Видел такое в военных фильмах, когда герой прикрывает голову от снаряда, тот разрывается, осыпав землей, и он словно выныривает на поверхность с подводным з-з-з в ушах.

Помог Джорджу сесть. Тот повертел деньги с полувопросом на лице. Будто только что не попал в автокатастрофу, а просто не понимает, почему еще не обменял вырученное у брата на батончик и газировку.

— Ты в порядке?

— Где мы, Билл?

А, з-зараза!

И бросился к Роберту.

— Ты…

Роберт сидел, опустив голову. Словно в гротескном венце из молний — трещины на стекле за ним.

— О, черт! — кричал кто-то с улицы. — Вот дерьмище.

Позвоните девять-один-один.

Он сам вылетел. Вы видели?

Мужик, ты там живой?

Стучали в окно.

Билл наполовину перелез к нему. Поднес руку к предплечью и остановился.

Живой же?

Роберт открыл глаза.

Замотал головой, словно очнулся в незнакомом месте — сонная, нарастающая паника во взгляде. Левой рукой захлопал на ощупь по двери.

Клацнул замок. И Роберт вывалился на улицу.

Билл выбежал следом — велел жди-здесь Джорджу и захрустел кедами по обломкам. Когда обогнул машину, Роберт сидел на обочине.

Теперь тишина была настоящей.

Прохожие исчезли. Кроме них, на вечерней Мэйн-стрит остался только силуэт Джорджи на заднем сиденье «Понтиака».

— Как ты?

— Пошутить? — Роберт, кривясь, потер над ключицей. — Словно меня сбила машина. Ты как?

Билл сел рядом. Оглядел его. Вроде бы в порядке. А настоящий Роберт — тот, что попал в аварию?

У самого боль в руке проходила, но в реальности точно пришлось бы ехать в больницу.

— Нормально. Когда это пр-роизошло?

— Это — последнее, что я помню.

— То есть…

— Да, это было сегодня, вернее вчера вечером.

— Ты куда-то спешил?

Попытался придать голосу нейтральный тон. Но разве сам не поймет (его же слова — водитель-мудила), что к превышениям скорости у него неприязнь?

— Я всегда спешу, — Роберт мрачно улыбнулся. — А когда меня начинает ломать, я забываю, что мир не летит так, как я. И не переключается так, как я. Раньше старался ездить, только когда могу себя контролировать, но сам понимаешь. Требования к самоконтролю со временем меняются.

Вообще-то о торчках Билл мало знал. Знал, что дрянь, зависимость, ломки, здоровье портит. Ну что еще? Наверное, нужно готовиться к худшему, если когда-нибудь встретятся вновь. Никаких иллюзий шестнадцатилетнего пацана.

— Так куда ты ехал?

— На концерт, — ответил Роберт. — Хотя больше меня интересовал один парень, который обещал продать мне. В карманах я искал деньги — не мог вспомнить, взял или нет. А потом оказался в той комнате.

— Но ты же не… С тобой все в порядке? Ты п-пришел в себя.

Джордж тоже умер не сразу.

— На пару секунд. Дальше не помню.

Билл коснулся рукой — той, что еще болела — его головы. Повернул к себе. И сбежал пальцами вниз по крови, по виску, скуле и щеке.

Он же не мог умереть?

— И ты з-затормозил.

— Да, но думаю, получил сотрясение мозга.

— И та м-машина врезалась в твою со стороны пассажира.

— Я не знаю, Билл, — выговорил он. — Я просто не знаю.

Билл умолк. Ответить-то нечего. Он вытер кровь о джинсы и посмотрел на дорогу. В рыже-черную — с бликами вывесок — ночь тридцать первого октября.

За автомобилем тянулся звездный след — стекло подтлевало в свете фонарей. Не похоже на те ужасные аварии, которые он видел по телевизору, где целого места не осталось. Все произошло за пару мгновений. И удар слишком сильным не был.

Значит, с ним все будет хорошо?

Под чьими-то кедами хрустнули осколки. Билл поднял взгляд.

Встретился с другим — незнакомцем? Глаза прятались за челкой. Губы напряжены. Шею парня сдавливала синтетическая имитация шелковой ленты. Черно-алый вампирский плащ лился с худых плеч.

Всегда интересно, а узнал бы себя, если бы увидел со стороны.

