С ненавистью сжал кулаки, кроша скалу, и посмотрел вниз. Моё тело, мёртвое столько лет, предавало меня. Я чувствовал возбуждение. Не то, что вызывала охота, не его. То — пьянило и наполняло азартом. Это было иным. Тем, что я не раз испытывал в той, живой, жизни. Но забытое и потерянное среди долгих мёртвых лет.

Я желал Беллу как женщину. Желал ею…обладать. Желал осквернить её собою, поставить на неё печать принадлежности мне.

Дьявол и преисподняя! Я хотел Беллу Свон, и моё тело яростно сообщало мне об этом. Я посмотрел на бушующие воды впереди, стараясь заместить этим видом картину того, что видел. Но чёртова абсолютная вампирская память предавала меня! Вместо пенных шапок волн видел лишь локон её волос, что трепетал от сквозняка в опасной близости от такой совершенной, округлой девичьей груди, скрытой белой тканью.

— Нет! — я развернулся и ударил по скале со всей силы, отколов огромный кусок. И гром вторил мне. А затем, я шагнул вниз. Мне нужно было охладиться, и дождь совсем был в этом не помощник.

***

В доме Калленов внезапно замерла Элис, чтобы через пару секунд ошеломлённо выдохнуть. Картина в её голове стала ясной и чёткой.

Эдвард яростно целовал Беллу, прижимая её к здоровенному стволу дерева. И она отвечала ему с не меньшей страстью. Девушка оцарапала ладонь о ствол и Эдвард, отвлёкшись от лобзаний, нежно слизнул кровь с её ладони…не попытавшись при этом убить девушку. Лишь снова поцеловал её, исступлённо и неистово.

Элис помотала головой, отгоняя видение. И увидела как Эдвард врезается в ледяные волны, спрыгнул со скалы. Вода накрыла его с головой. Вот он быстро плывет к берегу, выбирается и бежит…на охоту.

— Братец, нет…этот голод так просто не заглушить, — протянула она.

Комментарий к Глава четвёртая. Озарение

Вот вам и новая глава, с обещанной перчинкой! Не жалеем автору лайка, он от этого выздоравливает!

Как думаете, признается ли Эдвард Белле, что подглядывал?

========== Глава пятая. Безумству храбрых ==========

«… Выбегу,

тело в улицу брошу я.

Дикий,

обезумлюсь,

отчаяньем иссечась.

Не надо этого,

дорогая,

хорошая,

дай простимся сейчас.

Все равно

любовь моя —

тяжкая гиря ведь —

висит на тебе,

куда ни бежала б.

Дай в последнем крике выреветь

горечь обиженных жалоб.»

Маяковский «Лиличка»

Эдвард

Старшая школа. Больше она не была для меня чистилищем, она стала чистым адом. Мука и огонь… да, я чувствовал и то и другое.

Теперь я все делал правильно. Все точки над «i» расставлены. И никто теперь не сможет пожаловаться на то, что я увиливаю от ответственности.

Чтобы порадовать Эсми и защитить остальных, я остался в Форксе. Вернулся к старому плану. Теперь я охотился не больше, чем все остальные. Каждый день я ходил в школу и изображал из себя человека.

Я был полон решимости изменить будущее. Не так-то просто с этим справиться одному, но у меня не было никакого другого варианта, с которым бы я мог жить дальше.

Элис сказала, что мне не хватит силы воли, чтобы держаться на расстоянии от девушки. Но я докажу ей, что она ошибается.

Я думал, что первый день будет самым трудным.

— Здравствуй, Эдвард, — поприветствовала она меня в первый день после происшествия. И ничего не спросила про аварию. Не потребовала объяснений. Просто приветствие.

Почему? Она обо всём забыла? Решила, что ей показалось?

Но страшнее было другое. Я смотрел на Беллу и думал о её губах. Смотрел на водолазку и знал, знал о ямке меж ключиц, о белоснежной коже и тонком стане. Думал о том, кто ещё из мужчин её такой видел. И эти думы провоцировали зверя внутри ощериться, показывая клыки.

Жажда, вспыхивающая во мне при каждом вздохе.

Только один раз взглянуть в её глаза… Один раз прочесть там все ответы…

Нет. Я не мог себе позволить даже это. Не мог, если принял решение изменить будущее. А ещё…меня сжигал стыд. Я стыдился себя, своих мыслей, чувствовал, что сделал Беллу грязной своим желанием. Я осквернил её.

