Очередной день медленно угасал вместе с её душой, оставляя в ней лишь рассветный холод вперемешку с изморосью на промерзлых костях.

Она стремилась любить людей, любить мир – и вот, что всегда происходило в ответ. Люди подначивали её, причиняли боль, а мир и вовсе скинул с шахматной доски очередную пешку, заставив идеально выучить один из главных уроков – нельзя расслабляться даже на йоту. Вслед за малейшей невнимательностью всегда следует катастрофичная волна последствий.

– Ваши игры до пошлости отвратительны, – дёргает уголками губ Зои, спокойно наливая ещё один стакан вина.

– Слышали, как Колумбийка отзывается о таких отбросах, как мы? – продолжает выводить её Лана, довольно облизывая кончиком языка нижнюю губу.

– Так всё, прекращайте! – Лютер делает шаг в сторону раззадоренных девушек.

– Думай, как считаешь нужным. – Но Зои будто и не видит никого, кроме туманной пелены прошлого, накатившей на глаза. – Ведь каждый думает в меру своей испорченности.

– Ты нарываешься, Колумбийка! – Лана тоже не замечает начальника, делая два шага в сторону Зои, но ближе ей подойти не удаётся. Перед лицом, неожиданно для всех, вырастает фигура Вуда.

Единственное, что видит перед собой Зои, так это пепельные искры волос Йентани. Его аромат буквально окольцовывал хрупкий силуэт, будто единственная цель была спрятать девушку от реального мира.

Тёрнер усмехается, закатывая глаза. Она бы и сама за себя простояла, без лишних людей.

– А вы, мисс, ведёте себя слишком не красиво для девушки, – сдержанно произносит Йен, выгибая левую бровь.

Лицо Ланы резко меняется, оттенок флирта оседает на пухловатых щеках лёгким румянцем. Существование Зои Лойс Тёрнер и вовсе отодвигается на задний план.

– Да ладно тебе, Йенни… – начинает она, как оказывается бесцеремонно прерванной Вудом.

– Йен, – отрезает он.

– Да, конечно… Йен… – Она облизывает губы, тушуясь под напористым нефритовым взглядом. – Это ведь всего лишь дружеская перепалка. Не более, – неприятно процеживает сквозь улыбку, пожимая плечами.

– Будь так добра, в моём присутствии не устраивать «дружеских перепалок» с Зои, в противном случае я превращу свою просьбу в угрозу, – расслабленно проговаривает мужчина, убирая руки в карманы.

– Так, народ, хватит, давайте уже играть! В конце концов, те, кто не хочет – у нас полно выпивки, еды, музыки и хороших людей! – Снова даёт знать о своём существовании Лютер.

Йен едва дёргает бровями, разворачиваясь на пятках, но ту девушку, которую так отважно защищал, он не находит.

– Нашёл, кого защищать! – Раздаётся ироничный возглас одной из танцовщиц, но Йен уже не реагирует на это, беспорядочно блуждая взглядом по освещаённой фонарями лесопарковой местности.

Музыка постепенно скрыла смог неразрешённости, недовольства и пассивной агрессии, а задорные вопли играющих за столом, кажется, и вовсе позабыли о ситуации, давно ставшей привычной, даже традиционной.

Йен уже около тридцати минут наблюдал за стройным силуэтом Зои, иногда искоса поглядывая на группу играющих «коллег».

Тёплый ветер нежно ласкал её волосы, а тьма бережно укрывала плечи от недовольных и насмехающихся взглядов танцовщиц.

Вуд искренне не понимал и не принимал такого отношения. Да, он и сам был не прочь поспорить с девушкой, когда та специально выводила его из себя. Но к остальным танцовщицам она не цеплялась, по крайней мере, это было его наблюдением.

– Йен, может, ты всё-таки с нами? – окликает его Ноа, но Вуд лишь покачивает головой из стороны в сторону. В свете потрескивающего костра его волосы отдают тёплым осенним оттенком.

– Ну, и зря! – Мужчина не идентифицирует возглас говорящего.

Он медленно поднимается с лавки, захватывая со стола закрытую бутылку белого вина и два стаканчика.

Чем ближе он подходил к силуэту, тем больше под кожу забиралось неприятное чувство. Он вторгался в её личное пространство. Бесцеремонно. Шаркая ботинками по земле, изредка наступая на тонкие нити веток. Невинно зажимая горлышко бутылки меж пальцев. Он нарушал многовековой покой.

