Девушки молчали, не смея нарушать магической секунды стрёкота кузнечиков и щебетания птиц, и лишь на заднем фоне доносились весёлый смех, потрескивание углей в мангале и современная музыка.

Зои чувствовала спокойствие, обволакивающее её тело и засасывающее будто бы в чёрную дыру.

– Дамы, отведаете мяса? – задорный голос Ноа сотрясает спокойствие девушек, обдавая их терпким ароматом мяса.

Ноа уже был порядком хмелен, а потому улыбка вообще не сходила с лица. Он довольно плюхается между Зои и Патрисией, протягивая им по тарелке. Пока девушки в замешательстве отмирают – он ворует с тарелки Тёрнер кусочек.

– Это что за наглость? – с напускным возмущением протягивает Зои, пихая друга локтем в бок.

Тот не удерживается, опираясь на Патрисию, а она, в свою очередь, ощущает под собой уже не шероховатость бревна, а прохладу травы.

– Филлипс! – разъярённо начинает Патрисия, тут же вскакивая на ноги, упираясь раззадоренными радужками в смеющееся лицо мужчины.

– Зои, прошу, молю, спаси! – Филлипс резко перелазит за спину Зои, присаживаясь на корточки, на полном серьёзе думая, что его коленей вовсе не видно за худым силуэтом.

– Что там у вас происходит? – слышится задорный голос Лютера.

Благодаря ему все присутствующие, кто резко, а кто украдкой, обернулись в сторону развернувшегося представления.

Йен тоже оторвался от важного телефонного звонка, чтобы окинуть взглядом трио. Зои, казалось, и вовсе не интересовала перепалка друзей. Она всё так же сидела, демонстрируя свой точёный профиль, довольно жуя при этом мясо – таким способом ей удавалось сдерживать накатывающий смех.

– Борьба за еду, – хмыкает в ответ Лютеру Зои. – Кажется, твою жену победили.

– Кажется, я сейчас врежу Филлипсу, – рычит Патрисия, угрожающе надвигаясь на Зои.

– Кажется, если Колумбийка хочет выжить, то ей лучше бежать, – хмыкает кто-то из танцовщиц, вроде бы Лана, но Йен пока так и не научился распознавать всех по голосам.

«Колумбийка?» – хмурится он, наблюдая за тем, как Зои подрывается с места, несясь сумасшедшим ураганом (вместе с тарелкой) в сторону Лютера.

Не рассчитав скорость, она практически врезается в Эйдана, хватаясь свободной рукой за край его футболки.

– Советую, спасти Филлипса прямо сейчас, – одновременно жуя и переводя дыхание, невозмутимо заявляет Зои, что становится катализатором смеха среди коллег.

Патрисия с гуммигутовым свирепством на кончиках волос носилась за пьяно-неуклюжим Филлипсом по всей местности, изредка подбирая веточки с земли и швыряя их в него.

Йен усмехается. Поэтому Элла никогда не любила Пати и почти всегда отказывалась от таких вылазок с семейством Эйданов. В жене Лютера не было и толики светской гордости, лишь эмоциональная взбалмошность. И Вуд никогда не понимал, как у неё получается сохранять индивидуальность несмотря на жёсткие рамки скряг, окружающих её мужа. Вуд был одним из тех скряг.

– Хорошо бежит, – комментирует Зои несущегося на неё Ноа, заранее ставя тарелку на стол.

– Ты же видишь, что на тебя? – интересуется самый молодой из штата охранников – Малыш Скотти.

– Да уж, Бог глазами не обделил! – хмыкает девушка, наблюдая как расстояние между ней и Ноа стремительно сокращается.

– Зато талант точно поубавил. Да, Колумбийка? – едко вставляет Ванда Ларссон, отчего Йен резко поворачивает голову сначала в сторону хихикающих танцовщиц, а потом на совершенно спокойную Зои.

На ней словно был хитиновый покров: ни один лицевой мускул не дёрнулся, даже зрачки не сузились, будто бы она не слышала вопиющей колкости.

Стоит Вуду моргнуть, как вихрь по имени Ноа проносится мимо него, стараясь затормозить около Зои, но по итогу утягивает её звонкий смех, вслед за собой, на траву. Наблюдающим надоедает игра коллег ровно в тот момент, когда к Ноа и Зои подоспевает запыхавшаяся Патрисия.

– Ноа, чёрт возьми! – смеётся девушка, сидя на траве, наблюдая за хитрым выражением лица Пати снизу вверх. – Лютер, твоя женщина задумала что-то нехорошее!

