От неожиданности никак не отреагировал на нападение – так и стоит, пялится в ее лицо и беззвучно открывает рот, силясь найти слова. Его, как щенка, ткнули мордой в лужу, а он, совершенно не привыкший к такому отношению, попросту растерялся.

– Прости. – еще никогда это слово не давалось ему настолько сложно.

– Я стараюсь верить в твою историю про амнезию, но только сегодня. – Эва отошла от него. – Завтра ты расскажешь нам, что с тобой случилось на самом деле, Сэм.

– Мне нечего вам рассказать. – он сложил руки на груди, стараясь отгородиться от нее.

– Подумай хорошенько, погода портится, идти тебе некуда, а я не могу оставлять детей с человеком, которому не доверяю. Понятно объясняю?

– Более чем. – холодно ответил он. – Можно мне пойти спать?

– Дай ему постельное белье, Мэдди. – Эва отступила, пропуская его. – Диван в твоем распоряжении.

– Спасибо. – с нажимом произнес он.

– Видишь, – она усмехнулась, но ее взгляд остался серьезным, – это не так уж и сложно.

Прежде чем открыть глаза сосчитал до пяти – позволил себе поверить в то, что сейчас он окажется на сто третьем этаже в своей постели. Спина ноет и напоминает, что он спал на неудобном диване, но желание верить в чудеса никуда не делось.

Нехотя сел, осмотрел комнату и приуныл – старая мебель, чужой дом, услышал, как за дверью кто-то шлепает босыми ногами в сторону кухни. Небо серое, солнце только-только встает, но лучей еще не видно – их загораживают соседние дома.

Встал, потянулся, подошел к шкафу и принялся рассматривать корешки книг. Ни одно название не показалось знакомым – Тайтер считал, что литература не несет в себе никакого смысла, поэтому в детстве им с Мелитой сказок не читали.

Он осторожно достал увесистый том и покрутил его в руках. Физические экземпляры книг считаются чем-то древним и не современным, их давно заменили электронными копиями. Пылесборники, занимающие место – вот, что такое книги, да и ресурсы, необходимые для печати, лучше потратить на что-то более полезное.

– Проснулся?

В комнату проскользнул заспанный Оливер. Он пригладил желтые волосы и протянул руку. Рэйджи поставил книгу на место и пожал его ладонь.

– Не ожидал тебя увидеть, но рад. – парень присел на диван. – Вчера прождал тебя минут двадцать внизу, решил, что ты сумел выбраться.

– Как видишь, не сумел. – сел рядом и опустил голову.

– Малые сказали, что вы с Эвой поцапались.

– Я случайно спросил про коляску Макса.

– А, это. Все наши знакомые прошли через этот неловкий момент, почти обряд инициации, не парься. Что делать-то будешь?

– Планирую принять душ, если честно. – он провел рукой по неприятным на ощупь волосам.

– Я о далеко идущих планах.

– Не знаю. У меня нет ничего, даже имени.

– Нужно пробить твои документы.

– Это невозможно, у меня их нет.

Глаза Оливера округлились, он даже присвистнул, выражая крайнюю степень изумления.

– Ну, это полная задница, приятель.

– Примерно так я и сказал за секунду до того, как твоя жена схватила меня за горло.

– Есть у меня одна идея…

Пока Оливер вел активную переписку Рэйджи нашел в шкафу, который ему показала Мэдди, полотенце, и жестом показал, что пойдет в душ. Его новый приятель кивнул и забрался на диван с ногами.

В квартире тихо, все спят. Он вошел в ванную, закрыл дверь и обнаружил, что все замки и выключатели находятся на таком уровне, чтобы до них мог достать Макс. Душ тоже устроен странно, вся ванная комната – сплошная душевая кабина со сливом в центре. Если мальчишке нужно будет помыться, он спокойно заедет сюда, включит воду и его окатит с ног до головы. Зато не нужно вылезать из кресла и просить помощи, умно.

Вода льется на голову, наощупь нашел какую-то бутылку, понадеялся на то, что это шампунь, и принялся намыливать волосы. Обычно его стрижет хороший барбер, этому телу уход тоже не помешает, он зарос, как бездомный, зато щетина, как ни странно, не пробивается.

Он вдруг напрягся, отложил мыло и, выдохнув, опустил глаза. Ну, не самая печальная картина, но ничего выдающегося.

