Когда горе по «поруганной» чести поутихло, Кира оставила родителей и уединилась в ванной. Ей нужно было о многом подумать. В частности, о том, как ее отказ и ее истерика повлияют на работу ее отца. Как это повлияет на ее общение с друзьями? Как это скажется на многолетней дружбе их родителей (которые, кстати, познакомились благодаря тому инциденту с паровозиком)?

Думалось ей лучше всего в душе. Теплая вода, которая нежно стучала по телу, дарила облегчение, расслабляла, приводила мысли в порядок. Голова болела от стресса и успокоительного, спокойно подумать в таком состоянии можно и не мечтать, но Кира позволила неприятным мыслям заполнить сознание.

Да, долги родителей составляли несколько миллионов и накапливались последние несколько лет, с тех пор, как бизнес отца рухнул. Кира тогда ходила в элитную местную школу, оплата которой в последний выпускной год только увеличила проблемы с деньгами. Сейчас все налаживалось, однако крупные покупки они позволить себе не могли. Большую часть ее гардероба составляли вещи, купленные еще в школьные годы, ее компьютер то и дело выключался от перегрева и шумел громче промышленного вентилятора, а мобильник больше подходил на роль щелкунчика для орехов. Кира все это знала, но воспринимала как данность, в душе мечтая поскорее найти работу и начать отдавать родителям свой «неоплатный» долг (они никогда от нее ничего подобного не требовали, но Кира была слишком хорошей дочерью, чтобы не мечтать об этом). И хотя она понимала, как тяжело будет совмещать работу с аспирантурой, другого начала блестящей карьеры она себе не представляла. В таком контексте предложение Артема выглядело крайне соблазнительно…

Артем и Кира

– Где проходит грань между честным заработком и проституцией? – задумчиво произнесла Кира в пустоту. Ее рука в нерешительности замерла над бумагой, не находя сил поставить финальную подпись.

– В постели, – отозвался Артем из своего угла. Он молчал довольно долго, и Кира почти забыла о его присутствии. – Проституция начинается там, где есть сексуальные отношения. За деньги, – пояснил Артем, переменив позу в кресле. Кира сидела за рабочим столом его отца на месте для посетителей, но хозяйское кресло пустовало. – У нас ничего подобного не будет, – его взгляд выдавал сосредоточенность, а бледность лица – волнение. Сомнения раздирали обоих.

– Но будут отношения. Поцелуи, – Кира неуверенно передернула плечами.

– Мы целовались и до этого, – заметил Артем. – Не один раз.

– Да, но… не так, – она пытливо посмотрела на него. – Одно дело, когда целуются на прощание в щечку с друзьями или при игре в бутылочку. Другое дело, когда придется целоваться в загсе на собственной свадьбе! С человеком, которого даже не любишь, – Кира смутилась, испугавшись, что могла задеть его за живое, но Артем не повел и бровью.

– Я тоже не в восторге. И тоже не уверен, что это… правильно, – он тяжело вздохнул и резко поднялся. – Слушай, нас никто не заставляет! – воскликнул он. – Можем просто забыть и… – он осекся, увидев, как уверенно она поставила росчерк на бумаге. Кира с вызовом поглядела на Артема. – Я сделаю все, чтобы ты об этом не пожалела, – тихо сказал он. Кира коротко улыбнулась уголками губ и снова с сомнением посмотрела на брачный контракт, который только что подписала.

Кира

Резкий запах этилового спирта ударил в нос. Кира поморщилась, небрежно отерла руки и с тоской посмотрела на почти стерильно чистую комнату. 23 °C – достаточно прохладно. Она поежилась, но вовремя вспомнила, что комфортная температура для мышей 30 °C, и утешилась тем, что ее подопечные чувствуют себя не лучше.

Кира подошла к стройным рядам клеток и извлекла одну. Мышки суетливо забились в домик и шуршали на своем, мышином. Закончив с приготовлениями, Кира протяжно вздохнула и сунула руку в клетку. Мыши долго и упорно избегали контакта, но вскоре одна с любопытством куснула неизвестный объект в латексной перчатке. Кира лишь улыбнулась, подумав, что маленький укус лабораторной мыши – не самая большая проблема человека, который сам себя насильно выдает замуж.

