«Солнце заходило за горизонт, медленно погружаясь в воды Тихого океана, ненадолго уступая место королеве ночи, чтобы утром заново вступить в свои законные права. Небо над Венис-Бич, следуя за временем суток, постепенно меняло гамму цветов, начиная с насыщенно-оранжевого заката с примесью розовых оттенков, плавно переходя к серо-фиолетовым сумеркам и заканчивая тёмно-синей ночью.

С наступлением полночи небосвод начали одна за другой украшать яркие звёзды, чудесно гармонируя с луной, что вместе с лёгким волнением океана, освещённого их мягким светом, являло собой по-настоящему прекрасную и умиротворяющую картину.

Местные жители редко замечали эту красоту. Они воспринимали её как данность или вовсе не обращали на неё внимания, пребывая в вечной суете своей стремительно текущей жизни.

Даже туристы ненадолго заостряли внимание на здешней природе, останавливаясь на пляже, по большей части, чтобы искупаться, позагорать и обновить коллекцию фотографий для хвастовства перед друзьями и знакомыми.

«Да-да, вот здесь я отдыхал. Красота, не так ли?» – скорей всего, приговаривали они.

Однако никто из этих людей не проживал красоту Венис-Бич по-настоящему…»

Описание было закончено.

Молодой человек, сидевший сейчас на пляже американской Венеции, поставил троеточие и захлопнул потрёпанный блокнот, засунув его вместе с огрызком затупившегося карандаша во внутренний карман джинсовки.

Артур посещал Венис-Бич практически каждый вечер. Исключением являлись только те дни, когда он был вынужден отработать свою смену в кафе. Но даже тогда он мысленно переносился в это место. В одно и то же время: от заката до полуночи.

Год прошёл с тех пор, как он приехал в Америку за исполнением своей мечты, но никак не мог здесь освоиться. Хотя когда-то молодой человек был уверен, что все двери в этой стране будут ему открыты, ведь он молод и очень талантлив. Однако он и не подозревал, что всё окажется настолько сложным.

Двери не были открыты. Даже когда Артур стучался в них, ему не открывали или делали это крайне неохотно, в скорости захлопывая их перед его носом. Ведь здесь его никто не ждал.

Уже на третий месяц проживания в Америке Артур понял, что для осуществления своей мечты ему придётся долго и упорно трудиться. Без помощи семьи. Без поддержки друзей. Находясь в полном одиночестве, к которому он привёл себя сам, сжигая за собой все мосты в поисках пути к успеху.

Сбежав сюда, молодой человек запер самую главную дверь в своей жизни – ту, через которую он мог вернуться домой. Артур мог открыть её в любой момент, стоило ему только справиться с гордостью. Но он был настолько амбициозен, что даже сильная тоска по родине и близким не могла заставить его остановиться, не достигнув своей цели.

Артур часто думал об этом, находясь здесь, на пляже Венис-Бич – единственном месте, где он не чувствовал себя чужим. Где он мог слиться с природой, наблюдая за необыкновенно красивым закатом, слушая музыку волн, и растворяясь в тёплой звёздной ночи.

Венис-Бич был его отдушиной. В этом месте он обретал покой.

Сегодня ночью пляж был на удивление пустынным и тихим. И молодой человек решил воспользоваться этим, позволив себе расслабиться, полностью освободившись от каких-либо мыслей. Он лёг на песок и, прикрыв глаза, погрузился в дрёму, которой также поспособствовали лёгкий шёлковый ветер и шум прибоя.

Однако сладкое забвение длилось недолго. Артур начал проваливаться во сне, от чего вздрогнул, тут же проснувшись. Он машинально приподнял левую руку и посмотрел на часы: большие стрелки стояли ровно на цифре двенадцать, пока секундная не отмерила первую минуту следующего дня.

«Наверное, пора…» – подумал он, чувствуя, как всё его нутро сопротивляется этому решению, не желая прощаться с уютом.

