Новенький красный байк «Триумф Тайгер» был кое-как припаркован у самых ступеней.
— Добрый день, — сухо поздоровался Азирафель. — Кажется, мы уже встречались, не правда ли? Чем могу по…
— Так это ты! — Салаи покатился со смеху, закинув кудрявую голову и не потрудившись даже поздороваться в ответ. — Вот ты какой, оказывается, божий одуванец, белый и пушистый! А я-то думал, с кем же это мутит наш Великий Змей, мистер Кроули? — Бес нахально оглядел Азирафеля с головы до ног, нагло ёрничая, затем достал из кармана пачку красного Marlboro и прикурил, небрежно щелкнув пальцем по сигарете.
— Будьте добры, пожалуйста, отойдите от этой двери, — как можно вежливей попросил Азирафель. — Я не выношу табачного дыма…
— Да плевать я хотел, что ты выносишь, а что нет! — злобно сплюнул бес. — Правильно говорили что-то там про любовь Зла! В смысле, Демона, конечно, — Салаи мерзко захихикал, оскалив острые зубки, и встряхнул кудрями. — Но вот уж не думал, что Кроули тащит к себе в постель такую чертову рухлядь, как ты! Тебе же под сорокет, если не больше, а ты все туда же, старый педик!
Азирафель побледнел, как полотно — с такой невероятной наглостью он сталкивался впервые за шесть тысяч лет. Его глаза потемнели, уголки губ опустились, а на асфальт упало несколько белых перьев.
— Откуда вы всего этого набрались, молодой человек? — с тихим укором спросил он. — Вы же столько лет прожили бок о бок с великим Мастером, и как же он вас терпел? И вот еще что, — тихо добавил он, — если вы сейчас же не прекратите оскорблять меня, мне придется вызвать полицию.
— Да вызывай ты, кого хочешь! — надрывался бес. — Леонардо узнал тебя, ангелок! Вот, — он ткнул грязным пальцем с обкусанными ногтями в фотографию в газете, — это же ты, точно — ты! Даже не мечтай, что Кроули останется с тобой, да он и не вспомнит о тебе больше, старый хрен, потому что какой же нормальный демон станет трахаться с ангелом? — Салаи сделал неприличный жест руками и бедрами, изобразив, как именно, по его мнению, это происходит. — Вы же это… бесполые, говорят? Или как кастрированные коты — хотите, но не можете? — он опять непристойно заржал над собственной шуткой. — Вы ходите, небось, за ручки держитесь и треплетесь о вечном, да? И так все шесть тыщ лет, Ад вас раздери? Кроссворды разгадываете и цветочки вместе поливаете?
Размахнувшись, бес со злобным смешком швырнул газету ему в лицо. Пока она падала, Ангел успел перевести взгляд на снимок в «Адских Ведомостях». На четкой цветной фотографии он был снят рядом с Кроули, который сидел вполоборота, очень близко к нему, положив руку ему на плечо, и смотрел на него с улыбкой своими удивительными глазами, полными восторга, восхищения и…нежности.
— Будьте добры, пожалуйста, мистер Салаи, немедленно замолчите и уезжайте отсюда! — Азирафель, как всегда в сильном волнении, становился неестественно вежлив, по сравнению с обычной улыбчивой ангельской приветливостью. — Если вы сейчас этого не…
— Ннна, забирай! — Салаи внезапно вытащил из бокового кармана сложенный вдвое пакет с какими-то бумагами и швырнул на порог магазина. — Леонардо сказал привезти тебе срочно, но я плевать хотел на то, что там бормочет старик Лео, он совсем выжил из ума и завтра собирается запускать в Раю бумажные самолетики для жирных кастратов с крылышками! Ему пакет для тебя передал Кроули, сказал — срочно доставить, и если бы не Кроули, фиг бы ты вообще его увидел! И ручку свою тоже забирай, чертов гомик — можешь засунуть ее себе острым концом в ж.!
Азирафель совершенно некстати почувствовал, что краснеет, и с трудом скрыл улыбку.
Так вот оно что! Оказывается, все было совсем не так, как он предполагал… и напрасно он тогда так распереживался. Теперь ему стало даже весело. Не глядя больше на беснующегося от ревности Салаи, Ангел аккуратно подобрал с тротуара бумажный пакет и с ехидной усмешкой поклонился «байкеру» на прощание, после чего закрыл на ключ дверь магазина, повесив табличку «Закрыто».