Его внимание привлекли фиолетовые потеки на животе, он выключил воду и кинулся к зеркалу. Протер его ладонью и непроизвольно выкрикнул:

– Блядь!

Выбежал из ванной, обернувшись полотенцем, и, оставляя мокрые следы на полу, кинулся в комнату. Захлопнул дверь, включил свет, услышал, как Оливер начал смеяться.

– Не смешно! – по груди стекают бледные фиолетовые капли. – Как это смыть?!

– Оставь так, за нашего сойдешь. – Оливер вытирает выступившие на глазах слезы. – Сто раз говорил ей не оставлять краску на раковине, но…

– Что у вас происходит? – в приоткрытую дверь протиснулась помятая после сна Эва. – Господи Иисусе.

Она закрыла рот ладонью, чтобы сдержать рвущийся из горла смех. Рэйджи бросил на нее разъяренный взгляд и злобно спросил:

– Как это убрать?

– Прости, но никак. Жди, пока само смоется.

– Издеваешься?!

– Да ладно, не так уж плохо выглядишь. – она откашлялась и попыталась придать лицу серьезное выражение. – Знаешь, фиолетовые волосы – не самая серьезная из твоих проблем.

– Что правда, то правда. – Оливер кивнул. – У него нет биометрических документов.

– Что?! – Эва перестала хихикать. – Как такое возможно? Ты что, из банды?

– Какой, к чертям, банды?! – он сжимает полотенце так, что пальцам больно. – Я уж сказал, что я не наркоман, не педофил, не… Я вообще никто.

– Эй, – примирительно начал Оливер, – давайте успокоимся. Есть один человечек, который может помочь, только придется метнуться в Двенадцатый.

– А, Ньютон. – со знанием дела сказала Эва. – Хороший план. Уже написал ему?

– Не хочет нас видеть, но согласился впустить, если принесу ему пару литров газировки и лапшу из «Чизтера».

– Как-то дешево пропуск обошелся в этот раз.

– А что с нас взять, кроме анализов? – усмехнулся Оливер. – Давайте позавтракаем и поедем к нему.

– Я не могу. – Эва покачала головой. – Сегодня репетиция.

– Папочкин мальчик все равно снова не придет, зачем вы собираетесь?

Рэйджи злобно уставился на Оливера, но промолчал, силой воли заставив себя заткнуться. «Папочкин мальчик»!

– Айрик требует, вернее, контракт. – Эва потянулась. – Давайте, парни, завтрак на вас, а я в душ. Ты, кстати, краску с пола смыл? – Рэйджи медленно покачал головой. – Тогда как вернетесь – щетку в зубы и оттирать.

– Но это ты оставила ее… – возмутился было он, но не успел договорить:

– Ничего не хочу слышать, Сэм. – Эва открыла дверь и вышла в коридор. – Если я вернусь, а там все в разводах, ты пожалеешь.

– И она не шутит. – встрял Оливер.

– Дай ему одежду, не пойдет же он вот так. – она многозначительно посмотрела на красно-оранжевое полотенце.

– Ну, тогда пошли, посмотрим, что из моих шмоток на тебя налезет. – Оливер встал. – Не переживай, мы своих не бросаем, а с документами Ньютон поможет. Только напомни мне зайти за лапшой.

Последние двадцать четыре часа его жизни можно назвать «я никогда не…» и спиться15 – никогда не просыпался в грязном переулке, никогда не менялся телами с неизвестным, никогда не ночевал у малознакомых людей, никогда не чистил картофель, никогда не умирал и никогда не стоял на остановке общественного транспорта.

В автобус вошел осторожно, стараясь не толкаться, тогда как остальных пассажиров чужой комфорт явно не волнует – его несколько раз пихнули локтями, кто-то ударил сумкой по бедру, а нахального вида девчонка заняла последнее свободное место прямо у него перед носом.

– И что теперь делать? – растеряно спросил он.

– Так это, – Оливер пожал плечами, – стоять.

– Ехать стоя? – уточнил Рэйджи.

– Ты с луны свалился?

Ничего не ответил, забился в угол и отвернулся к окну. Подозрительно быстро колотится сердце, ладони вспотели, он никогда не боялся людей, но дышать вдруг стало трудно, будто из салона выкачали весь воздух.