Билл повернулся. Одну ногу перебросил через ногу Роберта. Тот поддержал за талию, и Билл лег на него. Подбородком уткнулся в грудь.

— Какой ты костлявый.

— Встать?

— Не надо. Я потерплю.

Не надо, Билли. Обеими руками прижал его к себе.

— Так больше у т-тебя никого нет?

— Никого.

Самому, может, побыть отвратительным?

Билл оттолкнулся на носках — подал бедра вперед. Будто накатывающая волна погладила берег.

— Билл, ты чего? — удивился Роберт.

Очередным рывком Билл остановился у губ. Руки Роберта соскользнули на задницу под синтетикой плаща. Шерсть в костюме выбивала из него искры и щекотала статикой.

Хотелось думать, что это между ними молнии.

Билл ловил свои звезды-хлопушки. Как хэллоуинские огни-проводники в темноте над кладбищами и болотами — не зря у них обоих глаза светло-зеленые, будто затянуты илом.

Раскрыл рот — поймать больше, отдать больше.

Руки вернулись обратно на талию. Брать не спешили.

Роберт снова приподнял его, чтобы могли видеть друг друга.

Говорят, есть такие позы даже для парней, когда можете трахаться, глядя друг другу в глаза. Интересно, у них бы получилось?

Не хотел тратить зря его взгляды. Это ведь ценится?

— Ну, блин, — процедил Роберт. — Можешь лежать, только не ерзай.

— А ты против?

Оттолкнулся и устроил ногу между его ног. Подался вперед — уже не волна, а лава — и уперся коленом в промежность.

Обжег?

Встретились взглядами. Билл завис прямо над ним — в паре дюймов. Челка свесилась ему на лоб.

— Нам пора идти, — напомнил Роберт.

— Ты же ссказал, что тут можно делать что угодно.

Вверх-вниз. Поводил ногой.

— Уже поздно.

Билл очертил волну. Коленом — через брюки. Схлынул и сам разбился прибоем о живот.

У него-то уже встал. Знал толк в подростковой возне.

— Ну хватит, — попросил Роберт.

— Ты не хочешь?

— Чего?

Поднялся обратно. Через ткань джинс и брюк коленом чувствовал ответ на свой вопрос.

А хорошо, что задница у него тут вроде как ненастоящая. У такого высокого здорового мужика и член, наверное, большой. Разобьет это волнение о камни.

— С-сам знаешь.

— Билл, я много чего хочу.

— Так давай.

Руки на талии стали раскачивать. Направлять. Колено задвигалось по брюкам само. А он согнул, чтобы сделать острее-кольче, и потерся. Нанизался на полосы костюма, измельчаясь, вплавливаясь в чужое тело.

Роберт прикрыл глаза. Втянул воздух сквозь зубы. Когда посмотрел снова, взгляд застеклел — не как лед, а будто кристалл с огранкой.

— Потеряем время, — прошептал он.

Не стал бы называть это время потерянным.

— А т-тебе что, три часа нужно?

— Это была шутка про мой возраст? — спросил Роберт с усмешкой. — Билл, мы же так ни…

Толчок о живот вскипел изнывающей гарью. У обоих? Как нутро горящей свечи в хэллоуинской тыкве, и слаще, чем в карманах от забытых шоколадных оберток.

— Да ну хватит, Билл.

Не хватит.

Уже поздно для стыда. Закрой глаза, расслабься, подыши, прими удобную позу и подумай об учебе.

Его не успокоят даже мысли об экзамене по математике, который сдаешь в понедельник утром, даже после трех сигарет, даже после бессонной ночи.

— П-плевать.

— Не могу поверить, что отговариваю тебя. Но ты серьезно?

Билл юркнул рукой между ними. И Роберту вряд ли помогут размышления об алгебре, экзаменах и трех сигаретах.

Страшно?

Немного. Как прыгать с обрыва в карьер. Как отсасывать Патрику под мостом. Как смотреть фильм ужасов ночью в одиночестве.

Тянуло. Хотелось.

Ныло-ныло-ныло внизу.

— Нет, Билл, — Роберт приподнял его.

Подтащил выше. Пришлось упереться обеими руками в кровать, чтобы не упасть.

Волнение и без того завихрилось. Уже ни вздоха, ни ударов сердца. Осталось одно желание — опасное, огромное, как подростковые ошибки.

Но это ведь не одна из них?

Роберт коснулся губами его губ.

