— Господь должен простить меня и принять в Рай, чтобы я в тот же момент смог вернуть людям их прошлое, хоть они и недостойны его… — в ужасе прошептал Леонардо. — Мое сердце полно веры, и я не могу оставаться здесь… Я создал послание миру, чтобы показать людям их изнанку, чтобы, взглянув на Горгону, они увидели свои черные мысли и ужаснулись, раскаявшись, и обратили сердца свои к Богу, наполнив их любовью… Я хотел вдохновить людей на веру в господа нашего!
— Сердце ваше полно несмирившейся гордыни, несовместимой с Райскими принципами! — жестко отрезал Кроули. — А люди, знаете ли, они все разные, и не к лицу вам, признанному гению, так ненавидеть род людской! Даже мы тут… по-разному на них смотрим, поверьте! Люди — не одинаковые грабли, на которые глупо наступать много раз… И, обжигаясь об одних, незачем плевать в других! Должно быть, при жизни у вас было много врагов, ммм?
— Вы должны отпустить меня в Рай! — Леонардо в сильном волнении стукнул кулаком по столу. — Я не желаю работать на вас, дьявольское отродье! Вы должны…
Франко и Чаушеску разом повернули головы к Леонардо, девушки нервно захихикали, а Мэрилин вытащила алую помаду и старательно накрасила губы.
— Ничего мы тебе зззздесссь не должны, — прошипел разъяренный Змей. — Хочешь в Рай — говори, где твои записи или назови текстовый код, и вали отсюда нахрен, понял? — Кроули резко вскочил на ноги и сгреб «мэтра» за воротник, прижав его к стене. — А с тобой, ссстарая сволочь, у меня вообще особые счеты — как ты сссмел использовать мое лицо?
— Да пусти ты! — Леонардо, едва не задохнувшийся в руках демона казалось, был шокирован происходящим. — Надо было Горгоне еще фингалы пририсовать, которые тебе бес подставил! Салаи украл записки и вернул их мне, чтобы никто не докопался до подсказки, кроме одной — я ее в свое время подарил одному хорошему знакомому, и где она сейчас — Бог весть… Может, тоже у Арунделов…точнее, их потомков. Салаи в Британском музее выследил человека, который взял Арунделский кодекс, и по описанию он был даже чем-то похож на одного моего доброго друга, которому я когда-то подарил бумажку с начальной фразой кода… — Жесткие черты Кроули внезапно смягчились, словно его обласкало белое перо… — И зря ты так, кстати… Потом сам поймешь, почему. — Леонардо загадочно усмехнулся, взглянув на демона. — Почему у Горгоны твой облик, спрашиваешь? Да все просто: лицо Горгоны должно было быть демонически прекрасным, оно должно искушать и притягивать! И я ненавижу тебя, Кроули, потому что мой Салаи влюбился в тебя по уши, и только и слышно от него теперь — «ах, какой красавчик этот Змей, он звезда, он так крут, он — мистер воплощенное Зло!» Ну что, добился своего, да? Мелкий ублюдок теперь спит с тобой?
«О, так это ревность?..Тогда это проще, чем я думал…»
— А своего мелкого гадёныша ты тоже вознамерился притащить с собой в Рай? — Демон злорадно оскалился, наслаждаясь беспомощностью «мэтра». — Короче, где код? Говори быстро, иначе не видать тебе ни Рая, ни Салаи, понял? Я твоего мелкого ублюдка поймаю и в сссвятой воде сварю, и ничего мне за это не будет, уж поверь! Это он сам подкинул… — Кроули резко умолк, чтобы с языка не сорвалось имя Азирафеля, — в компьютеры вирус с моей мордой, так пусть сегодня же! — Ты понял — сегодня же! Сам! Принесет! Лично! Мне! Все гребанные бумажки с кодом! Скажи ему, что у него есть пять минут, чтобы доехать, не знаю — долететь, допрыгать, мухой донестись — до лондонского магазина книжных раритетов в Сохо, и чтобы никаких этих бесовских штучек по дороге, — надеюсь, ты понял меня?
— Ты должен гарантировать его безопасность…
— Я гарантирую тебе вечные муки, высокомерный ублюдок, и никакой Господь тебя не спасёт!
У Леонардо задрожали губы. С ненавистью взглянув на Демона, он сухо поклонился и быстро ушел. Опущенные плечи великого гения вздрагивали, и Кроули в глубине души было жаль его, но на карту было поставлено сейчас слишком многое, чтобы жалеть о давно умершем… гениальном безумце.
