Но напрягайся или нет, действовать надо. Прям ща. Искать, кто может за них вписаться. Что там дед уродский говорил, Сергей за какую-то бабу вписываться не станет? Может, прав — а может и врет. Этот недорого возьмет.

Или правда, мотануть в Москву, связаться со своими? Хотя кто сейчас летом в столице-то. И сколько это займет времени? Если повезет, что-то получится сделать не раньше чем завтра.

Денис вспомнил торжествующую рожу новообретенного родственничка. И белое лицо мамы.

Завтра — поздно будет. Эти уроды до завтра неизвестно что с мамой сделают.

Дедушку с бабушкой впутывать — тоже не варик.

Итого — остается Сергей.

Денис еще накануне погуглил, что за прыщ с горы нарисовался с мамой рядом. Бесючий чел, конечно, но для сельской местности сойдет. Писали, что не просто певец — ну, мать, лучше бы какого-нибудь военного нашла, чес слово! Писали, что друг олигарха Томбасова. Хороший, старый друг, еще со школы вроде.

Да и сам этот Сергей — ничо так, если не придираться. Байк неслабый. И главное, на маму так смотрел… ну… как-то убедительно смотрел. Типа «мое, не отпущу и в обиду не дам». Мама тоже смотрела… Вообще-то мама давно не выглядела такой счастливой, как рядом с этим Сергеем.

Короче, этот может и вписаться. Мужик вроде нормальный. Не поверит же он лоховскому разводу! Тем более Платона Уродовича Зуброва уже встречал, цену ему знает.

Да уж. Дело за малым. Свалить, добраться до Геленджика и натравить певца на урода, которого и дедом-то называть язык не повернется.

Почему до Геленджика — а потому что умный Гугл вчера сообщил о ближайшем концерте «Крещендо». Сегодня. В Геленджике.

Денис машинально полез в карман за телефоном и выругался сквозь зубы. Лох лоховский. Упустил связь, выкручивайся теперь как в каменном веке, без телефона.

А, пофиг. На поле он тоже без телефона выходит. Ничего, как-то выживает. И побеждает, что немаловажно. Так что — подкрадывающийся незаметно к вам уже подкрался, утырки.

Состроив дебильную физиономию, Денис изобразил песца, который пришел. Для начала потребовал пить. И есть. И в туалет. И чтобы не минералка, а диет-кола. А когда Мордатый вякнул «потерпишь, урод», он не менее дебильно улыбнулся и продекламировал с выражением:

— Кому урод, а кому Денис Платонович.

Самого чуть не стошнило. Ничего. Играем!

— Заткнись, пацан. Ты пока никто и звать тебя никак, — отозвался Мордатый, что сидел рядом с ним на заднем сиденье.

— Дедуле это скажи, утырок, — отбил пас Денис.

— Учителишке-то твоему? Бегу, теряя тапки, — заржал Мордатый.

— А чо, деда Веня учителем был? Не зна-ал, — протянул Денис самым омерзительным тоном, какой только умел.

Утырок выдал нечто матерное.

Два-ноль в пользу русского спорта, подумал Денис. Неплохое начало.

Дрищ, который вел машину, Мордатого оборвал:

— Заткнись. Не понял, что ли? Пацан пить хочет.

— И в туалет, — пробил третий мяч Денис. — Да не боись, чувак, не сбегу.

— Мал еще тявкать, щенок! — выдал Мордатый, если в переводе с матерного на русский.

— А ты не быкуй, дядя. Тебе дедуля чо велел, безопасность обеспечивать? Вот и обеспечивай.

Дрищ заржал.

— А ты ничо, пацан. Борзый. Может, и понравишься деду. Тогда не покалечим.

И зарулил на заправку.

Уф. Первый тайм взят. Ма-лад-ца!

Мордатый выбрался из авто вместе с Денисом, вразвалочку пошел следом, к магазину. Чуть не схлопотал дверью по фейсу — еле успел увернуться, снова выматерился.

— Как некультурно, дядя. При дамах выражается только быдло, а не достойные сотрудники господина Зуброва. Мадам, есть ли у вас диет-кола?

Диет-кола нашлась. И малосъедобный бургер, который Денис есть не собирался — он себе не враг, закидываться пустыми углеводами и соей. Но чтобы уронить на Мордатого, сойдет. Может, он всегда мечтал сыграть в «Один дома 2020»! А эти утырки ему ничего не сделают, им велено охранять ценного внука, а не чесать об него кулаки.

