— В этих стенах попрошу не выражаться, — буркнул он, наставив на косматую рожу Лигура острый палец. На обычно грязных ногтях Хастура был сделан матовый черный маникюр с выпуклой золотой жабой — по случаю праздника. — А ты чего хотел, демократии? — Хастур саркастически хмыкнул и поднял бровь. — Никогда ее не будет, ни здесь, ни Там, — палец герцога поднялся вверх, указуя на потолок. — Мы тут решаем свои проблемы, а в Раю хватает своих, — очень тихо сказал он, наклонившись к Лигуру.- Опять же взятки…сам знаешь, без них никак. Мы им отдаем своих лучших грешников под видом «праведников», которых у них совсем не стало; они нам взамен — технологии и эти…флешки. Это называется «совместные проекты». У всех бесов есть флешки, но пользуются они ими только на Земле…пока что. Знаешь, какие возможности у нас теперь откроются после того, как мы отдадим им да Винчи? Они нам сами же все установят, все проведут. Договоренность есть…
Лигур недоверчиво глянул на герцога. — Мы снова стали выдавать им пропуска? У них возможностей, конечно, намного больше, но вряд ли они допустят, чтобы мы их догнали в…технологическом смысле!
— Мы — им, они — нам… А знаешь, что еще весело? — Хастур заговорщически подмигнул «коллеге». — Подпольный рынок в последнее время очень оживился, и теперь мы и травку райскую оттуда же…получаем, — герцог хихикнул, вспомнив, как запаниковал Архангел Михаил при упоминании «яблочек» и «травки».
— Мухи летают, нда… и бабочки крылышками бяк-бяк-бяк…- Лигур издал короткий хриплый смешок. — А причем тут «смертники», казни, падшие-мать-их-ангелы, все ихние пафосные дела с отрезанием крыльев, а? Фредди вон отдали, получили за него сто тысяч флешек, а какой-то ихний ангелок, говорят, как дурак, за него добровольно на Землю ушел… Это называется «сотворение кумира», по-ихнему, у них такого не одобряют, поскольку кумир там только один, с другими напряг, — он отхлебнул из стакана, шумно втянув воздух носом. — Нам тут есть чему у них поучиться!.. Этих, как их… диссидентов мочат, прикрываясь традицией, стало быть? Декорации к спектаклю, а что за сценой — знает только Он?
Хастур маленькими глотками пил виски, понемногу разбавляя его колой со льдом. — Ты про Азирафеля знаешь? Его сейчас казнят, — герцог перешел на шепот, — если только вирус не будет уничтожен… что уже вряд ли, — он быстро перевел взгляд на часы. — Хотя…его-то, думаю, при любом раскладе уже ничто не спасет, кроме разве что «Божьего промысла!»
— Этот случайно не тот белопёрый умник, с которым часто бухает наш красавчик Кроули? Гыыыы, вот ведь спелись, голубки… — Лигур заржал, поперхнувшись вискарем, и забрызгал слюной страшно недовольного герцога. — Сплетни слышал, конечно! А чем этот ангелок так достал Гавриила с Михаилом, что они готовы его…- он выразительно провел ладонью по плечу, изобразив отрезание крыла.
Хастур прикинул примерное соотношение истины и дезинформации в своих словах. В смешанном виде получалось намного правдивее, примерно как в «Райской правде», которую черти между собой давно уже называли не иначе, как «правда-правда».
Тем более, что и «Райская правда», и «Адские ведомости» печатались в одной и той же лондонской типографии, владельцем и главным редактором которой со времен ее основания в семнадцатом веке был ангел Азирафель, хотя заходил туда крайне редко и из прессы предпочитал только «Таймс». К его большому сожалению, по долгу службы ему, как главному редактору, приходилось читать все материалы, которые примерно раз в столетие приносили курьеры, исключительно младшие ангелы, и знал намного больше того, что с трудом читалось между строк.
— Слишком многое знает, а еще больше понял, но помалкивает в тряпочку, — уклончиво ответил он. — Там, у них наверху (указательный палец снова взметнулся вверх) опасаются, что эти двое могут сотрудничать. Избавившись от ангела, эти райские начальнички, которые сидят на жопах ровно и страшно трясутся за свои насиженные места, хотят, как говорится, «убить двух зайцев сразу», — Хастур поморщился, как от зубной боли. — Между нами, конечно… не представляю, что там мутит Кроули с этим лондонским книгочеем, но наверху подозревают тайный сговор, и, возможно, шпионаж…
— В смысле, что Ангелок работает на нас? Или кто — на кого? Вот Кроули молодееец, — протянул Лигур. — Свое дело знает! Искусил, совратил, завербовал! — демон зашелся каркающим смехом, перешедшим в затяжной кашель, — кхе, кхе! Кхеее!
