто желал этим воспользоваться. С самого утра абитуриенты инженерно-строительного института усиленно готовились к предстоящим экзаменам по математике. Голова шла кругом от калейдоскопа всевозможных задач, примеров. Решив, что на сегодня достаточно, я закрыл учебник с тетрадкой и встал из-за стола. Большая угловая комната на втором этаже студенческого общежития служила временным пристанищем шестерым парням, приехавшим из разных уголков огромной страны, желающим продолжить своё обучение в вузе. Ребята подобрались серьезные, время зря не теряли, готовились основательно. Далеко не все захотели прерваться, и на мое предложение прогуляться по улице откликнулся только Саня. Спокойный и рассудительный, он не выделялся из нашей компании ни физическими, ни умственными данными. Зато уравновешенностью характера иногда удивлял, не позволяя себе ни малейших эмоциональных всплесков и предпочитая больше слушать, чем говорить. В целом Саша был приятным собеседником, умеющим поддержать любую тему без споров и претензий на лидерство. Он, как и я, закончил свои занятия, поэтому согласился составить мне компанию. Все мы город знали плохо и, наслышанные о местных хулиганах, избегали прогулок в одиночку. В народе ходят байки, как ещё в 1958 году главу страны Хрущева Никиту Сергеевича на митинге в городе Куйбышеве забросали гнилыми помидорами и яйцами за продовольственную политику, сорвав мероприятие. На что Первый секретарь ЦК КПСС якобы сказал, что, мол, как была самарская шпана, так и осталась. Митинг действительно был сорван – факт, насчёт «забрасывания» не знаю. Но в наличии этой шпаны пришлось удостовериться неоднократно, как и в сердечности простых самарцев. Впрочем, потом мы поняли, что «общаговских» все же боялись задирать за сплоченность, за способность мгновенно мобилизоваться и дать отпор любому противнику только по одному возгласу – «наших бьют!»

Так вот отправились мы с Саней на вечернюю прогулку «проветрить мозги». Проходя мимо трамвайной остановки, я обратил внимание на группу подвыпивших молодых людей. Вели они себя развязно, вызывающе, стремясь спровоцировать ссору с присутствующими. Памятуя рассказ брата, как на этой самой остановке убили паренька в драке, немного ускорил шаг, потянув за собой и товарища. Казалось, прошли мимо, опасность миновала, но вдруг сильнейший удар ногой в спину прогнул тело дугой до хруста в позвоночнике, отбросив вперёд. С трудом устояв на ногах, резко обернулся. Передо мной стоял высокий, нагло ухмыляющийся парнишка. «Ну! Что?» – выкрикнул он. «Ты зачем это?» – вырвалось у меня. Возмущение поднималось стремительно. Вместо ответа хулиган широко замахнулся рукой, готовя новый удар. Ещё в детстве старший брат, обучая основам бокса, заставлял отрабатывать типовые серии. Руки автоматически выполнили одну, без вмешательства разума. Соперник согнулся пополам, держась за живот. Я отвлёкся на его друзей и не заметил ловкого захвата моей ноги поверженным вроде противником. Рывок – и лежу на спине, с грустью наблюдая приближающихся агрессивно настроенных людей. Страх быть «затоптанным» пружиной подкинул вверх, мимоходом отбросив неуемного парня в сторону. За это короткое время восемь его дружков успели взять меня в «клещи», оттесняя к цветочной ограде. Ещё пытаюсь мирно договориться со здоровенным парнягой. Тот, насупившись, молча двинулся вперёд, не вызывая никаких сомнений по поводу своих намерений. В этот момент на глаза попался Саня. Он стоял в стороне никем не замеченный. Громким спокойным голосом я обратился к нему: «Саня, сбегай за помощью в нашу общагу!» Лица всех оппонентов повернулись к тихому «очкарику». Польщенный таким вниманием, Саша, не ожидая повторного приглашения, сорвался с места в спасительном направлении, увлекая за собой встрепенувшуюся ораву. Грех было не воспользоваться таким подарком, и я выскочил на освободившееся пространство. Быстро осознав оплошность, озлобленные преследователи разделились и одна половина, ведомая здоровяком и подгоняемая нецензурной бранью обиженного забияки, накинулась на меня, возжаждав крови. Как можно было догадаться, я не стал «подставлять другую щеку», а смело бросился наутёк. Бежать было неудобно из-за отсутствия на правой ноге туфли, потерянной в потасовке, однако это компенсировалось необыкновенной внутренней легкостью. Ребята, однако, находились в хорошей спортивной форме и не желали сдаваться. Впереди замаячил высокий деревянный забор, ограждающий стройку. Оглянувшись назад, не сбавляя темпа, засмотрелся на «бегунов» дольше необходимого, пропустив сближения с преградой. Развернулся, а вот он, забор, прямо перед носом. В школе, на уроках физкультуры, нас учили азам прыжков в высоту. Техника «ножницы» отрабатывалась нами на совесть под руководством упорного учителя. Но такой стиль не годился для высоких прыжков, и «подающих надежды» направляли в секцию легкой атлетики. «Королева спорта» совсем не прельщала, и «ножницы» были единственным способом преодоления высоты в моем арсенале. По этой причине, удачно попав на левую, толчковую ногу, правой сделал мах вверх. Дальше я не управлял действием, а лишь наблюдал. Уверенность в преодолении преграды была таковой, что даже тени сомнения не возникло. Очень медленно, поднимаясь над забором, с легким удивлением зафиксировал запас по высоте сантиметров в сорок. Полет, а это походило на полет, заканчивался дальше, метрах в шести, что тоже отметил про себя. При этом мелькнуло легкое сомнение по поводу приземления. Плавно и медленно, как мне казалось, касаюсь правой ногой земли и слышу звон ломающегося стекла. Вторая нога успевает без проблем, встать по ходу движения и тоже разбивает стекло. Бег продолжался по стёклам ещё около двадцати метров. Мысль о порезах даже не возникла, а ведь был наполовину босым. Оглянувшись назад, заметил пять голов над верхом забора с лицами, выражающими изумление. Или показалось? Никто не предпринял попыток продолжения преследования, и я неспешно вышел через противоположные ворота. Забежав в общежитие, обнаружил полнейшую тишину. Никого не было, кроме вахтерши, поведавшей о массовом «исходе» жильцов. Так отреагировали студенты и абитуриенты на Санин клич. Вернувшись на остановку, где все началось, увидел потерянную обувь и в тот же миг, порезался о случайное стёклышко. Вспомнив о куче разбитого стекла на стройке, развеселился. Надо же, какая нелепица! Найти товарищей не вышло. Лишь пару часов спустя узнал, как «общаговские» с удовольствием гоняли по набережной Волги местную шпану.