Мне стоило неимоверных усилий покинувшей меня в миг силы воли не раздеть ее прямо посреди гостиной, когда неуверенным шагом я потащил нас в спальню, терзая тонкую лебединую шею поцелуями. Не удосужившись включить свет, в кромешной тьме я кое-как нащупал кровать. Не заботясь о мягкости приземления, опустил Литу на пушистое покрывало, силясь расстегнуть заевший замок ее проклятого платья.

– Позволь мне, – прошептала Лита, перебираясь подальше по кровати, она увлекала меня за собой, попутно стягивая с меня мою футболку.

Пока я расправлялся с ремнем джинсов, услышал, как брякает о паркет металлический замок платья, а затем и оставшаяся одежда Литы полетела куда-то в сторону. И я окончательно утратил связь с реальностью, видя лишь нечеткие силуэты ее обнаженного тела в темноте задернутых штор.

Ее горячие пальцы отчаянно впивались в мою кожу, с едва заметным усилием, на грани боли и мурашек, царапая спину и плечи, губы ловили каждый мой вздох, срывая какой-то утробный рык изголодавшегося по теплу человеческого тела животного. Не было места стеснению, робости, предрассудкам и отголоскам разума в нашем единении, лишь только неутолимое желание, испепеляющая страсть, не оставлявшая нас до самого утра.

Я лишь ловил себя на мысли, что этой ночью, как бы отвратительно это не прозвучало, со мной будто снова была Хлоя, снова ее руки на моей коже, ее губы на моих губах, ее горячее тело под моим, ее волосы, яростно сжимаемые мною в кулак… Не было ничего, кроме меня и нее, кто лишь на несколько часов словно стал той, кого я бездарно утратил.

Через приоткрытую дверь спальни пробивался яркий солнечный свет, ослепляя даже сквозь сомкнутые мною веки. Я боялся открыть глаза и столкнуться с последствиями вчерашнего наваждения. В голове была пустота, и звенящая тишина только усугубляла мое положение. Никакого мерного посыпавания рядом, никакого теплого дыхания на моей коже, словно произошедшее несколько часов назад было каким-то нелепым, абсурдным сном.

Преодолев свой страх, я провел рукой по соседней подушке… но там никого не было. Как не оказалось и никаких следов пребывания Литы, когда я осмелился открыть глаза: спальня была абсолютно пустой, и я уже даже подумал, что прошедшая ночь мне приснилась, да только найденные мною один стакан на барной стойке и осколки второго на полу говорили об обратном. Взяв в руки телефон, на котором оказалось с десяток пропущенных вызовов от Дилана, Келлана и навязанного мне менеджера Беатрисс, я опешил: цифра на часах повергла меня в шок. Не веря своим глазам, я заблокировал телефон и разблокировал его снова, но результат был прежним. Я проспал чуть ли не до вечера следующего дня, а я уже не помню, когда спал больше четырех часов, и то в алкогольной коме, под знатной дозой транквилизаторов, но тут недопитая бутылка виски сама по себе кричала о своей непричастности.

Да и черт с ним, мне давно нужен был отдых, а выстраданная разрядка, видимо, послужила долгожданным поводом выспаться. Что вообще это было? Что двигало Литой, чего она добивалась, почему сорвалась, предав отношения с Ником, почему была такой… Будто и не собой вовсе. Муки совести с одной стороны и желание послать всех к чертям с другой боролись внутри меня, когда я не придумал ничего лучше, чем сделать один единственный верный звонок: есть хотелось зверски.

Я отправил сообщения Дилану, Келлану и Беатрисс, пытаясь выяснить, чего они хотели, заваливая меня звонками. Через десять минут горячий завтрак от шеф-повара резиденции уже был в моей комнате, и я искренне надеялся, что на сытый желудок думаться будет легче. Но не успел я вдоволь насладиться сэндвичами с яйцом пашот, как раздался стук в дверь.

– Открыто, – прокричал я, невольно поперхнувшись от мысли, что кто угодно мог войти сюда, пока я спал. Пока мы с Литой спали. Или не спали.

– Доброе утро, страна, – по-хозяйски Дилан прошел по гостиной, плюхнувшись в кресло. – Ооо, судя по всему, у кого-то была безумная ночка?

Многозначительно и лукаво кивнув в сторону осколков второго стакана, Дилан расплылся в жеманной улыбочке.