Глава 11
Человек в момент душевного кризиса протягивает руки к Богу, моля о помощи и утешении. Бог никогда не отталкивает страждущих и обязательно протянет в ответ свою, но рука Его, скорее всего, будет пуста. Если же в мольбе и отчаянии человек простирает руки к другу, то друг подарит ему тепло своей души и самую искреннюю улыбку, выдаст шерстяные носки и носовой платок, сварит кофе и угостит яблочным пирогом.
И Бог улыбнется на небесах, ибо ничто не спасет от беды лучше, чем любящее сердце.
… «Мой дорогой Энтони!
Моё небесное время неумолимо близится к последней черте, и боюсь, что стрелки на моих райских часах вскоре замрут навсегда. Я многое повидал в этой жизни, которую прожил один, но всегда чувствовал, что мы вместе, где бы ты ни был, как бы далеко ни разводила нас судьба. Ты всегда оказывался рядом, чтобы спасти и утешить, чтобы поддержать и вытащить меня из любой передряги — я все помню, мой милый, помню каждую минуту, проведенную рядом с тобой, и на Земле, и на Небе, начиная с самого первого мгновения нашей встречи у Восточных Врат Эдема. Энтони, я прошу: прости меня, если я был в чем-то виноват перед тобой. А я, безусловно, был, и я это понимаю.
Я просто хочу, чтобы ты знал: я всегда считал тебя своим другом, лучшим и единственным, и никого другого я бы даже близко не смог сравнить с тобой, за все шесть тысяч лет нашего знакомства. Ты был и останешься в моем сердце до последнего вздоха, и если у меня не будет крыльев — ты станешь моими крыльями, а твоя светлая душа (уж прости меня, милый!) — моей путеводной звездой.
Ты — огненный меч моего сердца, его неугасимое пламя, мой прекрасный Демон.
Милый мой Энтони, хочу попросить тебя только об одном — пожалуйста, позаботься о моих книгах! Это всё, что у меня есть, и я хотел бы эти сокровища оставить тебе. Я понимаю, что тебе будет тяжело заходить в мой дом, поэтому просто перевези куда-нибудь библиотеку и сохрани ее, как память обо мне; а дом можно продать, это вообще не проблема…
А если хочешь, ты мог бы жить в нем сам. Если только ты захочешь, конечно… Потому что это дом, в котором нам с тобой всегда было хорошо вместе, и где я был рад твоему приходу в любое время дня и ночи…
И напоследок об этой Горгоне. Я нашел у себя ту самую запись Леонардо да Винчи, которую он мне отдал когда-то с просьбой сохранить. Вдруг она поможет тебе уничтожить вирус? Ты же сам говорил, что расшифровка кода как-то связана с Леонардо и его записями, так что воспользуйся ею — она лежит в ящике стола, за которым я сейчас сижу. Милый мой, я верю в тебя и всегда верил, несмотря ни на что: ты — Демон, но ты один такой на целом свете, и в твоем сердце никогда не было настоящего зла, уж прости меня за эти слова…
Сегодня за мной придут все трое наших — ты знаешь, о ком я. Они явятся вечером, не дожидаясь полуночи — они всегда так поступают, забирая приговоренного к казни, чтобы обреченный на смерть в последний раз провел ночь в Райском саду.
Не забывай меня, Кроули. Просто вспоминай иногда… Помнишь, как однажды на Рождество ты подарил мне шарф, а я поцеловал тебя и испугался, как дурак? Как же я потом жалел об этом…
Как и о том, что не решился повторить это снова.
Ничего не бойся, мой милый. Никогда. Ничто так не подрезает нам крылья, как нерешительность и страх.»
Оказывается, кто-то с силой трезвонил в дверь, вновь и вновь давя на кнопку звонка и прерывая ход его невеселых мыслей. Азирафель на всякий случай решил открыть («а вдруг…?»), провел рукой по волосам, надел пиджак, вышел к посетителю и замер у входа, не поверив своим глазам.
На пороге стоял тот самый кудрявый Вакх, собственной персоной, который сидел рядом с ним в Британском музее, а потом так откровенно вис на Кроули! Тот самый негодяй Салаи, который, воспользовавшись его ноутбуком, занес вирус «Горгона» во всю мировую компьютерную сеть! В одной руке беса был мотоциклетный шлем, в другой — газета, которую Ангел пару раз видел в руках Кроули — «Адские ведомости».