– Я не помешаю? – Приятный глубокий баритон раздаётся над ухом девушки, отчего та дёргается.

– Я постараюсь тебя не замечать, поэтому сиди. – Её голос звучит уверенно, но плечи всё ещё подрагивают.

Йен усмехается, дёргая носом. Она так умилительно старается показать свою стервозность, но стоит попросить о помощи – так сразу же сорвётся, даже забыв дверь входную закрыть.

– А если я поделюсь с тобой этим? Ты заметишь меня? – Вуд приподнимает бутылку с вином.

– Белое? – выгибает бровь девушка, не разбирая этикетки в сумерках.

– Оно самое.

– Ну, так с этого и надо было начинать, – бурчит она себе под нос, чем снова вызывает глупую усмешку на его лице. – Привет, меня зовут Зои, и я готова с тобой дружить! – Тёрнер протягивает ему ладошку для рукопожатия.

Йен снова усмехается, пожимая маленькую ладошку.

– Получается, я нашёл короткий путь?

– Получается, ты всё ещё не открываешь, – задорно хмыкает девушка, ловко меняя маску стервозности на шаблонную оптимистичную улыбку.

Наполняет стаканы Вуд в оглушающей тишине, разбавляемой разве что отдалёнными звуками веселья.

Он не любил молчать с плохо знакомыми людьми, всегда начинал светские беседы, но в данный момент тишина не угнетала, наоборот, она дополняла Зои, создавая вокруг неё ещё более нежный образ, чем когда-либо.

– За звёздное небо над головами! – Она так неожиданно произносит фразу и бьёт по стаканчику, что капли вина из его стакана проливаются на тёмно-коричневые брюки.

– Чёрт! – восклицает Йен от неожиданности.

– Да ладно тебе, – отмахивается Зои, пригубляя вино. – У тебя же наверняка склад костюмов, раз ты даже в день отдыха приехал в нём.

Вуд слегка хмурится, а затем усмехается тому, насколько она предвзято относится к людям. Или это только к нему?

– Прекрати, я знаю, что тебе нравятся мои костюмы, – хмыкает он, тоже отпивая из стакана.

Задорный смех Зои находит звуковой отклик в каждой травинке. Она аккуратно прокручивает пластмассовый стаканчик в руке, задирая голову и фокусируя взгляд на небе.

Звёзды бриллиантовой крошкой украшали синий ватман художника, будто чьё-то безумно дорогое украшение в сердцах раздробили и выбросили, а крошки рассыпались в хаотично-эстетичном порядке. Но несмотря на расколотое состояние бриллиантам удавалось сверкать мёртвым светом ярких софитов.

– Они такие далёкие и холодные… – Словно позабыв о предыдущей теме костюмов мужчины, девушка в один едва уловимый момент меняет вектор разговора, наслаждаясь огромным куполом над головой. – Ты разбираешься в созвездиях?

Вопрос так же резко выбивает его из колеи, прямо как внезапный «звёздный» тост.

– Нет. – Йен тоже запрокидывает голову, поддаваясь атмосфере странного полёта её мыслей.

– Я тоже нет, – грустно протягивает девушка.

Яркий спутник стремительно летит в только ему известном направлении, размеренно мигая, стараясь быть похожим на лучистую звезду.

– Почему ты здесь? – спрашивает Йен, возвращая взгляд к девушке, наблюдая за тем, как она грустно усмехается прежде чем найти новый объект для отвода глаз – траву.

– Потому же, почему и ты… – Она непринуждённо пожимает плечами. – «Зелёный день».

– Нет, я про другое. Почему ты работаешь у Лютера?

Зои передёргивает плечами от леденящего холода, образовавшегося в районе солнечного сплетения.

Под действием алкоголя затуманенный разум сомневается: стоит ли отвечать на этот вопрос? Стоит ли раскрывать душу? Стоит ли говорить о том, что перед Йентани Вудом сидит блуждающая звезда, которая уже давно не вращается вокруг центра галактики, а вместо этого движется по своей траектории?

– А ты почему работаешь у Лютера? – Она резко поворачивает голову на собеседника, находя цепкими зрачками его светлые радужки.

– Ты сама была свидетелем спора, – хмыкает Йен, выгибая левую бровь.