Тогда, поразмыслив немного, он решил, что может позволить себе ещё чуть-чуть побыть здесь. Но как только молодой человек вновь закрыл глаза, он услышал громкий плач, который окончательно вырвал его из мира иллюзий, возвращая в ненавистную ему реальность.

Подскочив на месте, Артур прислушался, пытаясь понять, не показалось ли ему. И в скором времени звуки плача повторились, с каждой минутой становясь ближе к молодому человеку.

Кромешная тьма, окутавшая большую часть пляжа, не позволяла ему разглядеть человека, издававшего эти звуки. Однако и без того было понятно, что в его сторону движется девушка, находящаяся в истерике.

Артур не знал, была ли она одна, а потому не спешил подниматься, чтобы прийти ей на помощь. Но затем резко наступила тишина, которую тут же пронзил истошный крик, заставивший его мгновенно подняться на ноги и побежать навстречу девушке.

По мере приближения, тьма рассеивалась, и слабый свет фонарей со стороны Санта-Моники помог ему различить силуэт незнакомки.

Она шла очень медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, немного пошатываясь, и иногда спотыкаясь о мелкие камешки. Каждое своё движение девушка сопровождала громкими, прерывистыми всхлипываниями, которые могли бы стать финалом длительной истерики. Но, как предчувствовал Артур, не в этом случае.

Когда дистанция между ними сократилась до пары метров, он вовремя заметил, что она, то ли от эмоционального бессилия, то ли от физической усталости, начала падать на колени. Ускорив шаг, молодой человек тут же оказался возле незнакомки, подхватив её под руки. Она же, ухватившись за его плечи словно за спасательный круг, прильнула к его груди, продолжив изливать бессловесный поток страданий.

Артур растерялся. Машинально обняв девушку, он начал медленно поглаживать её по спине, одновременно пытаясь найти в своей голове хоть одну подходящую фразу для такой ситуации. Но ободряющие слова на ум ему не шли. Тогда он решил подождать, пока она сама мало-мальски придёт в себя, чтобы можно было поговорить о случившемся.

Прошло примерно четверть часа, прежде чем наступило эмоциональное затишье. За это время молодой человек успел отметить пару нюансов, породивших в нём некоторое недоверие к незнакомке, и ряд вопросов, связанных с ним.

Первое, что его смутило, – внешний вид. Тёплое пальто, шерстяной шарф и сапоги-ботфорты, надетые на ней, не соответствовали погоде Лос-Анджелеса. Здесь даже зимой в подобном одеянии ей было бы не по себе.

На этот счёт у Артура возникли разные предположения.

Во-первых, она могла быть актрисой и сниматься в суровых зимних сценах. На студии, где проводились съёмки, у девушки мог случиться конфликт, из-за которого она в расстроенных чувствах убежала, куда глаза глядят.

Но он почти сразу опроверг это предположение.

Артур очень внимательно отслеживал информацию о появлении новых студий и гастролирующих кинотворцах. Поэтому знал, что на сегодняшний день мероприятий, связанных со съёмками какого-либо фильма, ни в этом районе, ни в близлежащих, нет. Бежать же из самого Голливуда достаточно далеко. За это время девушка успела бы успокоиться, всё осознать и вернуться назад.

И тогда Артуру на ум пришло другое предположение:

«Что если она душевнобольная?» – подумал он.

Это больше походило на правду, так как ему нередко приходилось встречать подобных личностей в американской Венеции. Девушка, вполне возможно, могла быть одной из них.

Правда, данное предположение он также решил выкинуть из головы, не желая поспешно вешать ярлык на человека, которого совсем не знал. Ведь объяснений её внешнему виду, при желании, можно было найти очень много.

Однако был и второй нюанс, смутивший Артура не меньше первого. Незнакомка промокла насквозь. С одной стороны, в этом не было ничего сверхъестественного, так как океан находился в шаговой доступности. И она по разным причинам могла в нём побывать. Но с другой стороны, вода, стекавшая с её волос и одежды, была ледяной, а это уже никак не вязалось с действительностью.