Ганнибал обнял лицо Уилла ладонями, и тот потерся колючей щекой о его ладонь. Им не хотелось торопиться, и их первые поцелуи были уютными и тягучими. В определенном смысле, это был их первый раз и от этого снова неловко дрожали пальцы, а в груди трепетало возбужденное предвкушение.
Тихая нежность с каждым следующим, все более долгим поцелуем, понемногу уступала место обоюдному голодному нетерпению. Ладонь Лектера проникла под свитер Уилла, проходясь чувственными движениями по рёбрам и притягивая его еще ближе. Грэм в ответ жадно стиснул его ягодицы и, дразнясь, притерся бедрами, заставив заурчать ему в рот и окончательно отбросить остатки робости. Впрочем, профайлер не возражал.
Уилл сделал шаг назад, разрывая объятья, и стащил свитер через голову, приводя волосы в тот беспорядок, который так любил доктор, а затем потянулся к брюкам Ганнибала, дергая молнию. Лектер приподнял бровь. Грэм ухмыльнулся.
— Мне что, все делать самому? Тогда чур, я сверху.
Ганнибал стряхнул брюки вместе с бельём, оставаясь в одном только алом свитере и сгреб его в охапку, роняя их на кровать. Где-то рядом упали презервативы и смазка. Его зубы нашли ключицу Уилла, заставив того ахнуть.
— Не дождешься.
— В самом деле? Может, еще одно пари?
Ганнибал растянулся на нем сверху и уперся лбом в его лоб, чуть посерьезнев.
— Тебе этого хочется, Уилл? Быть сверху?
Пепельная челка щекотнула Грэму лицо, делая респектабельного доктора похожим на мальчишку, и Уилл смешно сморщился, а затем потянул Ганнибала ближе, пробормотав в его губы:
— Это не имеет никакого значения.
Ганнибал жадно поцеловал его в ответ, ощущая, как длинные пальцы вплетаются в его волосы, прижимая еще ближе. Он целовал его в скулы и лоб, спускался по шее вниз, находя чувствительное место под челюстью, рассыпая поцелуи по ключицам и груди. Дурацкий синтетический свитер все ещё терся между ними, раздражая кожу и соски Уилла, покалывая статикой, пока они не заалели на бледной коже двумя розовыми бутонами.
— Ты был прав, он действительно ужасен. — Уилл комично сморщил нос, оттягивая увлекшегося Лектера от себя за волосы. Его сонный расфокусированный взгляд выдавал крайнее возбуждение. — Сними эту дрянь немедленно, а то с нами в постели опосредованно присутствуют больше сотни человек.
— Если ты против, то сам его и сними… — Ганнибал тихо рассмеялся прямо ему в ухо, приподнимаясь над Уиллом, и тот смог запустить руки под ткань, с силой проскальзывая ногтями по коже спины. Лектер одобрительно заворчал. Он сдернул с Ганнибала свитер и заглянул в яркие, лучащиеся нежностью, теплые глаза. У Уилла перехватило дыхание от подступившего счастья.
— Знаешь, что я люблю в тебе больше всего? — Грэм скользнул пальцами по гладко выбритой челюсти Лектера, не стесняясь выступившей в глазах влаги, потому что ощущал в любимом человеке те же эмоции. Глаза Ганнибала тоже блестели от подступивших слез, хотя оба улыбались, словно два идиота, — То что больше никому на свете не позволено видеть тебя вот таким…
— Ты не прав, все куда проще, — наконец-то обнаженный, доктор стащил с него штаны и белье. — Просто никто другой, кроме тебя, не способен увидеть меня по настоящему…
Вещи полетели на пол. Ганнибал провел ногтями по ступне Уилла, щекоча губами нежную кожу на изгибе колена. Тот вздрогнул, со смешком одергивая ногу, и потянул Лектера к себе.
— Не смей меня щекотать, иначе я привяжу тебя к кровати.
Ответные любопытные искорки в глазах Ганнибала, когда он, подавшись вперёд, прикусил кожу на его животе, заставили Грэма рассмеяться. Он ахнул, снова укушенный, на этот раз в тазовую косточку.
— Ганнибал, я не шучу.
— Я это учел.
Уилл приподнял голову.
— Засранец. Попрощайся со своими пафосными галстуками в следующий раз, раз тебе так нравится эта идея.
— Мне показалось, или ты уже намекаешь на повторение, Уилл? Мы ведь только начали.