– Не твое собачье дело, – ответил я, состроив гримасу. В мыслях я проклял себя за бездумно оставленные на барной стойке и мраморному полу следы пребывания вчерашней незваной гостьи. И как я мог так облажаться. Опять. Прям лоховская череда неудач.

– И кто она? Я должен знать имя героини, заставившей тебя проспать все на свете! – все так же ехидно улыбаясь, скандировал Дилан, пялясь в потолок.

– А тебя с каких пор волнует? Иди и дальше обхаживай Кесседи, пуская пыль в глаза своим псевдо-безразличием.

– Дерек, ну я ведь серьезно, – как-то подозрительно участливо пробормотал парнишка, глядя мне в глаза. – Вчера ты был сам не свой, везде видел Хлою… А тут такие новости… Очень похоже на тебя прежнего, когда ты прятал свою боль и одиночество за желанием отыметь всех женщин этой планеты. Я просто… Я надеялся, что ты ушел от этой своей части личности, ведущей в никуда… А тут снова здорова.

– Дилан, да какая к черту разница – кто она. Была да была. Как видишь – сегодня и след простыл, – и я даже для себя пока не решил, как к этому относиться, так что тебе подробностей и подавно знать не нужно.

– Дело твое… Я… Дерек, я не знаю, как тебе помочь. Я хочу, всеми силами стараюсь понять тебя, не навязывать излишнее сожаление, но не понимаю, что мне сделать. И теперь я просто не знаю, стоит ли игра свеч, стоит ли… заставлять тебя идти дальше, – Дилан замолчал, будто боясь закончить собственную фразу.

– Пойти дальше без Хлои, ты это хотел сказать? – процедил я, сражаясь с желанием припечатать его морду к стенке, пусть он и не давал мне никакого повода.

– Да, я именно это и хотел сказать, – горько проронил парнишка, опираясь на локти. – Что бы ты нам всем не говорил, как бы себя не вел, но я вижу, что ты постоянно где-то на грани нервного срыва, и я даже не представляю, каких усилий тебе стоит держать себя в руках… Но случайные связи – явно не то, что тебя излечит, уж поверь мне на слово.

– Ты с каких пор стал экспертом в случайных связях? В школе научили? – прыснул я, потешаясь над тем, как Дилан закатывает глаза. Теперь я был даже рад, что он зашел, своими нелепыми нравоучениями хоть развеселил.

– Дерек, ты неисправим, я сдаюсь. Делай, что хочешь, думай, что хочешь, но я тебе не мораль читать пришел.

– Ну надо же, – букрнул я, потягивая свежесваренный кофе из своего бездарно остывающего завтрака, – выкладывай, что вы там еще придумали. Очередной разгон протестов? Совещание? Светский раут? Что бы там ни было, я, как бы ты не старался, все еще в прекрасном расположении духа, так что ко всему готов.

– А вот и не угадал. Все мимо. Спорим на сто баксов, что не догадаешься? – заговорщицки улыбаясь, пробормотал парнишка.

– Да хоть на тысячу, не буду я твои заумные ребусы разгадывать, вываливай уже, что у вас там.

– Вообще-то – это сюрприз. И он начнется ровно через час, так что одевайся, если не хочешь поехать на Пикадилли стрит в пижаме.

– Ты же знаешь, я ненавижу сюрпризы! – воскликнул я, едва не опрокинув кружку. – Подробнее можно?

Но Дилан лишь улыбнулся, как дурачок, не говоря больше не слова. Черт с тобой, интриган хренов, будут у меня еще поводы отыграться. Наспех переодевшись в свой неизменный черный наряд, накинув сверху кожаную куртку, уже через десять минут я сидел в машине вместе с Диланом. Водитель за рулем не спеша лавировал в потоке проезжающих автомобилей, везя нас к назначенной точке.

Улицы были непривычно спокойными, что было даже немного дико, особенно учитывая вчерашний погром, и, если закрыть глаза на заколоченные витрины доброй половины магазинов, можно было бы даже подумать, что всего этого кошмара с объявшей весь мир войной и вовсе не было. Поздняя осень снова озолотила деревья, опавшая листва плотным ковром застилала парки и скверы, прямо как год назад, когда меня избрали председателем совета безопасности ООН… Подумать только, целый год прошел. А сколько времени прошло с тех пор, как я ее потерял, страшно было даже себе представить. Я протянул так долго и не слетел с катушек, быть может, Дилан прав, и мне правда пора пойти дальше? Но как же неимоверно трудно будет сделать этот проклятый шаг в неизвестность.