Она больше не заговаривала со мной. Мне хотелось думать, что она догадывается о моей порочной природе. Осуждает меня. Тогда я мог бы покинуть её с лёгким сердцем. Хотя нет. Кому я вру?!

Днём, сразу после того, как школа закончилась, а моя роль была сыграна, я помчался в Сиэтл, как и днём ранее. Казалось, что я мог контролировать себя немного лучше, когда летел над землей, когда всё вокруг превращалась в сплошное размытое зеленое пятно.

Любил ли я её? Не думаю. Пока ещё нет. Я не мог отделаться от мимолетных видений будущего Элис, в которых видел, как просто мне будет полюбить Беллу. Это будет сродни падению, свободно и без малейших усилий. А пока я её лишь желал. Желал разгадать и познать её разум, проникнуть в мысли, прикоснуться к… я позволял себе думать лишь до этого момента. Иначе становилось невыносимо. Иначе прорывалась моя омерзительная природа. Моя гнусная, мерзкая страсть.

Белла

После аварии Эдвард вёл себя странно. Отстранялся, молчал. Ограничивался кивками. Больше не смотрел на меня в столовой и не перекидывался фразами со мной на биологии.

Но иногда я ловила его взгляд, полный тоски и чего-то ещё, чему я не могла подобрать названия. Дни сменялись, складывались в недели. Я пыталась игнорировать Эдварда Каллена. Я пыталась не фантазировать о нём. Не делать из него романтичного героя.

Я училась, читала, устроилась работать в кафе, где два дня в неделю помогала с мытьём посуды и уборкой. По вечерам вязала, пока Чарли смотрел телевизор. Организовала в школе благотворительную ярмарку, для которой самолично испекла сотню кексов. Деньги, собранные на ней, пошли в пользу приюта для животных.

Жизнь вошла в колею. Мне начал нравиться этот город. Была своя романтика в дождях и зелени, в океане, в провинциальности этого городка. Я стала чаще наведываться к Джейку, рядом с ним мне удавалось не думать о Каллене. Хотя, всё чаще я, вглядываясь в мальчишку, видела в нём новые черты. Он словно вырос, возмужал. Неужели скоро? Скоро и он перестанет быть человеком? Та авария сильно встряхнула меня. Сколько ещё я успела забыть, не записать? На что не обратила внимание? Я думала о любви, а надо было — о залётных вампирах и мальчишках оборотнях. И о сохранении своей жизни.

Но, несмотря ни на что, Каллен привлекал меня, манил словно магнит. И я продолжала с мазохистским упорством вглядываться в его черты, любоваться издали. Жаль, я не могу узнать, о чём он думает, когда смотрит на меня.

Сегодня, после того как Ньютон неудачно позвал меня на танцы, этот упрямый гордец изволил со мной заговорить. Что ж, я тоже умею делать вид, что всё нормально и ничего не происходит. Не тебе одному сводить меня с ума, Эдвард Каллен!

— К чёрту тебя! — подумала я, лёжа вечером в постели, и уснула. Но той же ночью меня посетил сон. Из тех, о которых точно не расскажешь родителям. Во сне Эдвард прижимал меня к стволу дерева в лесу и целовал, так сладко и страстно!

Я выгибалась в его ледяных руках, льнула к каменному телу. Ощущения от его холодных губ и языка сносили крышу. Мне хотелось большего, и я застонала. Мои руки прижимались к дереву, я бессознательно хваталась за кору пока не содрала кожу.

Вампир напрягся, схватил мою руку и, оторвавшись от губ, медленно и эротично слизнул кровь, проступившую едва заметной розовой полоской. И вздрогнул, а потом впился в мой рот, сминая его с безжалостной жаждой обладания. Я закинула руки ему за шею и обхватила ногами, двигаясь с ним вместе в такт поцелуям. Напряжение возрастало, поцелуи становились хаотичнее, он исследовал мою шею, а я стонала в ночное грозовое небо. Пока не ощутила Это. О да, Эдвард! …и обмякла в руках вампира оглушенная.

Эдвард

Прошел месяц, а мне с каждым днём становилось всё сложнее. Но для меня это не имело никакого значения, я все ещё ждал, когда смогу преодолеть это, когда мне станет легче. Это должно быть именно тем, что имела ввиду Элис, когда говорила, что я не смогу держаться на расстоянии от девушки. Она видела, что моя боль только увеличивалась. Но я мог контролировать это.