— А чо кола теплая? А бургер хочу горячий, и майонезу побольше! Эй, дядя, возьми чипсов с крабами, вон лежат, — раскозлился Денис по полной.

И, пока Мордатый пыхтел от ярости, слинял на скамейку запасных. То есть в сортир. Первый облом — окон в крохотном закутке не наблюдалось. Новая серия «Один дома» откладывалась, а в дверь заколотили.

— Утонул, пацан? — заорал Мордатый.

— Отвали! — рявкнул Денис и спустил воду в унитазе.

— Выходи давай. Твой самолет через час.

— Ну ты ваще, дядя. Еще бы в сортир за мной вперся.

Эх, полицию бы сюда. Чтоб дядю взяли за яйца на домогательстве к подростку. Мечты-мечты, чтоб их. Играем дальше.

— Заткнись и двигай, — велел Мордатый и добавил матюков.

Бедняга. Совсем плохо с русским языком.

— Где моя кола и бургер? — продолжил тайм Денис, едва открыв дверь сортира. — Почему чипсы открытые? Не, дядя, так не пойдет, вдруг ты заразный, а у меня сборы скоро. Мадам, дайте чипсов!

Мордатый кипел, бурлил и выглядел так, словно его сейчас кондрашка хватит. От его матюков стекла дрожали, но что Денису матюки какого-то Мордатого? У него тренер есть. Вот тот как приложит — так приложит. Не то что гопота местечковая.

В общем, колой Денис благополучно облил Мордатого, а бургер уронил ему под ноги, так что тот растянулся перед дверью магазина. Счет добрался до десяти-ноль в пользу русского спорта. Если брать текущий матч. В предыдущем русский спорт позорно продул смартфон. А до того — и вовсе маму.

Отыгрывать, срочно отыгрывать!

— Ну ты даешь, дядя, — во все горло возмутился Денис, стоя над Мордатым. — Как тебя еще с работы не поперли. Вставай, давай, самолет на Москву через час!

И за этот час надо кровь из носу свалить от утырков и найти способ добраться до Геленджика. Что без телефона, наличности и документов… возможно! Мы, пацаны, можем все! Тренер сказал, ага. А раз тренер сказал — попробуй не смоги.

Остаток пути до аэропорта Дрищ ржал, Мордатый пыхтел и оттирался влажными салфетками, а Денис с энтузиазмом китайского туриста рассматривал пейзажи и пытался выпросить у Дрища смарт — потому что ску-у-учно, хоть поиграть, что ли, ну чо те, жалко что ли, дядя? Он сам не знал — зачем выводил уродов из себя. И в глубине души понимал, что ведет себя глупо. Но сидеть тихо и не вонять — не мог. Потому что это значит сдать матч. А наши — не сдаются! Наши — отыгрывают пятьдесят очков в последние пять минут! Или не отыгрывают, но все равно не сдаются.

Потому что.

И он — не сдастся, а победит. Так надо. Так — правильно и справедливо.

Под его нудеж и бодрый мат лже-ментов они вошли в здание аэропорта. Охрана на входе напряглась: хорошо, внимание они привлекли. Один охранник даже привстал, словно собираясь спросить документы, но другой кивнул на форму ДПС. И ничего не спросили.

Разгильдяи! Лохи позорные!  Кто форме доверяет?! А если — террористы?!

Он уже подумал, а не рискнуть ли, не завопить «Аллах акбар!» — чтобы уж точно их всех тут положили мордами в пол. Но до крайних мер дело не дошло. В холл вывалилась откуда-то сбоку толпа парней в цветах «Динамо», и на Дениса тут же налетел какой-то бородач, раза в полтора его шире, но и на голову ниже.

— Братан! Какими судьбами?! — пробасил он ужасно знакомым голосом.

«Да! Вот оно! До конца тайма пять минут, на поле выходит новый игрок! Противник в замешательстве, никто не ожидал такого подкрепления!» — прозвучало в голове у Дениса вместе с воображаемыми воплями болельщиков.

— Фархат! Не может быть! — Денис сгреб в охапку знакомца.

Компания парней с огромными сумками на колесах и клюшками в чехлах тут же их обступила. Дениса принялись хлопать по спине, обнимать, дразнить дылдой и каланчей, в общем — банда хоккеистов, засидевшаяся в самолете, нашла отличный повод размяться.

— Парни, выручайте! — тут же дал им еще лучший повод Денис, кивая на Мордатого и Дрища, пытающихся к нему протолкаться.

Ага. Щас.

— Пропустите нас немедленно, — надрывался Мордатый.