— Не знаю, — Хастур сильно треснул демона по спине, и тот перестал кашлять. — Нашему пижону тоже доверять нельзя, он тот еще, знаешь…скользкий тип. Змеюка — он и есть змеюка… А, кстати — вот и он… Нифига себе прикид! — Герцог аж присвистнул от восторга, — нет, ты только глянь на него, ты посмотри, что творится!..
Танцпол застыл, как на стоп-кадре; музыка стихла. В белом и лиловом свете прожекторов на круглую, увенчанную куполом из черного мрамора Адову трибуну, или, как ее еще называли, «Химеру» — за причудливый бестиарий, украшавший каменные стены) вышел демон Кроули. Его знаменитая вихляющая походка была встречена бурной овацией, свистом, ведьминским визгом, сопровождающимся срыванием нижнего белья, бесовским топотом и криками «Кро-у-ли! Кро-у-ли!» Демон выглядел бы, пожалуй, чересчур торжественно и строго для подобного мероприятия (шикарный твидовый пиджак, белоснежная рубашка, узкие черные джинсы, кожаный галстук со змеиным принтом, невероятные туфли серебристого оттенка из тончайшей змеиной кожи), если бы его голову не украшали, наподобие локонов, тысячи шипящих змей, разевающих свои ядовитые пасти: это была та самая Горгона, живое воплощение Зла с прекрасным сумрачным лицом Демона, воскресшая из древних мифов и заново созданная посмертной фантазией безумного гения, который вышел на сцену «Химеры» с другой стороны и встал рядом с Кроули, церемонно раскланявшись с публикой.
— Дамы и господа, прошу внимания! — обычно глухой и хриплый голос Хастура обрел силу и звучность, усиленную естественной акустикой «Химеры». — Сегодня мы с вами собрались в этом зале, чтобы чествовать нашего знаменитого демона Кроули за бесценный вклад в умножении Зла на Земле! Как вы все знаете, с помощью земной магии и этих…технологий в мировую компьютерную сеть был запущен разрушительный вирус, уничтоживший достижения человеческой культуры! Лицо нашего дорогого Кроули стало адским искушением и немыслимой страстью людей, которые смотрели на него, с каждой секундой все больше проникаясь невероятной харизмой нашего Змея-искусителя…
Кроули изумленно приподнял бровь, покосившись на Герцога. «Ну ничего себе загнул! Пустячок, конечно, а приятно…»
Черти снова бурно зааплодировали. Кроули изобразил поклон: легкий наклон головы, кривая ухмылка — и помахал в ответ — «Привет, ребята…!». Змеи качнулись на его голове, словно перья на шляпе, и угрожающе раскрыли пасти, показав раздвоенные языки. В свете прожекторов смуглое лицо его казалось мертвенно-бледным, даже белым, с тонко прорисованной черной помадой линией губ, а силуэт — изысканным, утонченным и готическим, как у вампира из скандинавского арт-хауса. Впавшие щеки, острые скулы, резкие, словно силуэты башен, оттеняли облик мифического змеиного существа, а янтарные глаза с вертикальными зрачками были прикованы к «эскалатору», ведущему наверх, к двум выходам — небесному и земному.
— Также сегодня мы провожаем на заслуженный Райский отдых нашего уважаемого мэтра Леонардо да Винчи, — черти заржали и зааплодировали. Леонардо сухо поклонился.- Через несколько минут за ним прибудут Архангелы Гавриил и Михаил, чтобы лично, так сказать, сопроводить и доставить к новому месту пребывания!
— Извини, сиятельный, что перебиваю, но прошу минутку внимания, — Кроули схватил с «трибуны» нечто вроде тяжелой указки и постучал по гулкой стене. — Все вы видели Горгону и знаете про код, — он говорил быстро и торопливо, словно в сильном душевном волнении, что не укрылось от зрителей. — Так вот, программу вируса создал этот гениальный ученый, который настоящего компьютера никогда не держал в руках — сеньор Леонардо, а вовсе не я! — Зал зашумел и зааплодировал, послышался свист. — Однако, как стало известно из достоверных источников, вирус больше не активен и уже полчаса назад прекратил своё существование!
