– Может быть, анклавы и не полностью безопасны, – подал наконец голос Тукс, – но дороги – это зоны самого высокого риска, это ясно и младенцу.
– Да. Но, с другой стороны, монстры в конце концов уничтожат все анклавы один за одним. Это просто вопрос времени. Поэтому самое лучшее решение – уйти отсюда как можно дальше и отыскать место, где дела обстоят по-другому.
– Такого места не существует…
– Существует. Иногда его называют Цитадель. Ты пока ещё слишком молод, но, возможно, став старше, ты сам захочешь отправиться на её поиски.
Тукс покачал головой.
– Я отсюда никогда не уйду, – убеждённо произнёс он. – Если мне придётся погибнуть, сражаясь с монстрами, что ж, значит, такова моя судьба. Но трусливо сбегать – нет, это не для меня.
Акслин посмотрела на Умакса. Мужчина выглядел спокойным, на губах его застыла лёгкая улыбка.
– Мальчик, ты подрастёшь. В конце концов, мы все взрослеем, если, конечно, монстры позволяют нам это сделать.
Спокойствие и уверенность Умакса сбили Тукса с толку.
– Ладно, – сказал он наконец, – если тебе так хочется уйти, ты можешь пойти один. Зачем тащить с собой Иксу и Рауксана? Тем более, если они сами хотят остаться?
Умакс немного помедлил с ответом:
– Они – всё, что осталось от моего анклава. Я ответственен за этих детей и не имею права их оставлять.
– И долго вы собираетесь искать эту Цитадель?
– Пока не найдём. Если, конечно, по дороге не возникнет непреодолимых препятствий. И если нас не съедят монстры. А сейчас, Тукс, если позволишь… У нас с Оксисом ещё остались дела.
Юноша засопел и раздражённо хлопнул дверью. Акслин же так и осталась стоять у входа, обдумывая слова, которые только что услышала.
Значит, Икса и Рауксан уйдут… Уйдут очень скоро и, возможно, навсегда. Несмотря на то, что гости провели в анклаве всего несколько дней, Акслин точно знала, что все будут по ним скучать, и сильно. Их приход был для поселения глотком свежего воздуха, внёсшим чудесную новизну в тоскливую и однообразную жизнь.
Пока Умакс и Оксиса возвращались к прерванному разговору, девочка задумчиво смотрела на них.
Оксис был самым пожилым членом анклава. Тукс говорил, что ему не меньше пятидесяти лет, но Акслин в это не очень-то верилось. Она никогда не встречала людей, которые бы жили так долго.
Оксис никогда не покидал границы анклава. Насколько было известно Акслин, в юности ему удалось чудом пережить атаку костяных в составе группы, совершавшей вылазку во внешний мир. Он единственный остался в живых. Как и в случае с Акслин, без травм не обошлось: движения Оксиса стали скованными и неуклюжими. Он ходил с палочкой и едва справлялся без посторонней помощи. Неудивительно, что на обходы во внешний мир его больше не брали: присутствие такого немощного человека в дозоре принесло бы массу сложностей.
Была и ещё одна мысль, которая приходила на ум Акслин всякий раз, когда она думала об Оксисе. Интересно, что испытал бы старик, если бы ему пришлось вновь столкнуться с костлявыми. Что ощутил бы он при виде их жутких грубых доспехов, сделанных из останков своих жертв. Глядя на черепа, которые когда-то были головами братьев Оксиса, а сейчас стали шлемами этих чудищ.
Один из этих черепов запросто мог бы быть его, Оксиса, если бы удача не улыбнулась ему в тот страшный день.
В общем, если смотреть на вещи трезво, было даже хорошо, что Оксис больше не выходил в дозоры. Он умел достаточно сносно готовить, мастерить инструменты и заниматься ремонтом, чтобы чувствовать себя достойно и приносить пользу анклаву.
Умакс продолжал говорить о предстоящем путешествии, но Оксис, казалось, не слушал его. Акслин это показалось странным: старик всегда был внимателен и старался вникнуть в суть проблем, которыми с ним делились. Но сейчас Оксиса, казалось, больше заботила стопка тоненьких то ли тряпочек, то ли пластинок, лежащих у него на коленях. Пластины были соединены между собой кожаными ремешками. В руках у старца была длинная тонкая палочка, которой он скользил по одной из пластин, оставляя на ней какие-то странные значки.