– Да? Пойду тогда выпью, – хмыкает Эйдан, быстро материализуясь у общего стола.

– Спасибо тебе, кидок! – с улыбкой бурчит Тёрнер. – Миссис Эйдан, мы можем с вами договориться? Я покрою вам все расходы, что причинил этот непутевый барменишка! – Зои так ловко и грациозно встаёт на колени, что Йен невольно сглатывает.

«Кажется, мне тоже лучше выпить», – потряхивает головой он, уже собираясь сделать шаг к Лютеру, но задорный взрыв смеха Зои, Патрисии и Ноа заставляет его снова окинуть взглядом Тёрнер.

– Поднимайся давай, храпля, – смеётся Ноа, вставая сам и протягивая руку девушке.

– Я не храпля!

– А я не непутёвый барменишка! – довольно фыркает Филлипс.

– Тут бы я, конечно, поспорила, – посмеивается Пати, обвивая руку подруги. – Как насчёт вина?

– Предложение безоговорочно принято! – без единой запинки и с таким серьёзным выражением лица проговаривает Тёрнер, что уголок губы Йена тянется вверх.

– Она на всех так влияет, – улыбается Ноа, почёсывая затылок, когда девушки уходят чуть подальше.

– Что? – несколько раз моргает Йен, возвращаясь из какой-то невероятной ауры в повседневность.

– Говорю, она абсолютно на всех так влияет. Хочется улыбаться и раскрывать душу даже тем, кто её терпеть не может. – Ноа коротко кивает головой в сторону остальных танцовщиц.

– Почему они не любят её?

– Я бы не сказал, что «не любят», – пожимает плечами Филлипс. – Завидуют? Да. Ты вообще видел, как она танцует?

– И для меня всё ещё непонятна причина нахождения её здесь, а не на большой сцене, – поджимает губы Вуд.

За последние рабочие дни он только и делал, что убеждался в профессионализме девушки. Даже сейчас она покачивала ногой то натягивая подъем, то сокращая, будто бы её жизнь была невозможна без малейшего присутствия танца в ней.

– Как и ей непонятна причина нахождения тебя у нас, – хмыкает Ноа. – Она считает тебя растратчиком сил бара.

– И правильно делает, – дёргает бровью Йен, в который раз убеждаясь, что девушка совсем не глупа.

Моментами за это качество её хотелось придушить. В частности за проницательный взгляд, будто бы она знает, что он представляет из себя, будто бы ей жаль своих сил на него, но не помогать не может – хотела бы, да не получается в силу самоотверженной натуры.

Йен в первый раз видел такого человека.

– Народ! Давайте поиграем во что-нибудь? – громкий голос Лютера заставляет Ноа и Йена обернуться на Эйдана.

Тот стоял, слегка покачиваясь в такт музыки, обнимая жену, иногда пропуская свою огромную пятерню сквозь длинные рыжие волосы.

– Умоляю, только не «Твистер»! – внезапно выдаёт Зои, ставя стаканчик с вином на столик и поднимая руки в сдающемся жесте, провоцируя новую волну доброго смеха от всех, кроме танцовщиц – те лишь высокомерно закатили глаза.

– «Вопрос или желание»? – предлагает Лана.

Испуганный взгляд Зои впивается в кошачьи глаза Патрисии, что не укрывается от Йентани.

– Ну, нет, это банально и скучно. Давайте что-то подвижное, – тут же вставляет Патрисия, вспоминая, что прошлая такая игра закончилась подпалённым подолом платья Зои и чуть ли не дракой между упомянутой Тёрнер и Ланой Стоун.

– И не литрбол, а то я пойду блевать в кусты, – усмехается Ноа, выпивая очередную стопку.

Зои закатывает глаза, смотря на изрядно пьяного друга.

– Давайте лучше сыграем в «Два факта, одна ложь»? – предлагает парень из состава кухни.

Его предложение получает наибольший положительный отзыв, если судить по одобрительному гомону и воплям типа: «Да!», «Точняк!», «Молодец, Фил!».

– Что, Колумбийка, опять не будешь играть в такие игры с нами? – Зои резко поворачивает голову в сторону Ланы Стоун.

Патрисия виновато покачивает головой, сжимая руку Лютера.

– Ты пыталась, – едва слышно шепчет он ей на ухо, успокаивающе целуя в мочку.

Зои едва заметно сглатывает слюну, пытаясь нормализовать дыхание и не выдать с потрохами волнение. Кончики пальцев начинают покалывать от ощущения того, что снова зажали в угол.