И Роберт ведь что-то в нем высмотрел. Может, к самому себе приглядеться?

Странно только другое. Не мог вспомнить, как он оказался вечером у Канала.

Помнил, как сидел на кровати — рядом маслянисто поблескивал плащ. Таблетки снотворного в руке. Как выпил пару штук. Слышал где-то, что это пустая затея — не умрешь от них. Тебя найдут отупевшим в своей рвоте у толчка, вот и все. Но иногда глотал несколько — сколько точно? в какое время Джордж вышел из дома? во что ты опять вляпался? вспоминай — таблеток, чтобы задать себе вопрос. Или подготовиться.

В следующем воспоминании он отирал вампирской синтетикой стену бара на Канальной улице.

Но ему же сказали, что он жив.

Но ему же не сказали, что он не проснется под унитазом, пока мать стучит в дверь — Билл, у тебя все в порядке? ты там застрял?

Нет. Не все.

И Роберту о снотворном лучше не знать. Чтобы не думал о сходствах и совпадениях.

Билл — его двойник — взмахнул плащом и направился прочь — к замку на Ниболт-хилл. Роберт помахал ему вслед.

— Ты был тут, — удивился он.

— Да. Видел твою машину.

— Ничего полезного не подслушал?

Что сказали копы? Говорили про водителя «Понтиака»?

Билл помотал головой.

И вдруг заметил, что поверх автомобиля, поверх домов занимается синий отсвет.

— Роберт, смотри, — похлопал его по руке.

— Да. Теперь точно все.

Билл вытащил из кармана леденец.

— Я о них забыл, — Роберт тоже достал конфету. — Так смешно теперь смотрятся.

Из-за спины брызнул горячий свет. Они обернулись. Уличные витрины поблекли все, кроме одной. Там, за стеклами в дымке, давали представление.

Над полем кукурузной стерни осмеивались-покачивались ведьмы на метлах. Дразнили пугало с горящей тыквой вместо головы. Багряная луна кропила фракталы{?}[Фрактал — объект, в точности или приближенно совпадающий с частью себя самого. То есть целое имеет ту же форму, что и одна или более частей.] ветвей. И под ее присмотром нагие язычники совершали ритуал — кишки на камне парили жаром в осенней простылости.

Алый свет очертил силуэт двери среди праздничных сцен.

Справа от ручки висела плетеная корзина. Над ней — бюрократично-сухая подпись: «Кошелек или жизнь. Одна конфета за человека».

— Слушай, Билл, — Роберт взял его за руку. — По одной на человека, а?

И вложил в его ладонь леденец.

— Эй, ты чего? — возмутился Билл.

— Это Джорджу.

— А ты?

— А что я?

Он снова повернулся к «Понтиаку». Сложил руки на коленях и усмехнулся.

— Знаешь, я всегда хотел ездить на разбитой машине.{?}[Цитата из фильма Дэвида Кроненберга «Автокатастрофа» (1996 год). По сюжету один из персонажей занимался театрализацией и воспроизведением аварий, в которых погибли знаменитости. Эта фраза относится к тому, что он хотел бы водить автомобиль, действительно участвовавший в таком происшествии.]

— Нормально скажи, блин. Ты о чем?

— Да о том, что моя смерть будет полезнее для группы, чем если я вернусь и медленно испорчу все, что сделал.

Билл покосился на него.

— Моя музыка станет намного таинственнее, понимаешь? Привлекательнее. Это же обычное дело. Сколько музыкантов, поэтов и художников прославились после смерти?

Когда умираешь, сразу становишься интересным, да. Сам пару раз представлял, как бы трепались в школе у шкафчиков, заборов и сигарет по кругу о его смерти.

Но от Роберта такое слышать не желал.

— Ты же не в-веришь в эту херню.

Он подергал плечами. Мол, почему нет?

— А как же выступления? Летние каникулы, дерево.

— Улыбки симпатичных вампиренышей, — добавил Роберт, но усмешка веселее не стала.

— Разве не хочешь написать еще один альбом?

— Сомневаюсь, что получится. Этот удар наверняка вышиб мне мозги, а у меня их и так ма…

Билл тряхнул его за руку.

— Хватит. Нормальная у тебя голова.

— А иначе что? Укусишь?

— Загрызу, — пообещал Билл.

Роберт вжал шею в плечи. Потер ладони друг о друга, выдыхая пар.