Я понимала, что все правильно. Информацию он считал верно. Мы друг другу не подходили на том уровне, где наши мысли уже не направляли наше поведение. И оба были достаточно зрелы, чтобы сразу принять данный факт, не пытаясь поторговаться с жизнью.

Честно скажу, я считала, что книга уже закончена, писать больше было нечего. Не в том смысле, что совсем нечего, но данная книга все-таки затевалась как нечто общественно-полезное, то есть, читая ее, девушка не просто тратит свое драгоценное время, а расширяет кругозор и получает информацию, надеюсь, что ценную, а главное, сугубо прикладного значения, которая может очень даже пригодиться в разных ситуациях. Но подруга сказала, что надо продолжать, и я поняла, что действительно упустила кое-что из вида. В основном я фокусировалась на первых свиданиях, а точнее, на нулевой точке, где и решается, пойдут отношения дальше или нет, но никак не раскрыла тему отношений, начавшихся через агентство, в развитии. То есть я, наверное, считала, что нет большой разницы, где именно люди познакомились, для дальнейшего хода сюжета, но судить об этом все же моим читателям, а не мне. Также я все же обязана поподробнее раскрыть тему, а каких женихов вы имеете шанс выловить, если попретесь в агентство по моим стопам. Писать эту главу мне не хотелось, но без нее книжка будет не полной.

Начну я, правда, издалека: как-то на длинном рейсе при перелете из Таиланда в Москву мне попался веселый сосед. Я, кстати, заметила, что практически ни с кем люди так не откровенничают, как со случайным соседом по креслу. И если мои откровения заканчиваются все же интимными деталями личного характера, то мой сосед, обаятельный испанец, пошел несколько дальше и стал делиться совсем уж конфиденциальными деталями своего бизнеса, завязанного, кстати, на распределение денег Всемирного банка. Я, честно говоря, прибалдевала от его откровенностей, выболтанных первой встречной-поперечной. Ну да ладно. Не суть. Я была в миноре и полпути прорыдала на плече Маркуса, пью я мало, ибо алкоголь, как правило, только усиливает мое текущее эмоциональное состояние, на момент и без того не блестящее. Пытаясь хоть как-то остановить мой плач и всячески отвлечь, юноша начал расспрашивать про какие-то мои личные истории и опыты, охотно по ходу пьесы делясь и своими жизненными перипетиями. Вопрос был: “Have you ever cheated someone?” Я поняла вопрос как «спала ли ты когда-нибудь с двумя мужчинами в один период времени?” и не ошиблась. Вот отсталые все же эти южные ребята, или, может, влияет среда обитания Восточной Европы, Центральной Азии и Африки, где, как вы понимаете, и происходит распределение тех самых денег Всемирного банка? Ну да ладно. Короче, в Англии лет уже десять как, а в Америке, наверное, и поболе, когда пара начинает встречаться и становится любовниками, эксклюзив не подразумевается, пока это не оговорено отдельно. Как правило, разговор об эксклюзиве инициируется мужчиной. Ну, я так думаю. А пока договоренностей не было, ожиданий таких быть не должно, вот такие правила игры. При этом, как вы понимаете, вполне может быть, что оба партнера не имеют побочных интрижек, но подразумевается, что, тем не менее, они свободны и keep options open. Вот как-то так. То есть вряд ли вы станете при одном любовнике вести телефонный разговор с другим (или с потенциальным), но если вас каким-то образом совершенно случайно застанут врасплох, то обид быть не должно. Так вот Маркусу я ответила честно, что важно wherethere you keep your options open, а не изменяешь ли ты, тем более при отсутствии оговоренного эксклюзива. Это как раз литературная условность, зависящая от того, появился ли на твоем горизонте интересный альтернативный вариант или нет. Маркус требовал деталей, я объяснила, что был у меня такой опыт, но длился он ровно до того, пока не осознала я, что единственный человек, кого я cheat, – это, собственно, я сама, потому что просто ни один из двух не годился на Того Самого. Маркус взгрустнул, похоже, своим вопросом он хотел проанонсировать себя как редкую и ценную особь мужского пола, которая этого не делает, а не уходить в схоластические споры об отношениях и честности с самим собой…

