Только Сергей знал, и сдавать информацию не собирался ни парням, ни даже Олесе, что Томбасов считает квартет чем-то вроде талисмана. Потому что первая крупная сделка, завязанная на совсем уж неприличные деньги, была заключена им, когда он организовал пафосное культурное мероприятие с участием «Крещендо».

Так что так. Они были в роли чебурашек на Олимпийских играх в Сочи. Сергей вздохнул: с одной стороны, другу помочь необходимо. С другой — в отпуск хочется неимоверное. Камчатка. Медведи. База отдыха, с которой шлют отчеты — один другого краше. Отчеты. Которым он с некоторых пор не верил вовсе.

— Папа! — раздалось ликующее.

И Лева, засияв лицом и разом сделавшийся каким-то беззащитным, что ли, подхватил на руки свою уменьшенную копию.

— Привет, Сереж. — К ним подошла Ирина.

Он улыбнулся жене Левы. Можно было б подразнить приятеля, обняв его сильно беременную жену и понаблюдав, как зеленые глаза становятся злыми. Но по такой жаре как-то не хотелось.

— Так, — сказал он, окидывая взглядом счастливое семейство. — Меня не искать, я переселяюсь. На репетиции буду.

— Куда это? — вскинулся Лева, которому без тотального контроля над всеми жизнь была не мила.

Сергей закатил глаза, надел шлем, очки. Оседлал свой новенький «Драккар» — был таков.

Дорога его успокаивала. Настраивала на позитив и дарила надежду. Хотя… ему сорок два года. Одинокий волк. Кстати, никогда он не тяготился фактом отсутствия семьи. Женщины, которая ждала. Ребенка, который вот так бы запрыгнул на руки.

 А в этот год… странно, но прилетело. Наверное, потому что у всех вокруг все устаканилось. В личной жизни. У Томбасова появилась Олеся. И юный Томбасыч — ее дочь Маша, которая, вот ведь странность, была похожа характером на Олега побольше, чем родные сыновья. А скоро будет и пополнение.

Лева… Лева! Эталонный плейбой! Женился. Пожалуй, у всех, кто его знал, этот факт рождал наибольшее изумление. Но Ирина настолько гармонично вписалась в жизнь что Левы, что квартета… Как будто всегда там была.

А поющего от счастья Артура он удушит. Точно! Рано или поздно. Но это не мешает радоваться за неугомонного тенора. Аня вроде как осталась в Москве, театр «Оперетты» никто не отменял. И увольняться она не собирается. Но в Сочи прилетает при всякой оказии, обещает провести законный отпуск с семьей. Катя с Артуром ее ждут. А все остальное… Ну, дурацкая конструкция у дома, общей коробки, поделенной на пять квартир. Что делать, если искусство опять требует жертв.

Иван же встречался с Аней в аэропортах. Строго в противоположном направлении. У него второму сыну был месяц. Понятно, жена в Сочи не подорвалась. Вот он и носился. Туда-сюда. Сюда-туда. Невыспавшийся, бледный. Похудевший. Но счастливый.

Вот как тут не задуматься о себе, любимом, глядя на всю эту красоту. И идиллию.

«Что со мной не так?» — спросил он как-то у Олеси.

Ответа так и не получил. Потому как выходило — все так. Но…

В последнее время накатывала хандра. Она сменялась отчаянной надеждой. Вдруг. Ну, вдруг… Он понял, что все, кто раскрашивает надежду в яркую, красивую и привлекательную обертку — или глупцы, или лжецы. Его надежда была болезненной. Как надорванная связка. Она дергала и не давала покоя, заставляя оглядываться. И искать ту, рядом с которой хотелось бы проснуться поутру и разделить любовь к берлогам, Камчатке и ледяным лососевым речкам.

Потом приходит откат. И…

Нет, надо уже просто взять себя в руки. Успокоиться. И жить, как жил до этого. Близкие люди у него есть. Любимое дело — есть. И вообще, наблюдая, как иной раз жены выносят мозг мужьям… Даже Олеся иной раз. Да ну такое счастье.

Он понял вдруг, что дорога, серпантином вьющаяся от Сочи в сторону Туапсе, заманила его, зачаровала и запутала. Он проскочил поселок Головинка, где по сети выбрал себе небольшой домик. Дерево, камень, стекло — и ничего лишнего. К тому же огромным плюсом было то, что находился домик с другой стороны семейной гостиницы, подъезд был отдельный. Крошечный дворик. Значит, людей можно почти не видеть. Еще б в идеале и не слышать!