Занятие старца было настолько странным, что Акслин не удержалась и спросила:
– Что ты делаешь?
Оксис посмотрел на неё, явно раздосадованный очередным вмешательством.
– И ты здесь, Акслин? Тебе что, делать больше нечего?
– Что это? – настаивала девочка. – Я никогда не видела ничего подобного. Для чего нужно это приспособление?
Но Оксис без разговоров выставил её за дверь.
Больше Акслин не вспоминала об этом случае. Судьба Иксы и Рауксана беспокоила её в тот момент куда сильнее, чем странное занятие старца.
Не только дети пытались повлиять на Умакса в его решении. Несколько взрослых анклава, с Вексусом во главе, пытались убедить мужчину оставить Иксу и Рауксана с ними. Эта попытка привела к спору, короткому, но горячему. Умакс намекнул, что за желанием «помочь» стоит практический интерес расширить молодую популяцию анклава за счёт его детей. Вексуса это язвительное замечание сильно задело. Но тут в разговор вмешались другие взрослые, и Умакс извинился за свои слова.
Юликса подала идею подождать прихода бродячего торговца и отправиться в путь вместе ним. Но Умакс решительно отверг её. А потом произнёс то, что Акслин, подслушивающая взрослых с предельным вниманием, не до конца поняла тогда, но запомнила на всю оставшуюся жизнь:
– Если мы останемся ещё на несколько дней, мы уже не сможем уйти.
В конце концов, Вексус вздохнул и согласился, чем их страшно расстроил.
– Вы можете идти, но при условии, что мы проводим вас до следующего анклава, – объявил он. – Если вы пойдёте одни, то не выживете.
Умакс хотел было отказаться, чтобы не злоупотреблять гостеприимством деревни. И не брать на себя ответственность за жертвы, которые могли последовать за этим рискованным делом.
Но Вексус настоял на своём.
Осталось только прояснить кое-какие детали.
Два дня спустя, рано утром, Умакс, Икса и Рауксан тронулись в путь.
Их сопровождали Вексус и ещё трое взрослых из анклава.
Прощание с остальными было кратким; всё, что нужно было сказать, было сказано накануне вечером, и хотя обитатели анклава прекрасно понимали, что вернуться из похода могут не все, тратить время на слёзные прощания было ни к чему. Путники должны были добраться до укрытия прежде, чем сядет солнце.
Ворота ограды уже захлопнулись вслед за уходящими, но Акслин так и стояла, парализованно провожая их взглядом. Ей не раз приходилось видеть, как взрослые выходят за ограждение, отправляясь за продовольствием. Но впервые на её глазах дети покидали границы внутреннего мира… И сама мысль об этом леденила кровь. Она пыталась утешить себя тем, что ещё до прихода в анклав эти трое преодолели немалое расстояние и выжили, но утешение помогало слабо. Потому что в глубине души она хорошо знала, что никогда, больше никогда их не увидит.
– Пойдём, Акслин, – сказал Тукс и тихонько подтолкнул её.
Девочка повернулась к воротам спиной и только теперь почувствовала себя лучше.
После ухода гостей время в анклаве как будто замедлилось. Без Иксы и Рауксана детская хижина казалась опустевшей, хотя ребята провели там всего несколько дней.
Все, кто остались, должны были работать в усиленном режиме, чтобы компенсировать отсутствие Вексуса и остальных.
На второй день после их ухода, будто почувствовав, что анклав временно остался без своих сильнейших обитателей, деревню атаковали костлявцы.
Взрослые сражались теми малыми силами, которыми располагали. А дети прятались в погребах, специально для таких случаев вырытых внутри их хижины. Они изо всех сил сдерживали дрожь и старались не плакать, так что зловещую тишину вокруг них нарушали только всхлипы малышей.
Они хорошо знали, что и как надо делать во время атаки: костлявцы нападали достаточно часто. Собственно для защиты от них и была возведена ограда, вдоль которой дежурили караульные.
Шипастые и скакуны никогда не пытались взять приступом стены анклава. У них была другая стратегия: они мастерили ловушки и подкарауливали на открытой местности.