С обоими женихами я познакомилась в Агентстве, где почти не было членов, и чуть ли не одновременно, кто из них был член, а кто не-член, вы легко поймете сами по ходу моего рассказа. Период жениховства тоже совпал, ну а далее я вышла из игры на какое-то время… Появились по прошествии времени они тоже как-то внезапно и одновременно, а времени прошло предостаточно, год или вроде того. Трудно найти было ребят, которые сильнее бы разнились между собой. Итак, первого мы назовем Банголи, собственно, он им и был, стопроцентным банголийцем и фигурой просто эпического масштаба. Второго я называла Пиратом, это было напрямую связано с его стартаповским бизнесом, системой многоуровневых охран от Сомалийских пиратов, включая караванное сопровождение кораблей мимо круглосуточно бдящего пиратского ока, короче, пацан пацаном, и да, стопроцентный бритт. Хотя между юношами разница была невпечатляющая, лет эдак в 10, казалось, что между ними пролегло много поколений цивилизаций. Банголи вырос в Бангладеше и дожил там лет до двадцати, не сильно себя утруждая учебой на местном филфаке и игрой в баскетбол, правда, за национальную сборную. А когда ему было двадцать, то началась война с Пакистаном, университет закрыли, и мальчику из хорошей семьи пришлось одному начинать жизнь цветного и нелегального эмигранта в Лондоне, визы не было никакой, денег тоже. Пришлось учиться на бухгалтера и работать одновременно по специальности. Я вот замечала, что хорошо, когда главные жизненные испытания выпадают на возраст 20–25, человек уже не так юн, чтобы его сломить, но и не так зрел, чтобы подорвать. Банголи прошел их с честью и к тридцати годам оказался управляющим фондом шейха Абу-Даби. Для тех, кто не знает, основной держатель фондов в Арабских Эмиратах – это не Дубай, как можно было бы подумать, а как раз таки семья, рулящая Абу-Даби. Это я, кстати, не от Банголи знала. Но в начале 80-х кто из нас слышал про тот Абу-Даби?

Это был шанс и удачная возможность вписаться в перспективную тему на самой ранней стадии. Но Банголи хотел большего. К тому моменту он уже женился. Внимание: на белой канадке, с которой до того прожил в Лондоне четыре года. Еще раз внимание, речь идет о поздних 70-х. «Что же ты так долго не женился на ней?» – «Хотел быть уверенным, что она хороший человек». Н-да, именно так. Хороший человек умерла от рака через десять лет после этого события, успев родить ему двух девочек и одного мальчика. Да, перед браком хорошему человеку было поставлено условие – принять мусульманство, ибо дети должны с детства знать четко, к какой конфессии принадлежат. Кстати, я вот поняла, что «хороший человек» звучит, как будто жена была не красавица, так вот – напротив, Жюльет Бинош в молодые годы. После смерти жены Банголи сознательно не женился и детей вырастил один. Дети были какие-то фантастичные, удивительные красавицы и красавец, просто десять из десяти по всем статьям. Я таких, честно, больше не видела ни у кого.

Так вот, у Банголи была идея фикс вернуться в Лондон и там всех уделать. Сказывалось, видимо, тяжелое наследие первых бедных и бесправных лет в Лондоне. Темная кожа и комплекс в связи с этим, что он, собственно, как сильный человек, нисколько не скрывал, давали дополнительный импульс движению. Жена, тогда еще вполне здоровая, не понимала темы возврата в Лондон и напирала на все ништяки экспатского житья в теплом климате Абу-Даби под толстым слоем различных страховок, бенефитов и привилегий. Уж не знаю, чем бы кончился этот вечный спор между безопасностью и вызовом, но что-то мне говорит, что вызов победил бы. Итак, жена умерла, старшей девочке было девять, а маленькому сыну – два года. Через шесть лет, когда Лидии надо было уже прицельно выбирать школу и начинать готовиться к университету, Банголи собрал манатки и отвалил с семейством в Лондон, где построил дом в Сент-Джордж Хилл и сделал свой хедж-фанд. Один. Без партнеров.