– Итак, тут я приближаюсь непосредственно к цели этого сборища, – усевшись в своем кресле, в звенящей тишине твердо сказал глава Таймлесс, вздохнув. – Раньше всех председателей совета безопасности ООН выбирали лидеры других государств. Но в свете последних событий желающих выдвинуть свои кандидатуры на пост заметно поубавилось. Заветное мировое господство, последнее слово в решении задач мирового масштаба в один день стали опасным предприятием для любого, кто рискнет возглавить человечество в борьбе с неведомой ранее угрозой. Измученное затянувшейся пандемией сообщество больше не верит властям, за что их не стоит винить. Люди напуганы, растеряны, и хотят видеть, что они тоже что-то решают, что с их мнением так или иначе считаются. Поэтому было принято решение о проведении беспрецедентных выборов, где люди всей планеты выберут того, кто поведет их в этой борьбе. И нам предложили выдвинуть своего кандидата. Того, кого знают, кому верят, кто не станет жертвой анархистов или проклятого вируса, и кто будет считаться с интересами простых людей. Конечно, было бы неплохо, если бы это был человек, уже показавший себя и как простой смертный, будучи, например, героем войны, и как неуязвимый, пытающийся помочь людям в их злоключениях. И среди присутствующих здесь сейчас под это описание, как бы мне не хотелось этого признавать, подходит только один.

Бен замолчал, сверля меня взглядом, чьему примеру последовали все остальные присутствующие в комнате совещаний. Кто-то даже позволил себе довольную ухмылку.

– Вы ведь это несерьезно? – вглядываясь в лица обитателей штаба, хмыкнул я, залившись истеричным хохотом, который никто не поддержал. – Да вы все спятили, не иначе!

Не желая более участвовать в этой клоунаде, я встал и направился к двери. Они тут все с ума посходили от безделья, пусть ищут себе другого козла отпущения.

– Дерек, постой, – воскликнул Келлан, все это время безучастно пялившийся в экран своего ноутбука.

– Что, хакерный гений? Изобрел компьютерный вирус, который за один день сделает из меня спасителя человечества? Ищите другого, я сыт по горло вашими умопомрачительными идеями, – хмыкнул я, застыв у стеклянной двери.

– Нет, этого не нужно. Опросы уже говорят сами за себя. Тебя поддержала бы как минимум треть населения планеты, сам посмотри, – щелкнув парой клавиш, парень вывел на экраны на стенах кабинета какие-то графики, в одной графе которых черным по белому значилось мое имя.

– И что? Кто сказал, что я на это подпишусь? – что бы он там не нарисовал, я в этом идиотизме участвовать не собираюсь.

– Для тебя это шанс, Дерек, – тут же вмешался Бен, не желающий отдавать пальму первенства в конкурсе на самую вразумляющую речь. – Ты будешь на всех экранах, постоянно будешь светиться в СМИ, все люди на планете будут знать тебя в лицо… И будут знать в лицо ту, кого ты потерял. Рано или поздно Хлоя увидит тебя, поймет, что ей больше ничего не угрожает, и вернется. Прости, но другого выхода для тебя я не вижу.

Я застыл, обдумывая его слова, эхом отдававшиеся в голове. Она увидит меня… Она поймет, что путь назад свободен и безопасен… Она вернется… Она должна захотеть вернуться, точно должна… А что, если это очередная ловушка этого психопата? И я стану всего лишь приманкой, чтобы вытащить Хлою из ее убежища, где бы она не пряталась?

– Дерек, я вижу твое смятение, – тихо пробормотала Тереза, подойдя ко мне вплотную и положив руку мне на плечо. – Но никто не желает ей зла, правда. Нет никакого тайного замысла, что бы ты там себе не придумал. Мы все были не правы и готовы признать свою ошибку.

– Ты что, теперь мысли читаешь? – недоверчиво буркнул я, сбросив руку Тессы со своего плеча.

– Да с тобой этого и не нужно. У тебя все на лице написано, – тепло улыбнувшись, пробормотала девушка.

Я зарыл руку в волосы, тщетно пытаясь собраться с мыслями и взвесить все за и против. В голове была каша, неистовое желание ухватиться за последний шанс найти Хлою на одной чаше весов и полное отсутствие желания ввязываться в борьбу за власть на другой. Уж куда-куда, а в политику я вообще никогда не рвался. А тут речь шла не просто о большой игре, это было чистой воды безумие.

– Дилан, что ты скажешь? – выдавил я из себя, тяжело вздохнув. Уж у этого уравновешенного зануды наверняка есть разумное мнение насчет этой бредовой затеи.