Вдруг тебе не понравится? — Грем резко, прерывисто выдохнул, когда Лектер прошелся цепочкой поцелуев до его шеи и прикусил мочку уха, щекоча его дыханием. Его ладонь огладила дрогнувшее бедро, приласкала член, от чего Грэм в очередной раз задохнулся, выгибаясь, и ушла ниже. Ганнибал обвел пальцами дрогнувшее влажное колечко мышц и удивлённо улыбнулся. — Что это, Уилл? Ты что, готовился?
— Общение с тобой не прошло даром, как видишь, я научился планировать. — Уилл улыбнулся, перебрав пальцами по волоскам на груди Ганнибала. — Я просто не хотел… Чтобы хоть что-то сегодня омрачало наше удовольствие.
Ганнибал только покачал головой, склоняясь, чтобы еще раз поцеловать его улыбающиеся губы. Он взял смазку и смазал собственный член и только потом выдавил немного на пальцы, растирая ее, чтобы согреть. А затем коснулся нервно сжавшегося отверстия и принялся кружить по нему кончиками пальцев, лаская сморщенное колечко, продолжая выцеловывать дорожки на шее Грэма.
Но Уилл был так чувствителен, так отзывчив, выгибаясь дугой даже от такой малости, безжалостно хватая Ганнибала за волосы и царапая его плечи, что тому было все сложнее сохранять их неспешный, игривый темп. Ганнибал рискнул, осторожно вводя внутрь один скользкий палец, а потом сразу второй. Уилл был такой мягкий и податливый, жаркий и шелково гладкий, тугой и гостеприимный, что в горле стремительно пересохло, а рот наполнился слюной. Боже милостивый, Уилл действительно растягивался сегодня, он готовился к этому, планировал, думал и хотел. От одного понимания этого у Лектера потемнело в глазах.
— Ты ведь именно для этого «забыл» купить базилик, верно?
— Подозреваю, что теперь ты не …блядь, да что же ты творишь?…не жалеешь о его отсутствии, — Уилл задыхался и ерзал в нетерпении на его пальцах, уткнувшись в его шею, издавая совершенно жалобные и умоляющие звуки и цепляясь за плечи Ганнибала так, словно пытался затащить его на себя еще выше, — Черт, заткнись уже и трахни меня, наконец! Здесь не лекционный зал и не твой кабинет…
Ганнибала не пришлось просить дважды. Он осторожно вытащил пальцы и сразу же приставил к расслабленному входу член. Головка гладко проскользнула внутрь и тугие мышцы сомкнулись за ней, плотно обхватывая ствол. Лектер скользил внутрь лишь какую-то секунду, но она показалась ему вечностью, настолько это было прекрасно, правильно и цельно. Он готов был разрыдаться от облегчения, сходного с тем, что испытывает скиталец, наконец вернувшийся домой.
Уилл только тихо всхлипнул, обнимая его бедра ногами и притягивая еще ближе. Он знал, что будет дискомфортно, но не подозревал, что ему будет наплевать. Ощущение того, что они наконец-то вместе, соединённые, сцепленные телами и сплетённые разумами, стоило всего дискомфорта. Оно искупало мгновенный резкий ожог в поддающихся вторжению мышцах, пульсирующие спазмы внутри и даже то, что Ганнибал не надел презерватив. Забытые контрацептивы поблескивали на простыне квадратиками конфетти. Уилл тихо хихикнул ему в шею, обнаружив этот факт, и Ганнибал почти с испугом приподнялся, чтобы взглянуть ему в лицо, предположив начинающуюся истерику. Но все было куда проще.
Грэм был счастлив. Глупо, наивно и до смешного искренне счастлив. Его бирюзовые глаза сияли, без слов говоря Лектеру больше, чем смогли бы за миллион лет написать все романтики в мире.
— Тебе повезло, что моя самооценка не позволила мне принять твой смех на свой счет, — с улыбкой пробормотал Ганнибал, прежде чем снова накрыть губы Уилла своими. Тот тихо, потрясенно охнул ему в рот от первого же неспешного, такого правильного толчка, разлившего внутри дрожащее ощущение предвкушения.
— Чертов ты самодовольный… — Уилл распахнул глаза, не в силах закончить фразу, когда Лектер снова мучительно медленно качнул бедрами. Этого было слишком мало, так мало, что Уилл готов был лезть вон из кожи, лишь бы звенящее призрачным колокольчиком ощущение вернулось. Еще одно нарочито неспешное скольжение внутри практически свело его с ума и Грэм протестующе вцепился ногтями в широкую спину. — Ганнибал, да черт возьми, я же не хрустальный!