— Если хочешь, скажи вслух.

Руки затекли. Но Билл удержался — дотянулся до губ, не падая.

По бокам шерсть костюма клеилась к плащу. И волосы вставали дыбом не то от вспышек статики, не то от других — под пальцами, что лезли в джинсы, не от от колена точно там.

— Х-хочу.

— Чего ты хочешь? — Роберт приподнял бровь.

— А что, так не п…

— Говори. Я музыкант. Мне нужно это слышать.

— Хочу, чтобы ты меня трахнул.

Даже не заикнулся. Повод гордиться собой.

— Ну разве можно тебе отказать?

Роберт нырнул под прибой. Приподнялся на локтях и стал развязывать ленты плаща на шее.

Зубами.

Комментарий к 5. Heartland

Я собираю отсылки и источники вдохновения к этой работе в тред. Заходите почитать про Роберта Смита, Bauhaus, СДВГ, зависимости и другие важные/интересные вещи. А еще пополнить плейлист ✨

https://twitter.com/nightmare__boy/status/1447228846592479233

========== 6. Closer ==========

Nine Inch Nails — The Perfect Drug

Мальчишка издевался над ним.

Наверное, хватит звать его мальчишкой, пока он вертится на тебе. Ерзает, изводится — будто первый скрежет смычком, когда учишься играть на скрипке.

С Биллом вообще открываешь много нового. Начать с того, что до Билли никто не пытался трахнуть его коленом.

Подумать только — шестнадцатилетка. Говорил же — в его душе, в нем самом (слишком двусмысленно?) — еще покопаться нужно.

Билл обхватил талию ногами. Распластался по нему, точно вампирский плащ на спине.

Сам прижал вампиреныша крепче за тощую задницу. Как намертво липнут кожаные брюки перед концертом — вот бы и Билли пощеголял перед ним в таких. Чтобы коленки острели с трудом, а он вбирал мягкость пальцами от изгиба по внутренней стороне бедра.

С пареньком нужно осторожнее. Билл кинулся на него — спешливый. От страха? Желания?

Издеваешься? Получай издевку похлеще.

Языком не то вылизывал кадык, не то пробовал горячный запах мальчишеской кожи.

Завязки пришлось домучить руками в помощь зубам. Черно-алый плащ — кулисы в андеграундном театре — потек на пол. И Роберт прикусил кожу без удавки под самым ухом.

Чудная сегодня ночь. Даже вампира кусают.

Все вывернулось наизнанку — за талию, руки, под локти перевернул Билла на спину. Лишь бы не напугался.

— Нормально?

Билл закивал. Глазел на него с раскрытым ртом — тяжелое дыхание словно просилось на запись бэк-вокала. Взгляд то прятал под ресницы, то жег им — быстрее-быстрее.

Паренек из тех, что позволяют незнакомцам делать с собой разные вещи. Такой не скажет, если будет больно. Еще и сам попросит шлепнуть пощечину. Жаль, у них мало времени. Повертеть бы рычаги в этой юной голове — как на усилителе, поправить, что на место не встало, подобрать ему звучание — чище, громче.

На губах Билла примерз неон. Синюю подсветку включали в пиццерии в доме напротив, когда жили здесь с…

Хочешь переспать с ним в этой комнате, чтобы вытрахать другие воспоминания?

— Закрой глаза, — попросил он. — Я кое-что попробую.

Билл сомкнул веки.

Доверчивый. Или просто ему доверял? Роберт накрыл лицо ладонью и сам зажмурился.

— Что ты д-делаешь?

И нетерпеливый.

Кожу ошпарило горячей влагой, нос — чистящим средством. Как если первым приходишь на вечеринку и помещение еще не успели заблевать. Окурить, точно в индейском ритуале.

Руку убрал. Осмотрелся сам.

Сработало. Надо же. Еще один переворот — выбрались из портлендской квартиры в другие декорации.

Под потолком повисла распаренная влага. У высоких окон пролег фиолетовый слой подсветки, и бликующие стекла сочились красно-кислотным.

Дно бассейна — как дно цветастого коктейля — по щиколотку заволокло водой. Посреди нее, словно обломки катастрофы, выдавалась их кровать. И по стенам, по черным плиточным швам — вниз, к ним — вибрировала «Closer» от «Nine Inch Nails»{?}[Nine Inch Nails — американская индастриал-рок-группа. Обычно название переводится как «девятидюймовые гвозди». Но «nails» также означает «ногти».].