В пакете оказались бесценные записи Леонардо, те самые, что были накануне украдены у графов Норфолков. Немного поколебавшись, Ангел положил их в ящик стола вместе с той первой запиской да Винчи, затем перевел взгляд на недописанное письмо.
Ему нечего и некого было больше бояться. Нечего терять. Скрывать теперь тоже было нечего, да и не имело смысла. Зато он почему-то почувствовал себя абсолютно счастливым.
Он взял в руки подарок Кроули — черную эбонитовую ручку с «вечным пером».
Улыбнулся.
И твердым почерком вывел в конце:
«Я очень люблю тебя, мой милый! Прощай.
Навеки твой,
Азирафель»
Глава 12
Стелется дым в пересохших провалах глаз.
Корочку губ плиссируют сухие складки,
Из черной горечи камня едкие капли
Выжмет сердце-колодец до знака минус.
Ангел мой, дай напиться! Я мук не вынес...
Идол небесный ждет жертвы в последний раз –
второго раза не будет. Машинным маслом
намажу сухие чешуйки бескровных впадин.
Сердце-колодец устало молиться ради
капли любви, пролившейся понапрасну.
Снова крылом цепляю мертвое время,
что разлетелось в пепел. На все вопросы –
знак многоточья да едкая гарь молчанья.
Сердце-колодец, порви паутину печали!
Пыль-чешуя, пропитайся слезою скатной…
Мокрые алые капли – душе отрадней...
Ангел, возьми с собой,
унеси обратно
Не так уж часто в Аду происходят события, которые отмечаются в упомянутом ведомстве широко и с размахом — примерно раз в тысячу лет, а может, и реже. Впрочем, в последнее время поводов «отмечать» стало заметно больше: только в прошедшем столетии, что для Ада — как для офисных клерков новогодний корпоратив, отмечали «переход» Фредди Меркюри в Рай. Великий рокер дал тогда сольный концерт в Пирамиде, и всё чертово ведомство бурно «фестивалило» до утра, перепившись и уплясавшись вусмерть; после чего второй его концерт состоялся уже на огромной сцене Эдемского сада, с великолепной подсветкой, акустикой и огромным количеством зрителей, которым после окончания концерта нарядные херувимчики раздавали сладкие красные яблоки. Говорят, что вместе с ним на той же сцене выступал Паваротти, Демис Руссос и Монсеррат Кабалье.
Сегодня Адова контора в полном составе готовилась отмечать присвоение демону Кроули титул герцога и переход в Рай Леонардо да Винчи, что особенно радовало чертову «братву», от души ненавидевшую Мастера и его «богадельню». Бельзебул срочно вызвал сантехника: трубы протекали по всем подвалам, а чертям вечно было наплевать — хоть на сырость, хоть на вонь. Ради такого случая были даже помыты полы и устроена большая травля тараканов, заползавших сюда с завидной регулярностью после обработки дустом или прямого попадания тапком. Впрочем, куда они девались потом — никто не знал. В Раю их тоже не видели. Скорее всего, они снова попадали на Землю и ползли к людям, страшно соскучившись по общению и вкусным крошкам.
В любой жизни бывает так, что ты куда-то идешь или едешь, и совершенно не подозреваешь о том, что через какие-нибудь полчаса столкнешься с самым болезненным переживанием, которое уготовила тебе судьба. Пока что ты просто движешься вперед в привычном ритме, но тень грядущих событий уже легла на твое лицо, коснувшись его незримо, словно крыло бабочки, приснившееся во сне; и пусть твоя жизнь еще не разделена на «до”и «после», но судьба неизбежно и жестоко ведет тебя к этой роковой черте, которая навсегда оставит в твоей душе рваную незаживающую рану, как от прикосновения раскаленного металла к нежной коже.
«Бентли”на всех парах неслась по Оксфорд-стрит в сторону Сохо, что обычным лондонцам, вечно застревающим там в мертвых пробках, весьма сложно себе представить. Дворники в машине метались, как бешеные, разгоняя молотивший в лобовое стекло дождь; перепуганные голуби во все стороны шарахались из-под колес, на лету взметая веер брызг. «Только бы успеть!» — думал демон, изо всех сил выжимая педаль газа и на полном ходу сворачивая с перекрестка в узкий переулок, громко послав ко всем чертям светофор на Шафтсбери Авеню. Финальный визг тормозов около книжного магазина распугал нескольких посетителей, которые, впрочем, все равно не смогли бы зайти внутрь.