– А что я могу сказать? – растерянно пробормотал Дилан, откинувшись в кресле. – Решать-то тебе. Но если бы у меня появилась хоть какая-то возможность вернуть все, как было – я бы не стал даже раздумывать.

Бросив какой-то двусмысленный унылый взгляд в сторону Кесседи, Дилан вздохнул и посмотрел мне в глаза. Последняя фраза вообще обо мне была, или о тебе, герой-любовник?

Я молча прошел по кабинету и вернулся в свое кресло, в сопровождении дурацких молчаливых улыбочек всей шайки.

– Что лыбитесь? – гаркнул я, одарив собравшуюся братию испепеляющим взглядом. – У вас план-то хотя бы есть? Нормальный, продуманный план, а не глупая затея уровня школьного проекта?

– Так это значит, что ты согласен? – сверля меня взглядом, спросил глава штаба.

– Так это значит, что я хочу услышать твой план, Бен.

План был прекрасный. Просто потрясающий. Мать его, безупречный. Когда я думал о том, что меня начнут готовить к предстоящим выборам, я представлял все, что угодно, но явно не череду забегов по магазинам с Кесседи и Диланом. Ведь первым пунктом этого блестящего плана было обогатить мой гардероб десятком однообразных черных костюмов и белых рубашек. И за это я готов был отказаться от всей затеи на корню.

– Чем плохи были кеды? – шнуруя очередные лакированные туфли, пробормотал я, сидя в примерочной модного бутика. Уже от одного взгляда на это кожаное орудие изощренной пытки появлялись кровавые мозоли.

– Дерек, это не школьный бал, а большая политика. Какие к черту кеды, – облокотившись на стену, пробурчала Кесседи, скучающе пялясь на себя в зеркало. Ты-то всегда к встрече с даже с самой королевой Елизаветой готова, что уж там: скучные однообразные костюмы и платья и до этого дня составляли весь твой скудный гардероб.

– Тебе-то откуда знать? – буркнул я, сражаясь со шнурками.

– Ты, должно быть, забыл, что моя фальшивая семья имеет не малый вес в обществе, – отрешенно пробормотала девушка, со своего отражения переключившись на свой маникюр. – Я знаю в этом толк. Костюмы, галстуки и туфли – обязательный атрибут, так что не нуди.

– И? Это, по-твоему, аргумент? Я уже и так выбиваюсь из общей массы дипломатов и президентов своей нечеловеческой сущностью, можно подумать, что пара пижонских туфель что-то изменят!

– Продолжишь причитать, и я попрошу менеджера магазина включить музыку из фильма «Красотка», – весело хмыкнул Дилан, подмигнув своей подружке. Сам он был только рад подвернувшемуся поводу пощеголять в пижонских костюмах на пару со своей бывшей пассией, но этому мелкому мерзавцу хотя бы шло.

– Только попробуй, – угрожая ему вторым ботинком, злобно прорычал я в ответ, – и каблук этого тапка окажется впечатанным в твою пустую башку.

– Завязывай уже ныть, заканчивай с примеркой и пойдем отсюда. Впереди еще много дел, – протараторила Кесседи, скатившись по стене на пуфик.

– Мне послышалось? Ты сказала – много дел? А я-то думал, что наша задача приодеть меня и дело в шляпе! Избиратели покорены и завоеваны, так ведь у вас в Таймлесс это делается? Или это старая добрая школа Ворлдчайлд? – воскликнул я, взмахнув руками.

– Дерек, не нарывайся, – прорычала Кесседи, пальцем зажимая кнопку «плей» проигрывателя на телефоне, на экране которого значилась небезызвестная песня Роя Орбисона.

– Кандидатов получить туфлей по башке стало на одного больше, – пробубнил я, завязав наконец шнурки. Будет еще время поквитаться, вот увидите. Я на эту хрень подписался не из-за кучи одинаковых костюмов!

Как оказалось, походы по магазинам были самой приятной частью всей этой бесчеловечной затеи. Да и поход к барберу, сбривание месячной щетины и стрижка убогого дипломата, у которой была одна миссия: показать всему миру, что я заунывный семьянин, который через год-другой сам полезет в петлю, были лишь вершиной айсберга. За ними последовали недели заучивания заунывных речей, тысяч непонятных мне слов из предвыборной программы, бесконечной череды цифр и статистических данных, от которых мой мозг взрывался. Стоило мне с горем пополам запомнить один талмуд, щедро подготовленный умельцами штаба, как тут же подсовывали другой, и так по кругу, и конца и края этому не было видно.