Литмир - Электронная Библиотека

Алена вырвала куртку, протолкнулась мимо мужика и спустилась на остановку.

Двери автобуса захлопнулись, и они с мальчишкой остались на остановке лишь вдвоем. Алена полезла в сумку.

– Вот, держи мой телефон. Звони! – отдала ребенку трубку.

Мальчишка, шмыгнув носом, принялся стягивать с пальцев варежку.

«Мороз», – тревожно напомнила себе Алена.

Варежку парнишка уронил, она за ней сама нагнулась. Варежка была вся в комьях снега, мокрая, задубелая внутри. Ребенок, смаргивая слезы, тыкал в экран смартфона пальчиком, видимо, не попал правильно, так как трубка разродилась недовольным женским голосом. Испугавшись, мальчик дал отбой. Начал снова набирать… Снова мимо. И тут мальчишка поднял на нее глаза, все мокрые от слез.

– Не получается, – он громко икнул. Дернулся всем телом и уронил на землю телефон. Тот звякнул и…

Алена ахнула. Разбился! Нет, не разбился, но потух…

– Вот, черт, – сорвала свою перчатку, принялась рассматривать и пробовать включить мобильник, а мальчишка вновь, как заревет:

– Простите, тетенька! Я уронил его…

– О, Господи! – уже психуя откровенно, молвила Алена. – Не реви, пожалуйста! Куплю себе другой! Не реви, кому сказала! – прикрикнула она, и мальчишка тут же сжался, затрясся весь, и снова как-то безнадежно зарыдал. И тут Алена поняла – он сильно испугался.

Они остались тут одни. Она и он – чужой, расстроенный, потерянный ребенок.

Трубка мигнула светом, это телефон включился. Алена облегченно перевела дух.

– Говори номер твоего отца.

– Семь, пять, четыре, пять, пять…, – заплетаясь языком начал диктовать мальчишка.

Прошел гудок, но оказалось, они снова ошиблись номером, ответила им опять женщина, а не мужчина.

– Может, маме позвоним?

– Нет, – тревожно выдохнул малыш. На вид ему было лет семь – восемь. Куртка зимняя, добротная, шапка, яркий красный шарф, ботинки, на спине рюкзак и варежки на резинке. Как смешно! Было бы, если бы не так все было грустно…

Алена глянула на часы, время позднее. Странная семья у пацаненка! Зимний вечер на дворе, а тут ребенок один, без взрослых.

– Мамин номер ты не знаешь? – на всякий случай решила уточнить. – А твой телефон потерян.

Парнишка кивнул лишь головой, уставился в асфальт, горевший инеем от света фонаря. Красиво, волшебно и ужасно зябко.

– Ты не замерз?

Мотнул головой. Нет, не замерз. В глаза не смотрит.

– Так… давай снова, диктуй по цифрам…

– Семь, пять, четыре, пять, пять…

Они звонили много раз и каждый раз мальчишка ошибался. Уже весь трясся или это он так дрожит сейчас?

Алена уже раздумывала, а не вызвать ли полицию, что в общем, логичное решение проблемы…

Глянула на мальчика.

– Как тебя звать, – мягче, как можно мягче произнесла. Сердце тревожно сжалось. Она то и дело поглядывала на ночь вокруг. Оставшись тут, она надеялась, что приедет частник. Так часто и случалось, частник забирал тех, кто не сел в автобус по какой-то там причине, но тут же вспомнила, что частник уже был. Они еще стояли, автобус ждали, а частник нашел себе пассажиров и раньше укатил…

– Антон, – устало молвил мальчик.

– Меня Алена. Не унывай! Сейчас найдем, кого… приедет кто-нибудь еще, – постаралась поднять себе настроение тирадой. – Ну, или сама я вызову такси. Так, – снова молвила. – Номер папы, мамы ты не помнишь.

Парнишка посмотрел в глаза:

– Номер мамы я не знаю и я…. – он замолчал, расстроено опять зашмыгал носом.

Алене стало как-то неуютно после этих слов. Чужая жизнь, какие-то разборки, может, даже тайны. Отец и мать… ребенок вот один. Присвистнула про себя! Не хотела бы она так, как он, оказаться на пустынной остановке ночью.

– Как ты оказался здесь? – решила поинтересоваться, все равно стоим и ждем.

– Я вышел тут, потому что это оказался не мой автобус и проезд, ведь нужно было заплатить… – начал он рассказывать и снова хлюпать носом.

– Тебя что… выгнали?

– Нет, я сам вышел тут.

Алена перевела дух.