Кира отвлеклась на мышей, а мыши на нее, поэтому никто не заметил, что в лабораторию вошел Миша. Особенно Кира (мышам было, в общем-то, плевать), которая подпрыгнула, перепугав и себя, и своих животных, когда он опустил руку ей на плечо.

– Прости, я думал, ты услышала, – смутился он. – Я тебя дней пять не видел.

– Да, я… – Кира закусила губу и быстрым, уверенным движением поймала юркий тонкий хвостик и поместила мышь на крышку. Та распласталась по прутьям, и Кира ловко перехватила зверька за шкирку и хвост одной рукой, после чего уверенно вставила в рот специальную иглу. – Артем тебе не сказал? – Кира вздохнула, осторожно опустив мышь на весы.

– Он говорил, вы поругались в субботу, – заметил Миша, придирчиво оценивая состояние своих клеток. Кира молчала, сосредоточив внимание на процедурах. Ей пришлось подождать, чтобы мыши немного успокоились, и она смогла поймать вторую, а за ней и третью. – Сейчас все в порядке? – вкрадчиво спросил Миша, глядя, как Кира вытряхивает мышей обратно в клетку.

– Нет, не в порядке, – тихо заметила Кира, устанавливая клетку на место. Миша бросил на нее резкий взгляд, но Кира не позволила ему спросить что-либо еще и быстро покинула комнату, на ходу избавляясь от перчаток, которые кинула в урну уже в своей лаборатории. Ее научный руководитель, довольно привлекательный мужчина средних лет и достаточно высокого роста, который склонился над столом, лишь повернул голову и вопросительно кивнул. Его голубые глаза под очками сверкали веселыми огоньками, а тонкие губы чуть дернулись в улыбке.

– Я закончила, – просто сообщила Кира, снимая халат.

– Отлично. Тебя там уже пятнадцать минут ждет молодой человек. Его Миша привел, – он указал на маленькую подсобку, которая служила им кухней, комнатой отдыха, складом и офисом. Теперь его лицо буквально светилось озорной улыбкой, так не подходящей его возрасту и статусу. – Завтра приходишь? Или этот молодой человек уводит тебя насовсем?

– Могу быть к часу. Меня утром вызвали в деканат, – Кира предпочла полностью проигнорировать его намеки. – Завтра нужно вводить препарат.

– Прекрасно. Тогда завтра справишься сама, а в пятницу встретимся. Я позвоню. – Кира кивнула и повесила халат в шкаф, после чего завернула в подсобку-кабинет.

Артем сидел за крохотным кухонным столом с чашкой кофе, придирчиво изучая что-то в планшете. Он отвлекся и с улыбкой встретил взгляд Киры. Взгляд, полный страха, неуверенности, разочарования в самой себе.

– Освободилась? – поинтересовался он, поднимаясь ей навстречу.

Кира кивнула, вложив в этот простой жест максимум положительных эмоций. Это была их первая встреча с момента подписания контракта. Первая встреча в качестве жениха и невесты, и Кира чувствовала, что сомнения отчетливо читаются на ее лице.

Артем подошел ближе и с легкой робостью взял ее за руку, склонившись к самому ее уху. Его дыхание приятно щекотало щеку. Он прошептал:

– Я повторюсь: я сделаю все, чтобы ты никогда об этом не пожалела. Просто дай мне шанс.

– Да. Прости, – едва слышно ответила Кира. – Мне нужно время привыкнуть. Совсем немного. Я обещаю, – она крепко сжала кулачки, выпустив его руку, и встряхнулась, сбрасывая напряжение. Ситуация слишком сложная, чтобы продолжать ее анализировать и не сойти с ума, поэтому всю дорогу по длинным коридорам института и затем до машины Кира тщетно пыталась выбросить из головы все, что беспокоило ее вот уже четыре дня. Но попытки были заведомо обречены на провал.

Артем

Артем открыл ей дверь машины, приглашая сесть, но Кира внезапно застыла в нерешительности. Он отвлекся, задумался и сперва не понял, чем вызвана задержка. На всякий случай Артем просканировал взглядом сиденье, чистое ли, проверил квадратный метр асфальта между Кирой и машиной и, наконец, саму Киру. Но все равно не понял, а потому вопросительно кивнул.