Так. И куда его занесло?

Навигатор показывал, что аж на пять километров дальше.

Надо разворачиваться. И хорошо бы поесть. Чуть впереди виднелась заправка. А в обратную сторону, к Сочи и к Головинке заодно, тянулась пробка.

Сергей улыбнулся. Хорошо, что он не на машине. Газанул, долетел до заправки.

Хорошо, что никто не видит, как он вцепился в сосиску. Вредную, ядовитую, неестественно розовую. С химическими удобрениями в виде кровавого кетчупа и ядрено-желтой горчицы. Так. Ванька в Москве. Убивать некому. Главное, не проболтаться самому. А пока — кусить ее, вожделенно сочную…

И поперхнуться от чужого взгляда.

С таким вожделением на него не смотрели. Никто и никогда. Нет, восторженными, пламенными, вожделеющими взглядами он обделен не был. Глазами его раздевали, порой занимались с ним сексом. Но… вот так… Чтобы настолько…

Тягучий, как мед, сдобренным жгучим перцем. Взгляд в упор. Он воспламенял и лишал воздуха в груди. Но него смотрели смело, не скрывая желания. И когда их взгляды соприкоснулись, грудь рыжей — о небо, рыжей! Не накрашенной! — бестии под белоснежной футболкой напряглась. А из горла вырвался низкий горловой стон.

«Вот бы она еще берлоги любила», — мелькнула мысль, пока приветствовал женщину почти своей мечты.

И…

На имени «Сергей» она чуть ли не отпрыгнула. Через миг стала равнодушной. И спустя долгую минуту он понял, что ее сладострастные взгляды были обращены не к нему. А к СОСИСКЕ.

Нет, к такому облому его жизнь категорически не готовила. Ну, ладно когда Томбасов отбивает у него женщин. Но проиграть сосиске?! Обычной дешевой сосиске…  Он зло вгрызся в нее, как будто вкусная и вредная еда была в чем-то виновата.

…Уезжая, он смеялся. Потому как маленький стриптиз утолил в нем жажду мщения. К тому же, рыжая изнывала в пробке. Он помахал ей рукой. И поехал заселяться в свою берлогу. 

Жил на свете белом

Одинокий лось.

Сердце никому так

И не отдалось.

(с) А. Хвальский

Депрессяшки

Сергей

Это был дом его мечты. Определенно. Небольшой, всего две комнатки наверху и гостиная-кухня на первом этаже, с окном во всю стену, выходящим на микроскопический, но настоящий сад. Дерево и камень. Стекло. Идеально. И что немаловажно! Стояла избушка задом к людям, которые заполонили все, в том числе и этот двор, расположенный неподалеку от моря.

— Вас все устраивает? — приветливо поинтересовалась хозяйка, немолодая подтянутая дама. Тоже рыжая. Ему сегодня везет на этот цвет.

— Еще бы не пел никто, — вздохнул Сергей, вспоминая вокализы Артура под душем.

— Вечером под вино случается, — не стала лукавить хозяйка. — Дети опять же бегают.

Сергей огляделся. Перед домиком обнаружился газон, три низенькие раскидистые яблони, два куста с какими-то шарообразными цветами. И качель с балдахином. В тени.

— Все замечательно.

— Ужин и завтрак. Я принесу меню на согласование, пароль от вайфая на холодильнике, — улыбнулась хозяйка. — Вас покормить когда?

— Сейчас.

— Пока есть только борщ и котлетки.

Ну, после сосиски «диете» уже не было страшно ничего, поэтому он кивнул.

— Сейчас принесу. Помидорчиков порезать?

— Обязательно.

Женщина ушла.

Он наконец-то остался один. Достал из кофра рюкзак, зашел в домик, под включенный кондиционер.

Хорошо как!

Повесил куртку в шкаф. Стащил сапоги, носки, с удовольствием пошевелил босыми пальцами.

Закинуть вещи в стиралку. Понадеяться, что любимая футболка отойдет от ядовитого кетчупа. По крайней мере, солью ее любезная продавщица на заправке засыпала более чем щедро.

И — в душ.

Замурлыкал под прохладной водой, без слов, настолько хорошо было. Заржал от полноты чувств.