– Не рыдай, пожалуйста! Давай попробуем еще.

Алена присела на корточки, так стала ближе к голове мальчишки.

Мальчишка пробовал набор и снова ошибался. Алена видела, как он дрожал и нервничал, а как уже нервничала она! Взрослая же тетя, понимает, что уедь она со всеми, и он бы тут остался совершенно один!

– Не плачь! Постарайся вспомнить номер хоть кого. Может, есть сестра, соседка? Учительница?

– Я… я… не помню, папин помню… – глотая всхлипы, произнес малыш.

– О, Господи, – Алена притянула голову мальчишки к своей куртке и поняла, как он замерз, закоченел, и эти сопли, очень все тревожно. – Так! Дам сейчас платок. Ты номер вспоминай, сейчас еще раз будем пробовать…

Они пробовали, еще и еще… Алена стоически молчала, понимала, что не стоит ругаться на него, не за что его терзать! Он и так растерян, более, он в панике серьезной. Она все больше и больше склонялась к мысли, что нужно звонить в полицию, тогда его и ее, уж точно, подберут и отвезут – его к отцу, ее домой, пусть и не сразу…

«Не высплюсь», – констатировала факт уже почти случившегося действа.

Вся в этих мыслях, Алена ковырялась в сумке, ища пачку носовых платков. Платочков не нашла.

Расстроено вытащила лишь смятую записку. Памятка о расписании электричек.

– Так! Соберись! – сама себе сказала. – Есть снег, умой его. Сделай хоть ты что-то! Стоишь тут, даже не в состоянии успокоить малыша!

Присела у сугроба. Не мальчик он – малыш, ребенок. Растерян, расстроен совершенно. Потеряшка.

– Иди сюда и, пожалуйста, не плачь. Как звать твоего отца?

– Станислав Алексеевич Афанасов.

– Очень хорошо! Мы дозвонимся до папы, не расстраивайся только! Я же рядом! Иди сюда ко мне.

Мальчишка подошел, уткнулся головой Алене в бок и засопел. Она набрала пригоршню колкого снега, оттерла сопли, нос, глаза и руки малыша. Варежки его обе были мокрые. Совсем. Пальчики закоченели все, вроде даже посинели. Взяла в свою ладонь его ладошки, начала дуть, отогревать.

– На вот, одевай мои, они шерстяные. Теплые!

Натянула на окоченевшие ладошки черные перчатки.

– Давай, еще раз пробуем набрать, вспомнить номер папы и дальше, если нет, то я звоню ментам. Ты не волнуйся! – заметила, как парнишка вздрогнул. – Я с тобой поеду и останусь, пока не приедет твой папа.

Мальчишка тут же дернулся и снова заплакал. Поднялся рядом с ней, все еще сидящей у сугроба на корточках. Казалось, что сидеть теплей, но встала рядом. Пристроила голову ребенка к куртке, прижала к животу рукой.

– Снимай рюкзак, попрыгай! Хорошо?

Кивнул. Все выполнил. Стал прыгать, поставив рюкзак на асфальт.

Алена в сомнении смотрела на него. Как заговорила о полиции, мальчишка испугался, похоже, знаком с органами нашего правопорядка. Это как-то напрягает, но одет он очень хорошо, на ребенка из неблагополучной семьи никак не тянет. Там дети более самостоятельны, а этот мальчуган явно из домашних.

– Ох! Боже мой! Ну и день у меня! Вернее ночь…, – вздохнула, замерзая. Руки сунула в карманы, там уже грелся телефон.

Наверное, с сороковой попытки они смогли вспомнить номер и дозвониться до отца. Мальчишка в трубку произнес «папа» и началось… Алена расслышала серьезный баритон:

– Ты почему еще не дома?

– Папа…, – мальчишка явно не мог больше ничего сказать.

Алена отобрала у Антона телефон.

– Я Алена, парень ваш со мной на остановке. Вы же Стас?

– Стас…

Она вздохнула с облегчением:

– Вы можете подъехать? Срочно! Ваш ребенок долго вспоминал номер телефона, и мы замерзли. Очень!

– Так…, – в трубке раздалось протяжное, и очень недовольное. – А где его мобила?

– Вот же… дебил, – в сердцах, убрав трубку дальше от лица, молвила Алена. – Мы тут замерзаем, а он и не волнуется совсем. Телефон потерянный его волнует больше! Приезжайте к электричке, выход тот, что у заправки. Слева. Автобус больше не придет… где маршрут от железнодорожной станции Михайловское отходит. Знаете?

2
{"b":"744729","o":1}